— Для Curiosity потеря одного анемометра — небольшая потеря, — комментирует Родин. — Исследование марсианской погоды — не главная его задача. Метеокомплекс вообще поставили туда в качестве дополнительной нагрузки, а потому выход из строя датчика скорости ветра работы не прервет. Если уж говорить о метеоизмерениях, то более серьезно их осуществляют приборы, которые вращаются вокруг Марса в составе американских и европейских спутников: Mars Reconnaissance Orbiter и Mars Express. Метеокомплекс на Curiosity дает в основном вспомогательную информацию, на основании которой специалисты вносят в окончательные метеосводки некоторые поправки. Если эта информация станет несколько менее детальной, ничего страшного не случится. К тому же, обычно на космических аппаратах ставят по три анемометра в различных направлениях, так что не исключено, что какая-то информация о ветре все-таки будет получена. Хотелось бы подчеркнуть невероятную открытость данного проекта. Такие случаи, как с этим датчиком, происходят часто, практически в каждой миссии, и далеко не все распространяются об этом на весь мир. Надо отдать должное организаторам проекта, которые всю информацию оперативно выкладывают в сеть.
— Как ведет себя российский прибор ДАН?
-Он ни при посадке, ни при последующих операциях не пострадал. Его работа по измерению содержания в веществе воды и водосодержащих соединений вот-вот начнется. Эксперимент будет проводиться российскими учеными из ИКИ РАН, Института геохимии и аналитической химии им.В.И.Вернадского РАН, Объединенного института ядерных исследований с участием американских ученых.
— Есть ли еще на Марсе приборы российской разработки?
— Не на самой планете, а на ее орбите уже девятый год (а по марсианским меркам — пятый) работает спектрометр SPICAM, установленный на спутнике Mars Express. Он обеспечивает нам постоянный мониторинг круговорота воды в атмосфере Марса. Основной его разработчик с российской стороны — ИКИ РАН, но немалую лепту внесли и ученые МГУ, ВНИИФТРИ и специалисты ряда российских компаний. Сейчас над обработкой данных прибора работают также сотрудники, студенты и аспиранты МФТИ, эта работа является частью программы специального гранта Минобрнауки на создание лаборатории под руководством приглашенного ученого. На орбите Марсе длительное время также работает картирующий спектрометр OMEGA, созданный с российским участием. Большую программу выполнили Планетный Фурье-спектрометр на спутнике Mars Express и НEND на аппарате Mars Odyssey, но они уже успешно выработали свой потенциал. Однако есть работающий спутник с нашими приборами и на орбите Венеры. Точнее, SPICAV и SOIR — это приборы, в создании которых российские ученые принимали участие вместе с европейскими коллегами. Российской стороной реализована главная их изюминка — акусто-оптические фильтры, которые позволяют создавать компактные спектрометры инфракрасного диапазона.
-Для чего они нужны?
-Для определения содержания различных веществ в атмосфере, плотности и состава облаков, ее температуры. В частности, в основе прибора SOIR находится спектрометр, который по разрешающей способности в 10 раз эффективней любого, ранее запускавшегося к другим планетам. Благодаря ему на Венере удалось измерить содержание изотопов водорода и доказать гипотезу о том, планета пережила климатическую катастрофу.
-Что же ее погубило?
— Парниковый взрыв. Тот же самый парниковый эффект, какой мы наблюдаем сейчас на нашей планете, там развивался по своему сценарию. Самый сильный парниковый газ, как известно — это водяной пар, но на Земле его количество само регулируется температурой. На Венере же водяной пар не может конденсироваться в облака и возвращаться в виде дождей, как это происходит у нас. В конце концов паров воды в атмосфере накопилось столько, что это привело к катастрофическому разогреву поверхности, которая в буквальном смысле плавилась, а сами молекулы воды при высокой температуре разрушались. В итоге освободившиеся атомы водорода достигали второй космической скорости и навсегда покидали планету. В результате воды на Венере практически не осталось, сейчас ее там наблюдают в ничтожных количествах.
— NASA не изъявляло желания установить такие же мощные спектрометры на свои аппараты?
— Все подобные проекты — в той или иной степени международные, и у каждой научной команды в них своя ниша. Российская школа сегодня признана как в области ядерной планетологии, так и в области инфракрасной спектрометрии, где по ряду параметров отечественные приборы пока не имеют аналогов. Американские коллеги традиционно больше внимания уделяют детальному картированию планеты с полным покрытием и высоким разрешением.
