Бунтарь с гарниром

Поварской колпак и фартук преследовали ведущего “Кулинарного поединка” Дмитрия Назарова с юных лет. Не поступив сразу в театральный вуз, будущий актер и шоумен пошел работать на хлебозавод. И полгода исправно снабжал население столицы тортами и пирожными. Так что оценить вкус и сервировку приготовленных гостями блюд (особенно сладких) он может вполне профессионально. А еще он может играть в “Дяде Ване”, в “Мещанах”, в “Лесе”. О разных точках приложения таланта мы и беседовали с Дмитрием.

— Мужчины действительно лучшие повара, чем женщины?

— Безусловно. Это признают и мужчины, и женщины. Хотя в быту больше готовят женщины, а в ресторанах — мужчины. Повар — тяжелая работа.

— В передаче вам приходится много чего дегустировать. Бывает, что некоторые блюда и пробовать не хочется?

— Повара-профессионалы готовят в высшей степени вкусно. А звезды готовят иначе, хотя и среди них попадаются те, кто в этом понимает. Я об этом сужу и по вкусу, и по скорости приготовления.

— Рецепты из передачи у вас дома тестируются?

— Да, Оля творчески переосмысливает некоторые блюда. Естественно, раньше эфира. Потому что после съемок прихожу и рассказываю, было ли что-то интересное.

— Кто из знаменитостей поразил кулинарным талантом?

— Кого-то назовешь, кого-то забудешь… И Лариса Рубальская замечательно готовит, и Лариса Гузеева, и Борис Бурда — я с ним еще соревновался. Люди вообще-то готовятся к этой передаче, импровизируют дома. Есть желание не проиграть.

— Когда с Бурдой соревновались, кто победил?

— Я, конечно. Но приготовил лучше он. Я просто сделал это более весело, хулиганисто. Что публика и оценила — никто же не пробует.

— И даже после передачи не происходит дележки блюд между зрителями?

— Ну невозможно двумя рыбами и хлебами накормить двести человек. Все достается группе.

— Значит, зрители оценивают артистичность повара?

— Все вместе. У нас же народ ученый — давно научились голосовать не пробуя. Еще с советских времен мы голосовали или без выбора, или не зная точно, чем нам это грозит.

— Проигравшие сильно расстраиваются?

— Политики сильно огорчаются. А так — все расстраиваются понемножку. Просто кто-то это умеет скрыть, кто-то — нет.

На самом деле в самом начале поединка все такие галантные — “я отдаю победу этому или этой”. И мне больших трудов стоит настроить их даже шутливо конфликтовать друг с другом.

— Есть блюдо, которое вы готовы есть постоянно?

— Одной икрой или курицей жить нельзя. Разнообразие — вот чего недостает нашему столу и для чего, собственно, и создан “Кулинарный поединок” на НТВ. Этой передачи не хватало, когда продуктов не было совсем. Тогда она была бы очень кстати. Но и сейчас существует предубеждение: что можно приготовить на 300 рублей? Наши гости приходят и доказывают, что можно.

— Всегда укладываетесь в смету?

— Только в праздники мы выходим за рамки бюджета, как и все наши соплеменники.

— Что вам интереснее играть — классику или современные пьесы?

— Не имеет значения. Классика проверена временем. Но и ответственность больше. И в современной драматургии можно найти много интересного. Главное — чтобы было, ради чего это делать. Не ради же зарплаты? Не ради аплодисментов, поклонов и цветов. А ради возможности что-то в человеке перевернуть.

— Для вас признание зрителей вообще ничего не значит?

— Честолюбие, тщеславие — необходимая составляющая нашей профессии. Но они не главное.

— Бывает, что посещает зависть к более удачливым коллегам?

— Я это называю внутренним чувством справедливости. Когда человек не по заслугам что-то имеет… Можно назвать это завистью — но на самом деле мне просто жалко и этого человека, и тех, кто ему это дал. И тех, кто признает за нечто цельное и состоявшееся мыльный пузырь. Мне грустно, что люди тратят эмоции на созерцание и восхваление пустого места.

— Ну вас-то оценили. В этом сезоне у вас сразу две номинации на “Золотую маску”.

— Я очень несерьезно отношусь ко всем этим премиям. Когда-то ходил в розовых очках — уже был номинирован на “Золотую маску” и не получил ее. Как мне кажется, по каким-то политическо-социальным, а не творческим причинам.

По-моему, все, кто номинирован на любую подобную премию, должны ее и получить. Актеры не спортсмены. Нас нельзя ставить в некое соревновательное положение. Мы — дети. Нам необходимы эти конфетки. Более того, у меня лежит приглашение на “Маску” и на церемонию “Пиво года” — это происходит в одно время.

— Предпочтете пиво?

— Мне кажется, что да. Зачем я буду тратить время на некую формальность и получать ожог? Пусть у меня уже довольно толстая шкура, все равно это ожог.

— Как вам кажется, комедия изначально ближе зрителю, чем другие жанры?

— Комедия комедии рознь. Хорошая комедия — дело архисложное. Ведь многие идут по первому поверхностному слою и берут комедию положений, про которую раньше говорили “положи на суфлерскую будку, и ничего делать не надо”. Но это отвратительный и даже в некоторой степени преступный путь. Жаль, что это невозможно внести в Гражданский кодекс, как растление малолетних или сатанизм.

— Не слишком ли жесткая у вас позиция?

— За подобные преступления надо наказывать отлучением от творчества. Ведь люди, которые приходят в эту профессию, должны сознавать лежащую на них ответственность.

— Вы уверены, что искусство может воспитывать?

— Обязано и может. Поэтому во все времена все правители пользовались актерами и недолюбливали их. Потому что актер в состоянии вызвать те эмоции, которые правитель, имея неограниченное количество эфирного времени, вызвать не может.

— Сейчас одна пьеса может идти сразу в нескольких театрах. По-вашему, с чем это связано?

— Надеюсь, что с желанием найти пьесы, созвучные нынешнему времени. При таком мегаполисе, как Москва, когда одна и та же пьеса идет на двух-трех площадках — ничего страшного. Зал будет полон. Но раньше директора театров созванивались друг с другом и выясняли, кто чего ставит. И договаривались, чтобы не перебивать друг у друга кассу.

— Мне-то кажется, что здесь элемент соревновательности присутствует — у кого лучше получилось. И люди ходят на разных “Королей Лиров”, чтобы сравнить…

— Честь и хвала таким людям, у которых на это есть время и средства. Есть еще люди, которые на один спектакль ходят по десять раз, понимая, что театр — это не кино. Что у актеров может быть разное состояние здоровья, разное настроение — и хорошие партнеры это понимают, подстраиваются. И спектакль идет по-другому. Но театроманы — вымирающая порода.

— Но ведь сейчас театры набиты под завязку на хороших спектаклях!

— Мы говорим о людях, которые один спектакль смотрят бесчисленное количество раз. Как правило, они не слишком обеспеченные, пожилые. И их все меньше и меньше. Так же, как и с театром все начинает заканчиваться.

— Про конец театра уже лет двадцать говорят…

— По большому счету, если завтра театр отменят, то на улицы никто не выйдет. А вот если отменить телевидение — будут демонстрации.

— Конечно, ведь театроманы — люди интеллигентные.

— Просто театр нуждается в дотациях. У нас считается, что это надстройка, не имеющая никакого отношения к производству тракторов и добыче нефти. На самом деле театр производит ценности гораздо более важные, которые нельзя потрогать. Ведь в конечном итоге люди, регулярно посещающие театр, будут лучше делать трактора и больше добывать нефти. И уж, во всяком случае, не будут делать “Жигули”.

— Вы на какой машине ездите?

— На “Рено”. В последнее время стало достаточно сложно ездить в метро. Люди ведут себя странно, не совсем нормально. И все потому, что не ходят в театр. А у театра нет денег, чтобы производить те самые ценности, которые нельзя потрогать.

— Люди не ходят в театр, потому что их там не ждут какие-то суперспецэффекты?

— Хороший спектакль — тот, когда у зрителя складывается ощущение, что он там присутствует. И кроме актерской игры нужны другие составляющие, которые стоят больших денег.

После хорошего спектакля у человека плечи распрямляются, он дышит свободнее. Но гораздо проще показывать “Бригаду”, чтобы подростки сбивались в банды и были априори подсудны.

— Думаете, это на государственном уровне поощряется?

— Не слишком контролируется. Чтобы зрители себя ощущали немного “парнями из стали”, немного “бригадой”. Таких людей проще контролировать.

Крупные люди чаще ссорятся

— Своим детям телевизор смотреть разрешаете?

— Я запрещаю смотреть некоторые произведения. Особенно младшей дочери, потому что старший уже все посмотрел, и у нас с ним бывают диспуты. А когда человек воспринимает все еще на бессознательном уровне — тут очень важно что-то запретить.

— Дома вы можете покапризничать: “хочу не борщ, а щи”?

— Не глумясь над ближними, могу. Если была договоренность про щи, то почему борщ? Хотя люблю и то, и другое. Главное, чтобы по моей диетологии и там, и там не было картошки.

— Питаетесь по группе крови?

— Нет. Просто мне хороший врач отсоветовал есть картошку, каши. И мы с Олей стараемся придерживаться его рекомендаций. Оля, как человек с более сильной волей, соблюдает все досконально. Я же — зигзагами, и нахожу себе массу оправданий.

— А спиртное по диетологии позволительно?

— Бывает, что выпиваю. После спектакля иногда по-другому уснуть невозможно. До четырех утра маховик не останавливается.

— Вы сладкоежка?

— Меня уверяли, что через месяц работы на кондитерском предприятии я перестану даже смотреть на сладкое. Но не тут-то было.

— У вас ведь супруга тоже актриса. Как два творческих человека уживаются?

— Мы понимаем друг друга с полуслова и ссоримся так же — с полуслова. Мы оба шумные, темпераментные, крупные люди.

— У вас дома все полки достаточно высоко расположены…

— Да, пусть дети подрастают.