...Подозрение в том, что наша героиня изначально не «цирковая», появилось еще на прогоне спектакля — Ольга все делала нарочито «по науке», по писаному, но в детских сердцах нет места спору — что там высокое искусство, а что нет: они полюбили моржиху Тошу (временно переименованную в Булочку), которая так забавно ловила обруч, отжималась от пола, рычала и... кулем бухалась в воду, благо манеж превращался в бассейн в считанные минуты. Ольга же в эти месяцы не отходила от Тоши ни на секунду, открыто признавая, что от столичного марафона и она, и Тоша немножко подустали. Хотя, как мы знаем, цирковая бацилла неубиваема.
— Оля, вот вы — Волчан, а работаете с моржами...
— «Волчан» — не от «волка», фамилия пришла из Болгарии, одну букву добавили для благозвучия... Сама я из Ростова-на-Дону, с детства была юннаткой в зоопарке, потом училась на кафедре зоологии Ростовского госуниверситета, специализировалась на дельфинах. Как появился дельфинарий — жутко захотелось там заниматься морскими млекопитающими, долго ждала места...
— А вот интересно, какова природа любви к «морским гадам»?
— Природа всякой любви — всегда эгоизм, желание реализоваться в этой сфере. В любом случае я не занимаюсь, там, «спасением моржей на лежбищах» и так далее. В дельфинарии мы работаем с моржами как с детьми, без принуждения. У нас нет жесткой привязки к программе, в чем, кстати, была сложность перестройки на цирковой ритм: здесь-то каждый вечер надо давать конкретное шоу. Мало того — в дельфинарии мы не скрываем свои методы, даже демонстрируем процесс обучения, формируя у моржей настрой на сотрудничество с людьми. При желании этой методикой может овладеть большое количество людей, никакого тут шаманизма...
— Ну вот, прямо всё развенчали!
— Я не развенчиваю: реальность куда интереснее, чем мифы, которыми обросла профессия...
— Профессия дрессировщика?
— Нет, в дельфинариях мы — тренеры.
— А в чем отличие?
— Мы взаимозаменяемы. Работаем как с дельфинами, так и с ластоногими. Вне зависимости от того, кто с моржом, он все равно знает команды на перемещение из клетки в бассейн или на ветосмотр.
— Существует у этих животных привязанность к конкретному человеку?
— Существует. Но моржи, дельфины, котики — это, конечно, не собаки. И если хозяина нет, они не станут, скажем, отказываться от еды, тосковать...
— Хотя скучать могут?
— Морж — социальное животное, весьма общительное. Даже самцы-одиночки, которым не удалось обзавестись гаремом, на лежбищах сбиваются в свои, самцовые группки. Трогательно наблюдать: спят в обнимку, положив друг на друга головы, обняв ластами... Вот и в неволе их лучше не оставлять одних, чтобы жизнь не становилась тусклой: моржи так любопытны, изобретательны! Всегда в вольере должно быть много игрушек — плотно надутый баскетбольный мяч, автомобильная покрышка, деревянный брусок...
— И сколько времени надо, чтоб обучить Булочку тому, что она умеет?
— Моржиху (морж тихоокеанский, 6 лет) зовут Антонина, Тоша. Булочка — ее цирковой псевдоним, с чем я не очень согласна... Морж — вообще не цирковое животное, так что эксперимент был довольно смелый. Насчет обучения моржи — животные, не способные на эффектные силовые номера, поэтому акцент делается на работе с конечностями. Чтобы сделать программу на
— А какие трюки самые сложные?
— Ох, абсолютно непредсказуемо. Моржи в отличие от сивучей, котиков и морских львов не способны, скажем, стоять на одном ласте... Всему остальному научить можно, они податливы. Но в какой момент они включают свое «любимое/нелюбимое» — для нас непредсказуемо. Казалось бы, то, что должно быть тяжело — те же перевороты, — морж делает запросто. А какой-нибудь мячик возьмет и невзлюбит. И ластом не помашет. И не подойди. Но часто дело не в морже: если покопаться, окажется, что в момент тренинга мы сами не заметили своих ошибок, так и закрепив у моржа определенные реакции...
— Но цирк-то вас тронул, надеюсь?
— Это было мое первое знакомство с закулисьем, прониклась уважением к артистам, хотя ни в детском, ни во взрослом возрасте интереса к цирку не проявляла. Думать не думала, что так все получится. Пришлось многому учиться. Но каким бы ни был прекрасным этот опыт, предпочитаю работать в режиме дельфинария и жду возвращения туда...
— У Тоши-то не было нервных срывов?
— Нет. Просто ей поднадоело: выступать выходила в огромный манеж-бассейн, а возвращаться приходилось в маленький домик-вольер. Хотя на удивление спокойно приняла эти шумы, оркестр, публику.
— Вам, верно, эта Тоша по ночам снится — вся жизнь посвящена ей...
— В цирке дрессировщик работает с животным только на манеже, все остальное время за ним ухаживают специальные рабочие — кормят, меняют опилки. В дельфинарии принцип другой: животное, которое за тобой закреплено, — полностью на тебе. Вот с утра до вечера и смотришь — как себя чувствует, изучаешь кожные покровы, не поцарапалось ли где... Кормления проходят не так, что высыпал в кормушку и ушел — всё в процессе общения, обучения, повторения. Так что моржи не то что снятся — мы иногда ночевать остаемся в дельфинарии, если вдруг показалось, что животное плохо себя чувствует. Мало ли что. Это уже образ жизни. В цирке, конечно, было сложнее: в Геленджике мы хоть подменяем друг друга, а здесь остаешься один на один...
* * *
— В природе моржи с огромными бивнями, а ваша Тоша — без...
— В природе они по дну плавают, бивнями поднимая ил, камушки и находя там свою естественную пищу — моллюсков, кальмаров... К тому же когда моржи выбираются на лед, они бивнями как бы помогают себе, опираются. Моржи и в неволе начинают делать то же самое, сильно стачивая бивни о стенки кафельных бассейнов и о пол. Рано или поздно начинается воспалительный процесс. Тоша, конечно, родилась с бивнями, но потом они были удалены.
— Общался как-то с дрессировщицей пингвинов, она сетовала, что ее птички обитают во льдах Антарктики при минусе, там иммунитет и не нужен. Стоит их сюда переместить — цепляют всё подряд... с моржами как?
— Те же сложности. Моржи — в Арктике, дельфины — в открытом море; с бактериями и вирусами, которые сидят во всех нас, они не сталкиваются. Иммунитета ко всему этому нет. Поэтому как бы мы ни старались создать для них идеальные условия, саморегуляция организма все равно нарушается. У моржей в неволе главный бич — проблемы с пищеварительной системой. Тут нужен особый график кормления, надо четко знать, как организм конкретного моржа реагирует на жирную или нежирную рыбу. Плюс проводим витаминную терапию: животное-то получает мороженую рыбу.
— А сколько моржи вообще живут?
— Знаете, они относительно недавно содержатся в неволе, поэтому как таковых старых-престарых моржей еще ни у кого нет. Конечно, в природе они живут меньше. В неволе же с моржами будут носиться до последнего. Те же дельфины в природе живут до 20 лет, в неволе — 30–35.
— Предполагается, что моржи будут размножаться в неволе?
— Вопрос непростой. Морж — большое и сложное в содержании животное. Самцов в принципе мало: они же по полторы тонны, предпочтительнее девочки, которые такими крупными не вырастают, с ними проще.
— А рождаются чуть больше ладошки?
— Мамы очень трогательно за малышами ухаживают, моржонок-то сам плавать не умеет. Мама его поддерживает ластами первое время, обнимает и целует в мордочку.
— Насколько с моржом возможен и нужен тактильный контакт со стороны дрессировщика?
— Обязательно! Могу обнять Тошу, лечь на нее, встать, подержать за ласту, погладить по голове. Она же пропускает через себя человек пятьсот для фотографии ежедневно. Контакт обязателен и для ветосмотра: морж должен давать ласт, чтобы взять кровь из вены, должен открывать рот, чтобы осмотреть слизистую...
— Морж может быть агрессивен к человеку?
— Как и любое животное. Морж может толкнуть, лечь сверху, прижать к стене, придавить.
— Наказывать себе позволяете?
— Ну что значит наказывать? Когда мне поведение Тоши понравилось — я даю ей об этом знать. То есть методика основана на положительном подкреплении. В этом разница. Наказание-то отсрочено: животное что-то сделало не так, а мы повели его куда-то и оставили без завтрака... оно и не свяжет эти два события. Подкрепление приходит в ту же секунду. Почему мы используем свисток в дельфинариях? Это промежуточный стимул. Они знают, что после свиста последует рыба.
— Моржи хорошо слышат?
— Прекрасно. Отличают интонации. В отличие от дельфинов, кстати. В этом плюс работы с ластоногими — они чувствуют наше настроение, различают четко голосовые команды, музыку.
— Скоро повезете свою Тошу обратно в Геленджик...
— В фуре морж сидит в своей клетке, к которой давно приучен, воспринимает ее как вариант домика. Воды там нет. Если жарко — в течение пути останавливаемся, поливаем моржа, даем попить, чтобы не было обезвоживания (потому что всю воду моржи обычно получают из рыбы). Но стараемся в дороге не кормить, а то укачает, станет плохо. Выбираем комфортные температуры — не критическую жару и не ледяной холод. Да, в природе они могут спать на льду под снежной бурей, но в неволе регуляцию организма мы берем на себя, и моржи теряют приспособленность к естественным условиям. Рисковать не имеем права, поэтому и холодные температуры считаем критическими, хотя для моржа, конечно, опаснее жара. Вернемся ли когда-нибудь в цирк — пока не знаю, но впечатления останутся на всю жизнь.
