У Ирана новый президент: что дальше?

Эксперт — «МК»: «Роухани будет гораздо удобнее для мирового сообщества»

Приход к власти в Иране президента Хасана Роухани внушает и опасения, и надежду. Период правления его предшественника Махмуда Ахмадинежада, мягко скажем, не способствовал успехам страны на международной арене. Иран неоднократно оказывался под действием международных санкций — в основном из-за своей ядерной программы, вызывающей беспокойство у ряда мировых держав. О том, как изменятся вектор иранской внешней политики и отношения между этой страной и Россией, «МК» побеседовал с президентом Института Ближнего Востока Евгением САТАНОВСКИМ.

Эксперт — «МК»: «Роухани будет гораздо удобнее для мирового сообщества»

— Распространена точка зрения, что в отличие от Ахмадинежада Роухани будет налаживать сотрудничество с мировой общественностью по самым острым вопросам, касающимся Ирана. Справедливы ли подобные утверждения?

— Роухани, безусловно, переговорщик. Он не брутальный выходец из Корпуса стражей исламской революции. Он представитель старой элиты, чалмоносец. Не случайно из всех тех, кто боролся за президентское кресло, он был единственным, у кого был соответствующий религиозный сан, — и чалма это отмечала. Соответственно, речь не идет о чем-то новом. Напротив, новым для Ирана был Ахмадинежад. И когда все хотели, чтобы Иран перестал быть теократией и стал светским государством, — вот Ахмадинежад и показал, как это будет выглядеть: на место аятолл придут люди из Корпуса стражей исламской революции, из ополчения «басидж»... Стало ли в Советской России либеральнее, когда Сталин сменил Ленина? Да как-то не очень. В данном случае вернулись «старые большевики», не более чем. Они умеют вести диалог, они сделают атомную бомбу с улыбкой на устах, Запад будет страшно доволен, переговоры будут проходить позитивно, вот-вот будет ожидаться решение... До той поры, пока бомба не будет создана.

— Кто более «удобен», если можно так выразиться, для Ирана и для всего мира: Роухани или Ахмадинежад?

— Безусловно, «удобнее» всех — Роухани: он не будет говорить гадости, он не будет ничего заявлять по поводу того, что Израиль надо уничтожить, не будет говорить глупостей на тему Холокоста... Не будет всех эпатировать. Он будет улыбаться, а не выглядеть так, как будто его вчера посадили на ежа и забыли снять. Ахмадинежад, в конце концов, был объектом (что мало известно за пределами Ирана) тяжелых издевательств со стороны всего населения страны, где высоко ценят мужскую красоту. И для людей он выглядел ужасно. С точки зрения оскорблений я не слышал ничего грубее, чем анекдоты иранцев по поводу внешности Ахмадинежада. Причем это происходило не обязательно со стороны оппозиционеров. И в этом качестве Роухани выигрывает. Но что дальше? В результате этот замечательный, хороший в общении, знающий языки и правила политеса человек, безусловно, выведет Иран к атомной бомбе, но при этом он будет гораздо удобнее для мирового сообщества.

— То есть речь идет лишь о смене публичной риторики, а политика иранского руководства де-факто не претерпит изменений?

— Внутренняя политика, наверное, изменится. Религиозная полиция не будет так свирепствовать, к девушкам перестанут приставать по поводу неисламского макияжа. Собачек разрешат держать, и удастся поумерить тех, кто издает фетвы, запрещающие содержать их дома, а то уже пекинесов и чихуахуа стали держать в уличных загончиках. Наверное, полегче станет со спутниковыми антеннами... Вообще много чего будет делаться, но — внутри Ирана. А извне... Что во внешней политике Ирана должно измениться? Страна находится на грани войны с Саудовской Аравией — необъявленной войны, которая уже идет: в Йемене, в Сирии, в Ливане, в Ираке, в шиитских районах самой Саудовской Аравии... Все только усугубится. Иран находится на грани войны с Израилем, которую он ведет руками «Хезболлы» в Южном Ливане и в секторе Газа. Может там что-то поменяться? Нет, разумеется. Мы сейчас говорим только о том, что будет завтра: Израиль вынужден будет ударить сперва по «Хезболле» или напрямую по иранским ядерным объектам. Тегеран находится в полушаге от атомной бомбы. Уже даже американцы, которых трудно заподозрить в истерике по поводу Ирана, поскольку атомная бомба их вообще не волнует, говорят, что она будет создана в лучшем случае в середине следующего года, а в худшем — еще раньше. Известно, что у Ирана сегодня расщепляющих материалов на пять или семь зарядов уже есть. И вопрос состоит лишь в некоторых технических подробностях сбора боеголовки и, что самое главное, в носителях. Потому что если у вас есть атомная бомба, а вы ее сбросить можете только с верблюда, то кого она волнует? Иран сейчас достраивает то, что называет космодромом. Как говорят эксперты, это не космодром, а пусковые площадки для баллистических ракет. Иран вряд ли станет бомбардировать Китай, Японию или США, а главное — зачем? Но чтобы ракеты долетели до Израиля, его ресурсов хватит с избытком, а это и есть главная задача. Про арабских соседей Ирана мы уже и не говорим — они просто в тяжелой истерике. И что здесь должно поменяться с приходом Роухани? Давайте вспомним нашу историю: карибский кризис у нас был не при Сталине, а при Хрущеве. Он, со всей его «оттепелью», и бомбу водородную взорвал... Поэтому где «оттепель», а где и нет. Внутри Ирана будет полегче, а снаружи... На душе будет полегче.

— Что касается отношений с Россией — каковы перспективы в этом вопросе?

— Иран — это очень тяжелый и неприятный сосед. Там прекрасно помнят, что половина юга европейской части России — это бывшая Персия. И вообще-то говоря, Персией эти регионы были достаточно недавно. Иран помнит и много чего другого. Соответственно, он претендует на 20% бассейна Каспийского моря, и это чрезвычайно агрессивная держава с очень неприятной и имеющей большой боевой опыт армией. Другое дело, что на нашем направлении Иран сейчас не работает, отрабатывая свою агрессивность в зоне Персидского залива, в шиитских регионах арабского и неарабского мира, в Афганистане, и является для нас крайне неприятным, но пока еще не с нами воюющим соседом. Тем не менее наш объем торговли с Ираном составляет $2–3 млн в год. Для сравнения, объем торговли с Финляндией составляет примерно $17 млн. И получается, что в 6–8 раз нам Финляндия интереснее, чем Иран.

С точки зрения культурологической, исторической Иран — безумно интересная страна. С точки зрения государственной — не дай бог с Ираном поссориться. В этом смысле понятно, что Ахмадинежад был похуже, чем Роухани. Но Роухани, в свою очередь, был ближайшим соратником аятоллы Хомейни, который назвал нас «малым сатаной» (США — «большой сатана»). А значит, в ту же секунду, как станет понятно, что мы снова «малый сатана», на нас и набросятся — мало не покажется. Пока что в наших геополитических интересах — поддержание статус-кво Ирана с его закадычными противниками из числа суннитских монархий. Мы это с успехом делаем в ООН, за что нас саудовцы и катарцы наперебой обвиняют в поддержке шиитов против суннитов, персов против арабов. Иранцы в этом смысле нам не благодарны, они просто воспринимают это как данность: вот зачем-то русским надо сделать то, что им сейчас полезно.

— Итак, Роухани — переговорщик. На какие уступки он пойдет — если пойдет, — дабы снизить напряжение в отношениях Ирана и окружающего мира?

— Иран будет тянуть время, вести переговоры о переговорах, но будет делать это тоньше и умнее, чем прежнее руководство. До тех пор, пока бомба не будет создана. Для Тегерана это ситуация особых приоритетов. Что вы могли бы дать Сталину, чтобы он отказался от атомной бомбы? Нет таких вещей. Потому что это вопрос независимости. Сейчас вокруг Ирана одна за другой рушатся страны, еще недавно казавшиеся незыблемыми. Но Иран не хочет разваливаться.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру