А жил он в квартире на Бутырском Валу близ ДК им. Зуева один — ни жены, ни детей. Поэтому о его смерти прессе сообщили друзья-артисты — Ефим Шифрин в блоге, Валентина Талызина, театровед и биограф Борис Поюровский... нынче все в отпусках, Театр армии «на замке». О личной жизни Федора Яковлевича Вайнштейна (настоящая фамилия артиста) публике мало что известно, да и не к чему уже это бередить. Как-то он рассказывал, что в начале
Вот и звоним в пустую уже квартиру, на стенах которой висят портреты Майи Плисецкой, Мариса Лиепы, Ольги Лепешинской... Верно, несбывшаяся мечта Чеханкова — стать артистом балета... но в Орле (там его мама играла в театре) хореографического училища не было, а в Москве начинать было поздно. Стал Федор зато настоящим балетным знатоком и ценителем.
Трубку берет сиделка.
— Как это все случилось? А то информации почти нет...
— Голова вообще не варит, я в таком шоке. Долгая история. У него с января работаю. Сначала он дома заболел. В больнице лежали. Там микроинсульт у него случился. Но выкарабкался. Я, считай, его заново научила ходить. Ну вот. Начал играть в театре «Танцы с учителем», съездил в Израиль, на телевидении много выступал. Был очень бодр. Потом у них в Театре армии было собрание на закрытие сезона. И после собрания он опять слег. Уж не знаю, из-за чего. Может, о чем понервничал. Я старалась его поднимать, но Феде тяжело было. И вот потом — опять больница, инфаркт. В девять нам позвонили и сказали, что он умер. Жду звонка от его поручителя Валентина Самуиловича, они 50 лет продружили... Я уж вон костюмчик приготовила, чтобы передать, хороший костюмчик.
— То есть прямых родственников у него нет?
— Не-а. Есть, кажется, двоюродный брат по маме. Общались ли они — не могу вам сказать.
...В
— Это ужас просто, что случилось, — восклицает директор Московского театра оперетты Владимир Тартаковский, — конечно, он был просто создан для нашего жанра, и жаль, что работал не у нас, а в Театре армии... Федор настолько музыкально подвижен, танцевален, умел быть куражным, — рожден для оперетты! Дружил со всеми артистами, ездил с музыкальными программами на гастроли. Но и вне сцены человеком он был очень добрым, отзывчивым, разбирался не только в оперетте и балете, но знал всех композиторов, их произведения, — эрудит редкий. Память потрясающая!
Театральная природа в Чеханкове была настолько сильной, что, несмотря на фактуру, его «роман с кино» так и не состоялся (переиграл с два десятка эпизодов, зачастую даже без указания в титрах). Он был из тех, кого называют «носителем атмосферы» репертуарного театра; своими знаниями, породой он как бы соединял времена, если угодно, от Мейерхольда до Андрея Миронова (с которым дружил); задавал определенный стиль, являясь плотью театрального здания. Про него, как ни парадоксально, никогда не напишешь: «жаль, не сыграл, а мог бы...» — он существовал как раз так, как хотел, — со своей грустью, своей страстью, своим видением мира, хотя людям Федор Чеханков запомнится прежде всего своей шикарной улыбкой, раскрашивающей ставшими серыми театральные будни.
Уже в момент подписания газеты стало известно место и время прощания с артистом:
— В субботу, в 12 часов, в Театре армии, — сообщил «МК» друг Чеханкова Валентин Самуилович Шеин.
