Личико младенца покрылось ледяной коркой, тело промерзло насквозь... Худенькая девочка била малышку по щекам, сжимала в руках холодные ее ручки, будто надеялась на чудо. Но чуда не случилось. Еще бы: 13 часов на балконе, продуваемом холодными московскими ветрами, да еще зимой.
— Она не мучилась. Просто уснула и не проснулась, — вздохнул врач “скорой помощи”. И небрежно спросил у плачущей девчушки: — Тебе самой сколько лет, сестра? И куда мать смотрела?!
— Я и есть мать, — пробормотала пигалица.
Это невероятное уголовное дело слушалось недавно в Зюзинском суде столицы. На скамье подсудимых — двое подростков-школьников. Ромео и Джульетта наших дней. В зимний день они случайно убили свою дочь. Заигрались в компьютерную игру и забыли младенца на балконе.
— Вы их сразу узнаете. Ходят всегда вместе, держатся за руки и постоянно целуются, даже на заседании, — так описали мне главных действующих лиц этого жуткого уголовного дела. Подсудимые, два худеньких подростка, испуганно жались друг к другу. На все вопросы они отвечали еле слышно — точь-в-точь школьники, боящиеся получить “двойку” за невыученный урок.
Лилия Разнова родилась 10 октября 2003 года. В то время ее матери Алине было 17 лет, отцу Павлу — 16.
— А познакомились мы, когда мне было четырнадцать. — Алина с удовольствием согласилась рассказать корреспонденту “МК” о первой любви.
В то время девочка училась в 8-м классе интерната для детей с проблемами речи. Павел — семиклассник другой аналогичной школы. Еще в детстве мальчик остался сиротой. Единственным родным человеком была бабушка. Только вот следить за внуком не хватало сил. Инвалид второй группы, старушка из-за проблем с ногами не выходила из квартиры.
Познакомил подростков их общий приятель. Едва ли детскую привязанность можно назвать любовью с первого взгляда. Даже сейчас подростки теряются, когда я спрашиваю, почему им хорошо вместе.
— Она красивая очень, веселая. Меня всегда понимает.
— Он симпатичный, заботливый. Зайца игрушечного мне подарил, шоколадками меня угощает. Покупает даже то, что мне не нужно.
Вскоре девочка привела Пашу к себе домой и заявила, что они будут жить вместе. “Не могла же я выгнать ребенка на улицу”, — вздыхает мать Алины.
А затем юная особа узнала, что беременна.
— До того как живот начал расти, я не обращала ни на что внимания. Воспитательница в интернате как-то приносила нам книжку, где было рассказано “про это”, но я не стала читать.
— А вы не думали пользоваться контрацептивами?
— Ну что ты! Это же так неприятно...
Павел, узнав, что подруга в положении, был категоричен: “Рожай!” И даже устроился на работу — в морг, покойников таскать. Тинейджеры строили наполеоновские планы. А взрослые... Взрослые только ахали и качали головами.
— Когда я гуляла на улице, многие прохожие подходили ко мне и говорили: “Молодец!” А некоторые очень удивлялись, потому что я тогда выглядела лет на двенадцать. Но все равно — так здорово было!..
В конце октября 2003 года мальчишка привез счастливую супругу из роддома домой. Алина родила здоровую, очень симпатичную и спокойную девочку Лилю.
Мать Алины сразу же самоустранилась от воспитания внучки. Мол, деньгами помогу, а воспитывать ее будете сами — я и так двоих вырастила.
Юные родители условились, что будут дежурить у детской кроватки посменно: с 4.00 до 11.00 — Алина, а в остальное время — Павел. Но график этот соблюдался далеко не всегда: как правило, “ночным дежурным” работал отец малышки.
Вечер 3 февраля 2004 года, накануне трагедии, ничем не отличался от других. Молодые родители около 19.00 искупали Лилю и поиграли с ней. А затем Алина заснула. Под утро Павел одел ребенка, выкатил коляску на балкон и разбудил супругу. Парочка расположилась перед телевизором — поиграть в видеоприставку. В 9.00 младшая сестра Алины заглянула в комнату и увидела, что влюбленные закемарили. Мать Алины ушла на работу. В течение дня родители несколько раз просыпались, Павел, как сомнамбула, бродил по квартире, подходил к балкону, смотрел на Лилю... Младенец, казалось, мирно спал.
В пять часов вечера Алина вышла на балкон. И закричала.
На шум прибежала младшая сестра. Она попыталась вернуть малышку к жизни: обмыла ручки и ножки горячей водой, приложила компресс. Но это не помогло. Девочка была мертва. Мокрые памперсы с трудом удалось отодрать от кожи: они просто примерзли к крошечному телу. Труп настолько окоченел, что эксперты так и не смогли установить точное время смерти.
Причиной смерти Лили стала скоротечная двусторонняя очаговая пневмония, которая развилась от переохлаждения. Температура воздуха в тот день колебалась от 10 до 15 градусов мороза. И незастекленный балкон на последнем этаже пятиэтажки был открыт всем ветрам. К тому же на малышке были только распашонка, носки, штанишки и два не слишком теплых одеяла. “Почему курточку-то не надели?!” — спрашивали потом у Алины. “Ой, мы ее постирали. А другой куртки у нас не было”.
Случай был настолько шокирующим, что следователи всерьез засомневались во вменяемости подростков. Была назначена психиатрическая экспертиза.
“Хроническим психическим расстройством не страдают, могут осознавать характер своих действий. Отличаются слабым чувством ответственности и стремлением к развлечениям”, — таков был вердикт врачей.
— Я не знаю, что сказать... — заявила Алина в своем последнем слове на судебном заседании.
Зато с корреспондентом “МК” юная особа была более откровенна.
— А что ты почувствовала, когда первый раз взяла дочку на руки?
— Не знала, как ее держать, — говорит Алина и тут же разражается возмущенной тирадой: — Нет, представляете, меня в роддоме научили только, как кормить и пеленать ее. И все!
— А как вы за Лилей ухаживали?
— После первого месяца у меня пропало молоко. Поэтому мы покупали ей очень дорогую смесь. Но ее тошнило после каждого кормления. Она ела, как слоненок, — по три бутылки. У нас все деньги до копеечки на Лилю уходили! Одни памперсы — по 500 рублей за упаковку. А у Паши пенсия — всего 2000 рублей.
— А вы с ней играли?
— Да. Ей протягиваешь палец, а она его сжимала. Правда, у нее коготки за день успевали отрасти. Мы ей распашонки с закрытыми рукавами надевали, а она все равно умудрялась дырки проделывать. И личико расцарапывала. В конце концов мы ей руки просто связывали. Но от этого появились болячки. Когда мы их маслом протирали, она так плакала...
— На суде вы сказали, что не знали, как следить за ребенком. Но ведь сейчас так много разных книг на эту тему.
— Мы их не читали — только телевизор смотрели. Там много программ про детей. Например, как грудных малышей в проруби купают. Представляете, какой ужас!
— Это после телепередачи вы Лилю решили на балкон выставлять?..
— Нет. Просто она постоянно плакала, а на воздухе сразу успокаивалась и быстрей засыпала.
В доме, где проживали молодые родители, не было лифта. И каждый раз спускаться по лестнице с тяжелой коляской было трудно. За три месяца маленькая Лиля побывала на настоящей прогулке считанное количество раз. Папа и мама предпочитали “балконные” прогулки. Сначала — несколько минут, затем — несколько часов.
Отправив дочь на “балконную прогулку”, подростки погружались в увлекательный мир компьютерных игр.
— А какая игра вас так увлекла в тот день? — спрашиваю Алину.
— Про роботов. Там надо выполнять различные миссии: драться, зарабатывать деньги...
Сразу же после смерти Лили в квартиру приехали сотрудники милиции. “Это я виноват”, — заявил им молодой отец.
— Павел необыкновенно предан своей подруге, — рассказывает Елена Величко, которая, будучи следователем Зюзинской межрайонной прокуратуры, расследовала это дело. — Мы так и не установили, в чью “смену” умер ребенок. И обвинение по статье 109 УК РФ (“Причинение смерти по неосторожности”) было предъявлено обоим.
— Девочка воспользовалась своим плохим самочувствием, чтобы переложить все заботы о ребенке на плечи моего подзащитного, — говорит адвокат Межреспубликанской коллегии адвокатов Александр Тарасов. — Мальчик стирал, убирал, готовил, ухаживал за ребенком. А Алина лежала на диване. Утверждала, что ей плохо, но ни разу не пошла к врачу.
“Да не так это! — как-то крикнула в сердцах младшая сестра Алины. — Просто ей хотелось в приставку поиграть, а не с ребенком сидеть”.
Даже Павел упомянул как-то в своих показаниях, что к плачущей малышке Алина не подходила. Заявляла, что крик действует ей на нервы.
Свою вину подростки признали частично. “Нам стыдно и больно”, — говорили они на судебном заседании. Говорили спокойно, будто речь шла о невыполненном домашнем задании. “Они либо удивительно умеют себя контролировать, либо просто не понимают, что произошло”, — посчитали обвинители.
Зюзинский суд приговорил Алину и Павла к году исправительных работ с отчислением 10% заработной платы в доход государству. Столь мягкое наказание обусловлено тем, что Павлу еще не исполнилось 18 лет.
В квартире Алины уже ничто не напоминает о трагедии.
— Вы еще детей хотите?
— Как-нибудь потом. Лучше машину. Павел иномарку хочет. Этим летом ему должны перечислить долги по невыплатам пенсии, тогда оформим наши отношения.
— А что такое, по-вашему, ответственность?
— Когда следишь за тем, чтобы не произошло ничего плохого.
— Вы вспоминаете дочку?
— Вспоминаем, но не часто, потому что сразу нервничать начинаем.
— А фотографии Лили у вас остались?
— Должна быть одна. — Алина мнется. — У нас тогда денег на пленку не было.
— То, что произошло, изменило ваши отношения?
— Ой, знаешь, мы еще лучше стали относиться друг к другу. Больше заботиться. Например, кто раньше встает, тот и ставит чайник...
Маленькую Лилю родители так и не похоронили. Более полугода тело лежало в морге, а затем его погребли за счет государства в общей могиле. На каком кладбище — подростки не знают. И не хотят знать.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Евгений ШАПОШНИКОВ, профессор нейропсихотерапии Института повышения квалификации врачей Минздравсоцразвития и Мюнхенского университета (ФРГ):
— Судьба данного сожительства с трагическими последствиями “любви” была вполне предсказуема. 15—16-летняя девочка вполне способна к биологическому зачатию, но совершенно не располагает ни малейшими личностными ресурсами к полноценному воспитанию и содержанию ребенка. Тем более при подобном папе-недоросле. В зачаточном виде материнское чувство проявляется в дошкольном периоде. А реальное — по мере общеполового и биологического созревания. Ранние браки при возрасте родителей, не превышающем 17 лет, при отсутствии надлежащей материально-психологической поддержки, как правило, кончаются печально.
P.S. Все имена и фамилии изменены.
