Чтобы в нашей истории не осталось никакого осадка, давайте вспомним, как все это начиналось.
Ничего Церетели, как многие писали, не “пристраивал”. Он выиграл международный конкурс, объявленный по случаю 500-летия открытия Америки. Создал два монумента: один для Испании, откуда адмирал отправился в плавание, другой для Америки, которую открыл. В Севилье я слышал, как военный оркестр играл “Эй, ухнем!”, и в присутствии потомка Колумба, дочери короля Хуана Карлоса на берегу Гвадалквивира открыли композицию высотой 43,5 метра. Постаментом в форме яйца она напоминала о легендарном “Колумбовом яйце”. Изумительное творение пришлось по душе испанцам.
Проект для Америки выбрали президент США Буш-старший с Михаилом Горбачевым в мастерской художника на Тверском бульваре, где сейчас галерея “Зураб”. У филателистов есть наша марка с флагами России и США и изображением Колумба под тремя парусами каравелл. Презентация памятника дважды прошла с участием президентов России и США в Вашингтоне. Борис Ельцин подарил модель Колумба со словами: “Товарищ Билл, это дар России”. Выбор места для грандиозного монумента и согласования со множеством федеральных и местных инстанций отняли много лет. Но в день, когда я пишу эту статью, монтажники Церетели работают на берегу Атлантического океана в Пуэрто-Рико, где Колумб бросал якорь. Обещаю рассказать подробности читателям “МК”, когда побываю там.
Откуда выросли злосчастные ноги в панталонах? Один из авторов, изваявших революционеров 1905 года у станции “Улица 1905 года” на Красной Пресне, брякнул в сердцах публично, что голова Колумба в Сан-Франциско, а к его телу в Москве приставили голову Петра: “Те же раструбы, те же руль и размеры. До такого вульгарного цинизма не доходил ни один художник”. Его слова, со слезою смешанные, подхватила охочая до скандалов пресса. Газетная “утка” свила прочное гнездо на телевидении. В программе новостей на фоне набережной и храма показывали “Петра Христофоровича”. Фальсификацию сопроводили лживым текстом: “Петр — это бывший Колумб, отторгнутый Америкой”.
Так с помощью компьютерной графики ввели в заблуждение людей. Голову Петра можно таким способом соединить с сапогами Сталина, превратить в кого угодно. Миллионы людей поддались на провокацию. Смеялись разве что рабочие на питерском заводе “Монументскульптура”, где отливали Петра и двух Колумбов для Испании и США.
Спустя 13 лет федеральные телеканалы, пресса и виртуальные издания реанимировали дохлую газетную “утку”. В паутине Интернета она опять летает по сайтам:
“Колумб с головой Петра! Такие диспропорции — свидетельство шизофрении”.
“Гнев народа вызывает то, что это памятник Колумбу с головой Петра”.
“Зачем России, тем паче Москве, памятник Колумбу с головой Петра, скопированной с Медного всадника?”
Разве не шизофрения?
На снимке, который я сделал во дворе мастерской художника, с одной стороны стоят у модели статуи главный архитектор Москвы Леонид Вавакин и автор. С другой стороны — обозревали Петра заместитель Главкома ВМФ адмирал Гришанов, президент фонда “Москва—Севастополь” Шашков, член юбилейной комиссии адмирал Квятковский, секретарь Военного совета Черноморского флота капитан первого ранга Карачевцев. Проект одобрили эксперты — художники и архитекторы, историки флота, члены Морского центра при Правительстве России, созданного по случаю юбилея. Им представили в доспехах римского легионера молодого Петра, каким он был в год пуска на воду первого парусника.
— Почему Петр в нерусской морской одежде? — спросили моряки.
Античные доспехи — не прихоть художника. (Они, между прочим, у князя Пожарского и купца Минина на Красной площади.) Церетели продолжил традицию, начатую Растрелли, который первый изваял бюст и статую Петра, взяв за основу восковую маску, снятую с лица царя в 1711 году, при его жизни. Гипсовую модель этой маски показал морякам Церетели. Создавая образ лица, он опирался также на найденный им в питерском музее малоизвестный прижизненный портрет и на портрет с натуры, сделанный в Лондоне, во время путешествия самодержца по верфям Европы, где он, играя топором, учился строить корабли. Лицо Петра у Церетели создано с документальной точностью и Медного всадника не копирует.
Композиция по форме — ростральная колонна, но составленная не из трофейных парусников, как принято, а из построенных Петром кораблей под названиями “Апостол Петр”, “Гото Предстинация”, что значит — Божье Предвидение, “Штандарт”. По документальным материалам ростры, борта, корму парусников отливали в Санкт-Петербурге. Монумент на акватории не мог быть обычной высоты, в две-три натуры. Он возвысился не прихотью скульптора, а по законам градостроения вровень с куполами соседнего храма Христа. И поражает воображение каждого, кто не поддался влиянию компьютерной графики и заклинаний мистификаторов.
Петр (его высота — 19 метров, всей композиции — 93 метра) стоит на палубе первого парусника “Апостол Петр”, отлитого почти в натуральную величину, со всеми 36 пушками. Надев каску, я заходил внутрь колонны. Она поражает мощью металлоконструкций, как стоящая перед стартом межконтинентальная ракета.
— Монумент исключительно интересен по композиции, силуэту, выражает дух Петра, молодой России, которая удивила мир победами на суше и на море. Такого памятника нет нигде. Он будет украшением города, новым символом его славы и возрождения, — сказал адмирал Квятковский.
Композиция — произведение инженерного искусства с подвижными конструкциями, флагами-флюгерами; она, кроме всего прочего, фонтан. Сталь, бронза и медь с позолотой весом 600 тонн. В основании — 800 тонн железобетона. Сооружался монумент два года.
“А как считает член экспертного совета при главном архитекторе Москвы Алексей Клименко, — прочел я в одной серьезной газете, — можно за три недели разрезать стальной каркас памятника автогеном, а затем сварить на другом месте”.
Кто эксперт с автогеном? Алексея Клименко в справочнике “Москвоведы” 1996 года называют историком архитектуры. Такого историка, честно говоря, не знаю. За полвека с лишним к моменту выхода справочника этот москвовед мало что сочинил. В его “Основной библиографии” значились одна статья в “Вечерке” и сборник, где Клименко один из авторов. Но сколько раз я слышал вития в передачах на радио и телевидении, сколько раз читал его инвективы минувшей осенью!
Кроме Клименко три других деятеля мутили эфир, убеждали, что заодно с ними все в городе.
“Москва была травмирована в 1997 году памятником Петра, травма не залечена и залечена быть не может”, — слышал я по радио голос автора путеводителя “Две Москвы, или Метафизика столицы”, где события и факты рассматриваются метафизически, то есть “вне их взаимной связи, противоречий и развития”. Конечно, как метафизик Рустам Рахматуллин не может не испытывать жгучую боль и не чувствовать травму, поскольку для него Петр не реформатор России, а явившийся в Москву Антихрист, погубивший Россию. Цитирую: “Петр наследует опричнине царя Ивана и предшествует коммунистическому и антихристовому царствам...” О Петре пишет с яростью боярина, которому царь отрезал бороду. В его глазах царь — злоумышленник и тиран, уничтоживший святость средневековой Москвы.
Приведу несколько его метафизических открытий: “Ленин — новый Рюрик, пришедший, чтобы овладеть землей, великой и обильной”. “Три вокзала значат Православие, Самодержавие, Народность”. “Неглинная — не пройденный Моисеем Иордан”.
На телеканалах Рахматуллина представляют “координатором “Архнадзора”, на общественных началах надзирающим за охраной памятников старины”. Этой роли ему мало, раз он взялся за дискредитацию памятников.
Другой “координатор” не зациклился на одном царе. “Все скульптуры Зураба Церетели из Москвы убрать, — прочел я в другой газете, — с таким предложением выступил представитель общественной организации “Архнадзор” Константин Михайлов”.
Хотелось бы знать, с чего начнут “убирать из Москвы” памятники воинствующие надзиратели. С обелиска Победы (141,8 метра) и “Трагедии народа” на Поклонной горе или с памятника Ивану Шувалову на Воробьевых горах? Они положили глаз на бронзовых коней и персонажей сказок в фонтане на Манежной площади. Есть еще де Голль на проспекте Мира, клоуны на Цветном бульваре, памятник детям Беслана на Солянке…
Третий самый известный борец с Петром — выпускник Московского института связи. Нашел себя в жизни как галерист “современного искусства” и политтехнолог. Он возглавлял штабы правых и прочих сил в избирательных кампаниях в России и на Украине.
Марат Гельман низвергнуть Петра пытался еще в 1997 году. Он устраивал скандальные акции художников своей галереи, заполнявшие экраны Первого канала. Платили за акции нынешние политические изгнанники. На их деньги выходил журнал “Столица”. Его печатали неслыханным тиражом — 200 тысяч экземпляров. В каждый номер вкладывали купон с адресом редакции, маркой и карикатурным образом Петра. В купон предлагали вписать фамилию, имя и отчество. Расписаться. Все остальное брала на себя “Столица”, отсылая в мэрию Москвы купон с текстом: “Я не хочу, чтобы в моем городе находился памятник Петру Первому скульптора Зураба Церетели. Прошу мэрию решить вопрос о демонтаже этого сооружения”. Такая вот политическая технология. Москвичей пугали, что Петр “подавит масштабами Кремль и особенно теряющий всякую монументальность храм Христа”.
Тогда вышла тиражом 400 тысяч экземпляров наклейка с надписью “Вас здесь не стояло”. Ее видели везде: в метро, на улицах, стенах домов. Одна такая наклейка “акции “Столицы” по демонтажу Петра” стоила полтора доллара. За возможность заклеймить художника и заодно правительство Москвы выбросили на ветер полтора миллиона долларов.
Ничего из той затеи не вышло. Фонд общественного мнения и Социологический центр Юрия Левады опросили полторы тысячи москвичей. Спрашивали: за кого бы вы проголосовали в случае референдума? На нем настаивали Марат Гельман и сколоченные им политизированные группы вроде нынешнего “Архнадзора”. Социологи работали три месяца. Столько же заседала общественная комиссия, членом которой я был, решавшая судьбу монумента. Только 1 из 7 опрошенных высказывался против Петра. По прогнозу двух групп социологов на референдум бы явилась всего треть избирателей, и итог свелся бы к тому, что Петр скорее украшает город, чем портит его, памятник не подлежит демонтажу.
Заявив с экрана, что “Петр ужасен”, и затеяв очередную политическую провокацию, Гельман обманывает, что 70% москвичей были против памятника.
Против Эйфелевой башни выступали Мопассан, Дюма-сын, автор оперы “Фауст” Гуно, архитектор Гранд-опера Гарнье — лучшие люди Парижа. Что с того?! И у нас Петра не приняли Окуджава, Жванецкий, композитор Гладков и другие авторитеты. Но далеко не все. Данелия, Чегодаева, Митта поддержали художника. Андрей Вознесенский, входивший в состав комиссии, сказал по поводу затевавшегося референдума: “Это абсурд. Если бы в прошлом проводились референдумы по искусству, у нас не было бы Санкт-Петербурга, а у французов — Эйфелевой башни. Я против кампаний, когда кричат и кричат псы до рвоты”. Нечто подобное произошло сейчас.
Процитирую под занавес одно авторитетное заявление главы Комитета по культуре Государственной думы Григория Ивлиева: “Памятник создан великим скульптором, художником, самобытность которого признана во всем мире. Я думаю, этот автор еще даст нам поводы подумать о том, каким должно быть искусство в ХХI веке”.
