Об общении с журналистами:
«Медленнее разговаривайте, я же все-таки норвежец».
О самом любимом нетуристическом месте в Москве:
«Как называется площадь там, где на коньках катаются? Красная? О, да, очень Красная! Я там очень часто бываю!».
О любимом столичном ресторане:
«Я просто не помню, как называется этот народный ресторан в центре Москвы. „Елки-палки“? Я там еще с Киркоровым был... О! „Пушкин, вот!“.
О шопинге:
„Есть любимые магазины, книжный, скажем...“.
О своих проблемах:
„Перед „Евровидением“ у меня было плохое самочувствие, когда я тратил время на компьютерные игры вместо того, чтобы заниматься творчеством, а теперь плохое самочувствие, когда приходится заниматься творчеством вместо того, чтобы в компьютерные игры играть“.
О работе с детьми:
„Я пытаюсь показать им, что можно использовать скрипку нетрадиционно, чтобы не было так, чтобы они два года поиграли, а потом опять в футбол. И меня зовут на корпоративы в Москву дня за три-четыре, говорят: “40 тысяч евро заплатим», — а я: «Извините, у меня в Норвегии в маленьком городе концерт с детьми». Вот не знаю: умно это или нет?«.
О райдере:
У меня райдер сейчас больше и больше скромный, и я не отчаиваюсь, когда люди его не выполняют. Не буду рекламировать разные гостиницы, меня сажают в разные места, но всегда в люкс. Нет, в «трех звездах» без горячей воды жить не буду, но тараканы в каждой гостинице так и так.
О вероятности сняться в клипе полностью обнаженным:
«В клипе „Стрела Амура“ я снимался полуобнаженный, и все нормально прошло. Но это клип об одиночестве. Совсем обнаженным сняться пока не готов, но если будет важная причина, то придется».
О том, что родился 13 мая, что, согласно народному поверью, означает жить и маяться:
«А что такое маяться? Проблемы, трудности? Я буду создавать проблемы? У меня будут? Вообще-то правда... Но я думаю, что мы сейчас живем в такой эре, когда все люди думают, что у них самая проблемная жизнь. И всегда найдутся „диагносы“, чтобы доказать что да, у них, и что они самые сильные. А надо жить и радоваться маленьким вещам, которые сбываются».
Об отношениях с российским шоу-бизнесом:
«У меня опять привилегия здесь, коллеги вместо того, чтобы конкурировать, приглашают меня в свои концерты. Я хочу сказать спасибо Киркорову, он мне в первый год очень помог, но еще больше чести, что меня пригласила лично Пахмутова исполнить песню „Старый клен“ вместе с ней (имеется в виду, что Пахмутова во время концерта будет за роялем. — Авт.). Мне нравятся старые советские песни, ведь не важно, где человек вырос, если у него славянская душа».
Про Америку:
«Я никогда не пробовал с Америкой. Я сразу понял, что у меня здесь такой рынок хороший, что я не буду пробовать зазвездиться и думать, что я выиграл „Евровидение“ в Америке. Вот, скажем, у тебя есть жена: преданная, красивая. А у другой женщины ноги еще красивее... Ты же не бросаешь свою. Хотя... многие бросают».
О женщине, которой не хватает рядом:
«Мне всех вообще-то не хватает. Мне очень важно, чтобы женщина со мной была всегда, если не физически, то чтобы она все время была готова на смс отвечать... Пока я такой не нашел».
О проблемах экологии:
«У меня есть три разные мусорницы, для пенопласта и все такое.
О поклонниках:
„Поклонник“ — такое смешное слово! Я когда в первый раз услышал: „Я — ваш поклонник!“, — подумал: „О! Ты мне сейчас кланяться будешь? Ну, давай, кланяйся!“ Как я сам их называю? Публика».
О профессиональных приметах:
«Если шариковых ручек после концерта оказалось больше, чем было до, то концерт хороший».
О работе вне сцены:
«Последние три-четыре года перед „Евровидением“ я работал персональным тренером. После победы я позвонил некоторым клиентам, чтобы продолжить работу. Бесплатно».
О самом важном секрете в жизни:
«Чем больше ажиотажа вокруг меня, тем больше я сижу, как картошка, мне надо таким быть, чтобы энергию копить. И когда после концерта тысяча девушек... Ладно, пятьсот. И все хотят автографы и сфотографироваться, я все раздам, но я спокойный. Это мой секрет... Уже не секрет».
