Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого

Он протягивает мне тоненькую зачитанную книжицу, по размеру напоминающую детские стихи Михалкова. И сразу же резюмирует: «Наверняка ведь не читали?!» — «Ну... в общем и целом...»

— Вот так и все. В нашем обществе царит очень низкая правовая культура. Каждый считает своим долгом критиковать неисполнение Основного закона, но никто и не подумал его как следует изучать. И уж тем более граждане не знают, как реализовывать свои права. Недавно мне пришлось побывать на одном собрании духовной — я подчеркиваю — духовной элиты общества. Я задал им вопрос: «Кто из вас целиком и полностью использует публично-властные полномочия, закрепленные за каждым гражданином Российской Федерации?» И никто не поднял руку. Духовная элита! Не маргиналы, не бомжи. Как это назвать? Поэтому наши законы, которые в потенции могут быть и великолепны, и грамотны, и рациональны, на деле не работают совершенно.

— Но люди же пытаются как-то отстаивать свои права, Леонид Соломонович. Та же знаменитая 31-я статья, о свободе мирных митингов и демонстраций, защищая которую правозащитники каждое 31-е число выходят на улицы. А их за это сажают и бьют.

— Да что все пристали к этой статье! Прочитайте ее внимательно, и вы поймете, что те, которые выходят, как раз не правы.

— Чем? «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно и без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование».

— Но на секундочку представим себе, что эти самые граждане мирно и спокойно перекрывают Тверскую улицу. Проявлением своей свободы они мешают миллионам других москвичей жить. Ведь законный интерес остальных граждан заключается в том, чтобы беспрепятственно проходить по той же Тверской.

— Тогда зачем вообще была написана эта статья?

— Мы были немножко идеалистами. И во многом нашей Конституцией опередили время. Она была рассчитана на вырост. К сожалению, мы пытались задать слишком высокую планку политической культуры, а люди пока некультурны даже в малом — плюют на пол, плюют на других людей, переходят на красный свет.

— Так почему бы вообще не убрать «камни преткновения» из Конституции — статьи, которые невозможно реализовать. И никаких проблем.

— Это же наше завоевание. Добродетель. Зачем убирать?! Но всякая твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого субъекта. Нужна золотая середина. Добродетель и мудрость общества и состоит в том, чтобы добиваться оптимума, общественного и личного, индивидуального и коллективного. А у нас любят крайности. Вот сегодня многие фиксируют внимание на теневых сторонах нашей жизни — их хватает, разумеется. Но ведь кроме черного существует и белое. Трамваи сейчас ходят, магазины переполнены. А я помню время, когда от площади Революции стояли очереди, старушки продавали всяческое барахло, чтобы выжить. Мы с женой в материальном смысле хорошо жили, не могу жаловаться, но на свои деньги мы не могли ничего купить. А сейчас — покупай что хочешь. Проходят люди мимо Елисеевского и видят черную икру. Любой может заработать на эту икру, если постарается. Я считаю, что это и есть главное наше завоевание.

— То есть свобода как бы и не важна, главное — быть сытым?

— Все наши революции происходили как революции сверхзавышенных ожиданий. Поэтому-то люди и оставались в итоге жестоко разочарованными.

Конституция не создалась на пустом месте. Она часть сложного и глубокого исторического процесса. В 91-м был похоронен тоталитарный режим, в 93-м подавлен вооруженный путч против новой России. На этих руинах мы и работали над текстом Основного закона страны.

Если игнорировать этот контекст, то смысл Конституции понять вообще нельзя. Мы были очень разные, с разными подходами и взглядами, согласовать все существующие точки зрения было сложно. Ельцин нас правил. Работала еще и редактура, которая занималась стилистикой текста.

— А ваша задача заключалась в чем?

— Мы предлагали основные тезисы статей. Скажем, часть первая статьи второй — «Права и свобода человека являются высшей ценностью». Это тезис. А как он осуществляется, какова процедура его выполнения — это в нашу компетенцию не входило.

— Сколько же времени вы трудились над Конституцией?

— Три года. С 90-го по 93-й. Ее не принимали. Помню, были времена, когда даже составлялись расстрельные списки тех, кого повесят на столбах, и моя фамилия наряду с Ельциным в них тоже фигурировала. 12 декабря 1993 года Конституция наконец была одобрена на всенародном референдуме. Интересное было время.

— Интереснее, чем сейчас?

— Да нет, пожалуй, сейчас интереснее.

— Но как же так получилось, что большинство прав и свобод граждан, гарантированных тем же Основным законом — прямые выборы губернаторов, например, со временем были отменены?

— Это сложный вопрос. Когда мы разрабатывали текст Конституции, было два подхода: либо подробно прописать все законодательные нюансы, как в индийской или бразильской конституциях, а это толстые книги. Либо предложить текст с большими пробелами, но удобочитаемый. Мы подумали, что если все подробно распишем, Конституцию никто и в руки не возьмет. Мы сознательно ее упростили. Поэтому избирательная система прописана практически не была.

— А выборы президента? Возможность третьего срока для одного и того же человека?

— Выборы президента мы как раз прописали, — Леонид Соломонович всматривается в убористый текст. — Президент является главой государства... Президент РФ является гарантом и так далее... 81-я статья — президент избирается сроком на четыре года. Сейчас поправка — на шесть лет. «Одно и то же лицо не может занимать должность президента более двух сроков подряд». Эта статья осталась неизменной.

— Но слово «подряд» делает законным третий срок через срок?

— Да, если бы этого слова не было, третий срок был бы невозможен. Но оно есть — и третий срок в рамках закона... Закон свят — и его надо выполнять. Или законно менять. Но ведь лазеек не только в Конституции, но и в реальной жизни великое множество.

В 90-е наша страна забежала вперед, в том числе и своим Основным законом, и поэтому известный откат нулевых был необходим. Те же выборы губернаторов. Сегодня я понимаю, что это утопия. Реально российское общество не готово к такой демократии. Лишь только внуки моего внука Коли, возможно, будут жить в нормальном демократическом государстве. А мы, увы, я так считаю, до этого не доросли.

— Конечно, с тотальной коррупцией, с наплевательским отношением к законам...

— Руководители государства на этот счет четко сказали: есть проблемы, не согласны с чем-то, будь то результаты выборов или что-то еще, идите в суд. Каждый человек вправе защищать свои права и свободы всеми возможными незапрещенными законом способами. Не решили вопрос в одном суде, идите в вышестоящий, в Конституционный, в Верховный, в Страсбургский и добивайтесь справедливости, но не нарушайте закон...

— А если закон нарушает сама власть? Тогда до пенсии можно искать справедливости.

— Власть не нарушает законы. Мы придаем этому термину слишком большое значение. Но власть — это всего лишь функция. Нарушают законы конкретные должностные лица. И я не верю, что все поголовно повинны в этом. Депутаты, прокуроры, судьи... Этого просто не может быть! Не верю. Нет. Я не верю, что простому гражданину, если он того захочет, невозможно добиться законными способами реализации положенных ему по Конституции прав и свобод.

— А вам самому приходилось когда-то пробовать этого добиваться?

— Лично мне — нет. Но я все равно не верю, что это невозможно... Хотя даже мой сын иногда говорит, что я идеалист.