На сцене — роскошная декорация Зиновия Марголина: многопалубный океанский лайнер с каютой, ванной, баром, салоном. За нижними иллюминаторами плавают рыбки, за верхними — облака. Хрустальные люстры смотрятся круче, чем в “Фантом Опере”. А на сцене — два упитанных мужика в костюмах летучей мышки и мотылька в недвусмысленной позе совершают недвусмысленные телодвижения, сопровождая все это пением на немецком языке. Что это? Пародия на немецкое порно? Вовсе нет: “Летучая мышь”, оперетта Иоганна Штрауса.
Кстати, именем Короля Вальсов и называется тот самый лайнер, на который режиссер Василий Бархатов поместил всех персонажей “Мыши”, заодно переместив их в последнюю четверть ХХ века и нарядив в кричащие и банальные костюмы от Игоря Чапурина. Директор тюрьмы Франк (Николай Казанский) превратился в капитана, а главные герои — Айзенштайн (Крезимир Шпицер), Фальке (Эльчин Азизов), Розалинда (Динара Алиева), Альфред (Эндрю Гудвин) и князь Орловский (Анна Стефани) — поплыли на этом “философском пароходе” в качестве развлекающихся олигархов. Какие нелепости при этом возникают в сюжете, построенном, как известно, на том, что муж вместо тюрьмы идет на бал, а в тюрьму сажают любовника, нетрудно себе представить. Капитану ничего не остается, как сажать Альфреда вместо тюрьмы в “лодку номер 5” (!!!), куда к нему приходит переодетый адвокатом Айзенштайн, корабль приходится затопить, чтобы вытащить мокрых героев на берег, и все прочее в том же абсолютно абсурдном духе. В финале герои говорят, что во всем виновато шампанское. Но нет, здесь явно использовались продукты потяжелее. Иначе не объяснить, почему зверски ведет себя князь Орловский, разбивающий бутылку об голову стюарда и выбрасывающий за борт пассажиров. Почему сантехники (есть такие персонажи у Штрауса — вы не знали?) мажут гостей бала дерьмом. Почему Розалинда стучит каблуком по бортику фонтана — ведь поет она о Венгрии, а не об СССР времен Хрущева.
Оперетта исполняется на немецком языке, включая разговорные диалоги. Об этом с неадекватной гордостью объявил накануне Десятников: дескать, мы позиционируем оперетту Штрауса как оперу. Но каким количеством шампанского можно прикрыть тот невероятный факт, что перевод диалогов осуществляется голосовым синхроном в микрофон? И как не догадались пустить в виде фонограммы смех зрителей? Тем более что реальный зритель смеется неохотно (видно, мало выпил шампанского).
На постановку пригласили дирижера Кристофа-Маттиаса Мюллера, который должен был научить оркестр Большого специфическим приемам исполнения венской оперетты. Но herr Мюллер никогда прежде не работал в опере. Если бы г-н Десятников столь громогласно не декларировал свою неприязнь к оперетте, спектакль можно было бы счесть крупной неудачей. Но в ситуации, когда музрук театра с пеной у рта кричит о вульгарности и пошлости жанра, хочется искренне его поздравить: вы правы, действительно, все это пошло и вульгарно. А потому финальное затопление корабля под названием “ШТРАУС” смотрится очень символично.
