Чеченский сельский дом — это небольшая крепость. Высокий каменный забор, массивные кованые ворота. Но под их защитой нельзя провести всю жизнь.
Асе М. было всего семь лет. Однажды она вышла из своего дома на окраине села Алпатово, где даже военных действий никогда не было. На дороге лежала зажигалка. Ася схватила ее, покрутила в руках и чиркнула колесиком…
Зажигалка оказалась миной-ловушкой. Огненным смерчем девочку отбросило на несколько метров. На землю она упала живая, но без глаза и обеих ладошек — их оторвало, как крылья у бабочки.
Это наши дни. Чечня. По-прежнему одно из самых опасных мест на земле.
Есть ли боевые действия в Чечне, нет ли, но дети и подростки там по-прежнему подрываются на минах. Даже сейчас не проходит месяца, чтобы где-нибудь не сработал потревоженный детской ногой или рукой снаряд.
С кого спросить за то, что земля продолжает воевать с детьми?
Жизнь в Чечне продолжается: люди возвращаются в села, возделывают землю, пасут скот, ходят за дровами. Но за годы конфликтов земля Чеченской Республики оказалась нашпигована взрывчаткой. Сегодня там нет практически ни единого населенного пункта (включая Грозный), вокруг которого бы не было мин. Неразорвавшиеся снаряды остаются в лесах и селах, противотанковые и противопехотные мины — на дорогах и вдоль рек. Все это железо с жутким постоянством калечит и убивает мирных жителей. С 2002 по 2006 год на минах подорвалось свыше 800 человек.
— На сегодняшний день Чечня занимает одно из первых мест по “загрязненности” территории, — говорит Аида Айларова, руководитель программы социально-психологической реабилитации отделения Детского фонда ООН на Северном Кавказе. — Например, очень много неразорвавшихся снарядов в Старощедринском лесу. В селе Комсомольское — огромное количество и снарядов, и противопехотных мин. Местные жители, как правило, об этом знают и сами как-то отмечают опасные участки. Они понимают, что если в разгар лета на дереве висят неснятые плоды, это означает, что заминировано или само дерево, или дорога около него. Или поле с нескошенной травой — люди видели, как там корова взорвалась. Некоторые так и живут — с минами в собственном дворе или в стене дома. В Чечне есть правило: приехал на новое место — иди к местным, спрашивай, где нельзя ходить. Потому что подрываются в основном люди, плохо знающие местные условия.
Но дети ведут себя куда беспечнее, чем взрослые...
"Я взял ее в руки. Больше ничего не помню..."
13-летний Мохмад в 2002 году гулял с другом по пригороду Грозного:
— Мы шли по дороге из гравия, по которой раньше не ходили. Оказалось, что под гравием заложена мина. Мне оторвало ступню, но в больнице ногу удалили выше голени...
Это была одна из многочисленных противопехотных мин, которые в изобилии остались в республике после боевых действий. Надо сказать, что согласно Оттавской конвенции 1997 года применение противопехотных мин запрещено большинством стран из-за их исключительной жестокости. ППМ чаще всего не убивает человека на месте, а калечит, отрывая ноги. Мины могут сработать и через 10, и через 40 лет после того, как кончилась война.
Аслан из села Шаладжи на протяжении года гонял овец на окраину села одной и той же тропой через лес. Однажды по дороге домой он решил пересечь поляну, заросшую тутовником. Взрыв — и Аслан сидит на земле, одной ноги нет, другая изуродована. Он разорвал футболку, перевязал обе ноги и, крича, пополз к людям на дорогу. К сожалению, в больнице вторую ногу Аслану спасти не смогли.
Самый последний случай произошел буквально на днях — 1 апреля 2007 года в Ведено на мину наступил подросток, собирающий черемшу.
Богатую жатву среди детей собирают запалы, противотанковые мины и несработавшие снаряды.
— Мне было тогда лет 9 или 10, — рассказывает красивый улыбчивый 15-летний Берс из Грозного. — Мы бегали, играли. Мне на глаза попалась какая-то непонятная штука. Я взял ее в руки... Больше ничего не помню.
Целой правой рукой и половинкой левой Берс привычно натягивает куртку. Ему повезло: в Грозном он сможет получить специальность и работать. В селе инвалиду найти работу практически невозможно.
Яблоко-убийца
Противотанковая мина теоретически не может взорваться под ногой человека — не реагирует на такой легкий объект. Но со временем что-то в ней ослабевает, и как результат — на ПТМ уже подорвалось 227 человек, из них 31 ребенок.
Больше всего детей пострадало от неразорвавшихся снарядов. Мне довелось заглянуть в уникальную электронную картотеку “минных инцидентов”, собранную ЮНИСЕФ. Там схематично, но подробно описан каждый случай. …Шатой. 12 лет. Девочка. Ранение левой руки. Неразорвавшийся снаряд рядом с домом, в огороде… Урус-Мартан, 15 лет. Погиб... Гудермес, 10 лет. Ранение обеих ног... Ведено. Ранение головы. 11 месяцев, мальчик. И так — две сотни трагических случаев. Можно читать. А можно просто смотреть фотографии…
Но самое подлое — это мины-ловушки: мощные заряды, спрятанные в мирных предметах. Зарегистрированы мины, помещенные в куклу, плеер, видеокассету, ручку, сигаретную пачку, жестяную банку, фонарик...
В городе Серноводск в 2006 году двухлетний малыш нашел автоматическую ручку. Он принес ее домой и отдал мальчику постарше. Тот забрал ручку и, чтобы позабавить ребенка, щелкнул кнопкой. Пластиковая мина, спрятанная в ручке, оторвала ему 3 пальца и выбила глаз. Малышу осколки пробили живот.
Семилетний Заур, который из-за войны несколько лет не ел фруктов, нашел на придорожном камне яблоко. Этим яблоком ему снесло челюсть.
Мины-ловушки ставят в ЧР по сей день.
Медведи говорят про фугасы
Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) начал работать в России с 1997 года. А в 2000-м открыл офис во Владикавказе — специально для работы на Северном Кавказе.
— Тогда одной из первоочередных задач стала защита детей от мин, — говорит доктор Рашед Мустафа, глава ЮНИСЕФ на Северном Кавказе. — И по программе “Защита от мин” мы начали работать по трем направлениям: обучение детей безопасному поведению, протезирование, а затем и интеграция детей-инвалидов в обычные школы. В результате количество инцидентов с минами снизилось с 300 до 20—30 в год, все пострадавшие дети были обеспечены протезами. А с 2007 года по договоренности с министерством образования Чечни новые школы будут оборудованы пандусами и адаптированными для инвалидов партами и туалетами.
…Спектакль театрального кружка в гимназии №4. Малыши 2—3 классов с интересом следят за эмоциональным диалогом трех медведей и лисички. Звери говорят о минах. Речь — чеченская, но то и дело слышится: “фугасш”, “снарядш”, “минаш”, “противопехотная”. После представления — опрос.
— Мин мигахь хил мег? (Где можно обнаружить мину?)
Лес рук. Рыженькая малявка бодро докладывает:
— Лат тяхь а хил мег. Лат бухахь а хил мег. Растяжка а хил мег. (На земле может быть, под землей может быть. Растяжка может быть!)
Класс смеется, но девочке ставят “пять”. Эта малышка знает больше, чем иной взрослый. С 2001 года во всех школах Чечни постоянно проводятся тренинги по безопасному поведению для детей и учителей, тематические спектакли ставит даже Чеченский драматический театр, а в курсе ОБЖ есть спецтема по минам. Но быть ребенком в Чечне — дело по-прежнему небезопасное.
Учебник 2005 года “Основы противоминной безопасности”, составленный ЮНИСЕФ для чеченских школьников, — это, наверное, самая сильная книга в мире. В нежном возрасте машинок и кукол дети учатся отличать “растяжку” от мины-“лягушки”, определять на глаз, что на этом месте был военный лагерь, узнавать, что делать, если на мине подорвался их друг...
Зурабу было 15, когда он лишился ноги:
— В октябре 2001 года я возвращался домой с братом после занятий карате в спортивном зале в Грозном. Вдруг рядом — на Старопромысловском шоссе, перед школой №33 — раздался взрыв. Невыносимая боль... Мне хотелось как можно быстрее умереть. Я терял сознание несколько раз и окончательно пришел в себя только после операции. О том, что у меня нет ноги, мне сказал врач. Я не мог себе представить, как я буду ходить без ноги...
Для ребят, покалеченных минами, при помощи программ ООН созданы арт-студия и футбольная команда “Ламан аз”, работает реабилитационный центр.
…Несколько месяцев подряд Марета ходит к психологу вместе с мамой. Две затянутые в черное фигуры, у девушки — пустой рукав. По лицу матери непрерывно текут слезы, и она повторяет, как тоскливый припев, одно и то же:
— Лучше бы она умерла… Кто ее замуж теперь возьмет? Лучше бы она тогда умерла…
Кто их спасет?
Военное разминирование — очистка трасс и стратегических объектов — в Чечне идет постоянно. А вот разминирование всей территории — гуманитарное — пока не ведется. Более того, пока даже не очень понятно, кто этим должен заниматься. МЧС кивает на Минобороны. Минобороны — на правительство Чечни. И это притом что количество мин в республике просто не поддается подсчету. По мнению МЧС, в республике необходимо обследовать 6328 га только пахотных земель!
Гуманитарное разминирование проводится в несколько этапов. Сначала надо провести картографирование, по возможности со спутника, чтобы определить точные границы минных полей. Второй этап — маркировка и ограждение. На данный момент специальными знаками маркировано только 10—15% стратегических объектов.
За прошедшие годы правительство Чечни всего лишь два или три раза обратилось за помощью в разминировании — почему-то в МЧС, хотя в задачи спасателей входит только ликвидация авиабомб и фугасов времен ВОВ. В результате действий МЧС в 2006 году лишь в грозненском сельхозрайоне разминирован 61 га, было уничтожено более 3500 взрывоопасных предметов. К маю планируется разминировать еще 56—60 га.
В МЧС утверждают, что гуманитарным разминированием должно заниматься Министерство обороны. Но там так не думают.
— Что касается сплошного разминирования, то это больше вопрос к правительству Чеченской Республики, — сообщил нам руководитель пресс-службы СКВО Андрей Бобрун. — Если такая задача будет поставлена, мы ее выполним...
Чаще всего вопрос разминирования поднимает ООН. Эта организация имеет огромный опыт работы во всем мире и отличных специалистов, которые уже работали в условиях, похожих на чеченские. И в октябре 2006 года Программа развития ООН предложила помощь правительству Чеченской Республики.
По словам Казбека Кулаева, руководителя департамента экономического и социального развития Северного Кавказа ПРООН, если федеральные и местные власти примут совместное политическое решение, то после этого можно будет создать госорган (центр по разминированию), который бы комплексно занимался этой проблемой.
Одним словом, разминирование вполне возможно. Просто кто-то должен хотеть это сделать. А пока картотека “минных инцидентов” пополняется ежемесячно.
СПРАВКА "МК"
В 1997 году в Оттаве была подписана Конвенция о запрещении применения противопехотных мин и об их уничтожении. Вне этого соглашения остаются 40 стран, в том числе Китай, Россия и США.
