Ведущий итоговой программы “Время” Петр Толстой вдруг стал одним из активистов движения “За Путина”. Правда, “вдруг” у нас, конечно же, ничего не бывает. Что г-н Толстой и постарался объяснить в интервью “МК”. Все бы хорошо, но что бы на это сказал великий прапрапрадедушка?
— Скажи мне, пожалуйста, зачем тебе надо это движение?
— Я считаю, что это надо не мне, это надо всей нашей стране, потому что я хочу, чтобы страна развивалась и менялась. То, что было сделано в последние 8 лет, — только начало пути. Мы все видим нашу повседневную жизнь и все недостатки, даже отвратительные вещи, которые нужно преодолеть России для того, чтобы стать той страной, которую мы бы хотели видеть. Нужно сделать все возможное, чтобы наши дети жили в великой стране и чтобы у них была достойная, нормальная жизнь.
— Петр, я знаю тебя как человека живого в лучшем смысле этого слова. Сейчас же ты говоришь как андроид, у которого стоит чип с программой.
— Все действительно говорят одно и то же. Эта мысль, на мой взгляд, достаточно очевидна именно потому, что все эту мысль разделяют. Это и собирает их в наше движение, а не приказы, инструктажи и то, о чем очень любят поговорить журналисты.
— Но ты-то тоже журналист.
— Я считаю, должно быть чуть больше информации. Когда говорят, что участников этого движения инструктировали в Кремле, мне смешно: как можно 900 человек собрать на Соборной площади, построить и проинструктировать? Это наивно. На самом деле здесь все гораздо интереснее и серьезнее. Ведь тот факт, что люди разных убеждений, не состоящие в партии “Единая Россия” и ни в каких других политических связях между собой, собираются и говорят, что они хотят поддержать Путина, — не случайно, а потому, что эти люди хотят изменить свою страну в том направлении, в котором только-только Россия начала разворачиваться.
— А по-моему, ты наивен, говоря, что 900 человек нельзя собрать на Красной площади. Достаточно собрать Астахова, тебя и еще пяток товарищей, а вы уже сетевым методом передадите инструкцию “ЦК” вниз. Мы же знаем, как это бывает.
— А я вот не знаю, как это бывает. Сетевой принцип есть в маркетинге. А в том, что люди выходят на сцену и абсолютно искренне, как они умеют, говорят о том, что поддерживают Путина, нет ни ханжества, ни лицемерия, ни политического заказа. Они выражают свою волю. Почему, когда собираются на митинги и поддерживают лидеров других партий, это считается политической позицией, а когда поддерживают лидера государства, сразу же считается лизоблюдством? Наверное, в этом есть традиция русской интеллигенции, которая всегда старается осуждать власть и быть отчужденной от власти. Но я хочу напомнить, что именно такая позиция привела Россию к февралю 1917 года, уж не говоря об октябре. Проблема в том, что в России, да и во всем мире, люди очень быстро забывают, в какой ситуации они жили еще совсем недавно, лет десять тому назад. А сейчас, купив в кредит иностранную машину и обновив парк бытовой техники в квартире, им кажется, что так всегда и было. Так и должно быть, должно быть и лучше. Но чтобы было лучше, нужно говорить, чтобы тот курс, которым идет сейчас страна, был сохранен.
— Да-а-а, скажу, что за время твоего появления на Первом канале и ведения итоговой программы “Время” ты научился, по крайней мере, хорошо и правильно говорить.
— А я все время стараюсь говорить то, что думаю. Учитывая, что я работаю на государственном СМИ, которое отражает точку зрения государства, я никогда не говорил тех вещей, за которые сегодня мне было бы стыдно и от которых я готов был бы отказаться. Уж если я что-то говорю, то готов эту точку зрения отстаивать.
— И когда ты в последней своей программе показал, как мне кажется, заказные сюжеты о том, как нехорошо себя ведет партия СПС, только потому, что на этот раз она решила не любить Путина, — это во благо Родины и государства?
— То, что СПС выбрала такую позицию — дело этой партии. У нас, слава богу, в стране свобода выражения любых политических взглядов. Просто я с этой позицией не согласен. А в сюжетах мы просто показали, как члены СПС, состоящие в ней многие годы, из-за того, что партия выбрала такую позицию, из нее вышли.
— Недавно один наш коллега сказал: если бы я любил Путина, то работал бы сейчас на госТВ и получал десятки тысяч долларов. Не знаю, прав ли он или просто завидует, но получается так: ты лично любишь Путина — и у тебя все в шоколаде?
— Не согласен. Я работал на разных каналах, когда еще Путина никакого не было. Наивная идея о том, что если любишь власть, то получаешь деньги, была в сознании людей в начале 90-х. Мне странно, что это осталось до сих пор. Я уверяю, что никакого отношения к работе на Первом канале моя нынешняя позиция не имеет. Просто, будучи на этом канале, я говорю на всю страну, а это накладывает на меня некоторую ответственность. Но то, что я участвую в движении “За Путина”, — моя личная позиция, иметь которую мне никто не запрещает.
— То есть во благо государства ты готов голосовать за то, чтобы нарушить Основной закон? Ведь в вашем движении читается: “Путина на третий срок!”, а это нарушение Конституции.
— Никакого такого подтекста и близко нет! Никто не говорит ни о каком третьем сроке, начиная с самого Путина. Никто не собирается нарушать Конституцию. А главное, что гарантом этой Конституции на сегодняшний день является Путин, глава государства.
— Тогда зачем вы вообще нужны? Такое впечатление, что вы кричите, как стрельцы из фильма “Иван Васильевич меняет профессию”: “Царя! Царя!”, а слышится: “Шайбу! Шайбу!” — и больше ничего.
— Каждый слышит то, что хочет услышать. Никто не кричит “Царя! Царя!” — мы хотим поддержать политику ныне действующего президента для того, чтобы обеспечить преемственность этой политики в следующем цикле.
— Но тебе не кажется, что нормальная позиция журналиста — держать власть на дистанции, не якшаться с ней и тем более не участвовать в подобных мероприятиях?
— Да все журналисты и так более или менее равноудалены от власти. Но любой человек, в том числе и журналист, имеет право на свою личную позицию. В этом ничего зазорного нет. Я же ее выражаю вне своей работы.
— Честно тебе скажу: по-моему, быть “запутинцем” унизительно.
— Мне так не кажется. Наоборот, это достаточно маргинальная позиция всеобщего и постоянного осуждения чего бы то ни было ради флера оппозиционности, особенно ярко представленная у нашей творческой интеллигенции.
— Я не про это. Зачем кричать о своей любви к Путину, когда можно просто прийти на выборы и тихо проголосовать?
— Это абсолютно нормальный способ донести свою позицию до тех людей, которым она интересна. Но есть, конечно, люди, которым она не интересна. Тогда они могут приглушить звук.
— Петь, скажи, ты можешь представить своего предка Льва Николаевича Толстого, участвующего в движении “За Николая II”?
— Сравнение некорректное. Лев Николаевич Толстой большую часть своей жизни посвятил тому, чтобы каким-то образом воздействовать на изменение людей, живущих в России, во благо России. И мы, его потомки, стараемся не делать ничего, что бы вступало в противоречие с его идеями. Ну а сравнение Путина с Николаем, на мой взгляд, совсем неуместно.
— Ты говоришь, что люди покупают в кредит машины и увеличивают парк бытовой техники. Но процентов 80 населения России скажет тебе: а где ты это видел? И напомнят про мизерные пенсии, про взятки и про всяческий другой негатив, который так или иначе связан с твоим кумиром.
— Никакой он мне не кумир! У нас действительно есть проблемы, связанные с бедностью, но эта ситуация меняется. Кроме того, у меня нет данных, что коррупция повышается. Я знаю, что повышается благосостояние и люди начали получать хоть какие-то зарплаты по сравнению с тем временем, когда им не платили вовсе или задерживали эти зарплаты на полгода. Вот тогда ситуация для России была унизительной, я не хочу к ней возвращаться. Именно поэтому считаю своим долгом об этом открыто сказать. Вот и все.
Яна ПОПЛАВСКАЯ:
— Не знаю, кто пустил эту “утку”, будто я участвую в движении “За Путина”. Когда они собирались в Твери, я была совсем в другом городе. И слава богу! Но если бы пригласили, не знаю, что бы я на это ответила. Мне делали предложения разные партии, например СПС. Но я отказалась. А что они могут — ведь никакой альтернативы нет. На прошлых выборах я хотела пойти в политику, так как надеялась, что это поможет моей благотворительной деятельности (я помогаю детям, больным лейкозом). Но оказалось, никто ничего сделать не в состоянии, и если бы не подпись президента Путина, у меня вообще бы ничего не вышло. Что касается артистов, мелькающих по ТВ и агитирующих голосовать за какие-то партии, то мне их жалко. Ведь все понимают, что они занимаются этим не просто так. Ну и зачем так терять лицо?
Тина КАНДЕЛАКИ:
— Последний раз я участвовала в предвыборной кампании Эдуарда Шеварднадзе, когда работала на грузинском радио. За это мне заплатили 50 долларов. В дальнейшем в подобных акциях не замечена, потому что агитировать за людей, чьи взгляды не соответствуют твоим, противно. Ну а если за это еще и деньги предлагают, причем совсем не те, что я получала когда-то, то надо понимать, что это будет твой последний политический гонорар, и в этом случае нужно просить как можно больше. Ведь надо понимать, что в этом случае ты потеряешь свою репутацию раз и навсегда.
Владимир МОЛЧАНОВ:
— Я участвовал в предвыборной кампании до 96-го года. После того что там произошло, делать этого больше не собираюсь, просто потому, что стало неинтересно.
