Когда Шмаков рассказывает, хочется слушать его бесконечно. Я понимаю финских детей, которые выбирали его лучшим педагогом школы, хотя Павел Анатольевич преподает самые сложные предметы — математику, физику и химию.
— Я в Финляндии занимался исключительно преподавательской работой. Никакие административные функции на себя не возлагал, — говорит он. — А вот в России, будучи директором, я стараюсь все-все удары проверок и прочие атаки извне брать на себя. Такой вот живой щит... Знаете, когда в Финляндии в 70-х годах затеяли реформу образования, то первое, что они сделали, — разогнали все РОНО с их надзором за учителем. Там учитель — свободная личность. Никто над душой не стоит, никто не контролирует и в его работу не вмешивается. Главное — ты дай результат. Только в таких условиях можно заниматься творчеством. А педагогика — это самое настоящее творчество. Вот, например, я когда начал в финской школе работать, то впервые столкнулся с электронным журналом. Несколько месяцев не успевал его заполнять. И все боялся, что мой промах вычислят и накажут. У нас бы в РФ точно наказали. Но никакая проверка по мою душу так и не пришла. Даже директор не ругал. От этого мне было стыдно, я старался изо всех сил. И в итоге научился все успевать. Совесть-то — она эффективнее всяких проверок. Кстати, Финляндия — страна с самым высоким уровнем образования. Не знали?..
А Павел Шмаков — лучший учитель в одной из лучших школ в Хельсинки. После того как у него отобрали в Казани его детище, его любимую школу — одну из сильнейших в республике и в России, — он уехал в Москву. Немного поработал в столице. Потом женился на финке и отправился жить в Хельсинки. Правда, супруги через пару лет развелись. И финский суд оставил годовалую дочку Настю с русским папой. Многие скажут: парадокс.
— Там действительно могут отобрать ребенка за то, что вы шлепнете его. Такой уж у них менталитет, — рассуждает Павел. — Суд оставил девочку со мной просто потому, что они спросили мать: кто сидит сейчас с малышкой, раз вы работаете? Она ответила: отец.
Оставшись в чужой стране с ребенком на руках, неунывающий математик из России не отчаялся. Он пошел работать в… детский сад.
— Подошло время дочку в ясли отдавать. Вот мы с ней и пошли. Я вместе с маленькими финнами учился языку. Выучился. Потом узнал о программе властей по привлечению педагогов из других стран. По ней смог поступить в университет, переквалифицировался — и уже пошел работать в школу учителем.
Проблем с преподаванием предмета у него не было — сложности имелись только с языком.
— Я детям честно сказал: я вас учу математике, а вы меня — языку. Тандем у нас получился прекрасный.
Очень быстро финские школьники стали показывать отличные результаты по его предмету. Перестали пропускать уроки. Учитель в качестве бонуса для детей всех классов стал после уроков вести кружок «Забавная математика». Решал с ними занимательные задачки.
— Вот, например, давай и ты реши, — тут же начинает педагогический процесс прямо в редакции Павел. — Восьмерка пополам — это сколько? Четыре — правильно. А если написанную цифру мысленно разделить поперек на две части? О, видишь, уже два нолика получается. А если вдоль разрезать? Правильно — две тройки. А если ее вырезать из бумажки, то есть представить в объеме, и разрезать пополам, то ты еще несколько вариантов ответа найдешь…
На его кружки записалась вся школа. Про них узнали в городе, потом и во всей стране — после того, как пару раз про талантливого учителя из России рассказали по ТВ и написали в центральной газете Финляндии «Хельсинские известия».
— Я даже до сих пор веду свою рубрику в финском журнале о школе, публикую там свои задачки. Сначала еле-еле удалось уговорить редакцию напечатать. А после первой же публикации пришло огромное количество писем с ответами от детей со всех уголков Финляндии! Как-то раз пришло 2,5 тысячи ответов — рекорд для 5-миллионной страны.
* * *
Павел Анатольевич рассказал и про свою не менее головокружительную, но гораздо более печальную карьеру в России.
— Борьба, суды, проверки, победы и разочарования! В России все гораздо интереснее, — улыбается Шмаков.
Изначально он не собирался быть учителем. Окончил Московский инженерно-физический университет. Но от призвания не уйдешь.
— У меня и мама, и бабушка — учительницы. Обе преподавали русский. Бабушка была очень сильной и властной женщиной. Она имела большой вес в нашей семье, папа с мамой даже развелись из-за нее. После войны, где отец служил летчиком, он пристрастился к алкоголю. Не запоями пил, а вот как на фронте: 100 грамм, но каждый день. А бабушка категорически считала, что партийные не имеют права выпивать. И она настояла на том, чтобы родители развелись. После развода мать с тремя детьми на руках много работала. А я с 7 лет помогал ей проверять тетради. Оценки мне ставить не разрешалось, а вот выделять ошибки красной ручкой — да. Так что моя жизнь была предопределена. Правда, в молодости я этого не понимал…
Первую свою школу Шмаков с другом открыл еще на 3-м курсе института. На базе спецшколы МИФИ они организовали курсы, где рассказывали школьникам о философии Платона и Аристотеля, а не Маркса и Ленина. За это-то их через два года такого учения и разогнали.
В самом начале 80-х годов, окончив институт, Павел вернулся в родную Казань. Не один, а с женой. Вскоре случилось несчастье: жена погибла в автокатастрофе, и Шмаков остался один с маленьким сыном на руках.
— Смерть жены я очень тяжело пережил. Плохо понимал, как жить дальше, чем заниматься… И тут мама моего друга предложила мне пойти работать в школу, где сама она была в то время завучем.
Казань в 80-е годы была столицей детского криминала. Таких бандитских разборок, массовых драк и прочих преступных историй в детской среде нигде больше не было.
— Школа, в которую я пришел тогда работать, была абсолютно гопнической. Дали мне в 7-х и 8-х классах преподавать физику и математику. Детки там были сложные, мягко говоря. Например, в одном из моих классов училась девочка, которую изнасиловали наши же школьники из 10-го. Это было групповое изнасилование, на котором присутствовали и одноклассники этой девочки. Старших отправили в колонию, а младших так и оставили в этой же школе, в этом же классе. Вот таких я учил. Математика и физика им, конечно, были до лампочки. Я для себя решил ставить «пятерки» тем, кто хоть что-то пытается делать. А остальным — «двойки».
Первую четверть меня ни во что не ставили: ругались на уроке матом, кидались карандашами… Они не верили, что я и в четверти поставлю «двойки». Но я поставил 17 четвертных «двоек». Дети насторожились и чуть-чуть подтянулись. Но учиться по-прежнему никто не хотел. И тут два самых отъявленных хулигана предложили вместо урока математики отремонтировать парту. Я согласился — получив взамен обещание сделать все домашние задания. А парни жили по «понятиям» — пришлось им худо-бедно все выучить. И я поставил им по «пятерке». Это были их первые «пятерки». Вы бы видели, как сразу изменилось отношение этих отъявленных хулиганов к учебе!.. С тех пор я считаю, что принципиально важно завышать оценки детям, которые это заслужили. Это их классно мотивирует.
Потом мы всем классом ходили в походы. Таскали тяжелые рюкзаки, жгли костры. А после того, как они испытали меня в этих походах на прочность и стали здороваться со мной за руку, то и матом перестали ругаться. Ну а к концу года была только одна «двойка»... Все-таки учитель — это мужская профессия. Хотя и среди женщин прекрасные педагоги встречаются.
* * *
Воодушевленный работой в школе, Павел Анатольевич решил идти дальше. Сначала избрался депутатом муниципального собрания. Заимев нужные административные связи, в 1992 году организовал свою первую экспериментальную школу — Академический колледж при Казанском университете. Сначала дети занимались прямо в здании вуза, а в 1996 году Шмаков отремонтировал заброшенное здание бывшего детского садика и открыл там полноценную общеобразовательную школу.
— Я занимаюсь всегда только муниципальными школами. Никакие частные, платные варианты меня не интересуют. Мой принцип — школа должна быть доступна абсолютно для всех детей.
А дети у него учились самые разные. Павел Анатольевич не любит слова «талантливые». Ему больше нравится — «увлеченные». Например, если ребенок, поступая в его колледж, показал не самый хороший результат — его не принимали. Однако если на второй попытке результат лучше, а на третьей — еще лучше, то это зачитывалось. Значит, увлекся, раз есть прогресс.
— В моей школе дети могли изучать любые языки. Одно условие: если наберется группа не меньше трех человек. И вот один мальчик — Митя Мартынов — решает учить китайский. Он подговорил друзей, сообщил о своем желании мне. И как назло я не мог никак найти ни одного китайца во всей Казани. Пытался Митю от этого отговаривать — ни в какую. И вот — ура! — нашлась одна учительница. Сейчас этот мальчик давно вырос и защитил докторскую диссертацию по Китаю. Он — один из самых молодых докторов наук в России…
Другой его выпускник — Денис Осокин — автор повести, по которой был снят фильм «Овсянки» (картина представляла Россию в конкурсной программе 67-го Венецианского кинофестиваля, где удостоилась нескольких призов). В Германии живут два доктора наук — Екатерина Кучмина (биология) и Александр Куликов (экономика). Айрат Бик-Булатов — доцент университета, член Союза писателей Татарстана, известный поэт. Руслан Гильфанов — чемпион мира по программированию в составе команды России. Кроме того, сама школа становилась лучшей в стране в 1993 и 1995 годах. А в 1996 году ее признали федеральной экспериментальной площадкой.
— Я всегда старался сделать так, чтобы школа для детей стала вторым домом, где легко и комфортно. Например, я разрешал ученику ночевать в школе, если с родителями поругался и собрался уходить из дома. Сначала взрослые возмущались, но потом спасибо говорили: ребенок по улице не болтается, а уроки делает. С детьми бороться бесполезно — они гораздо сильнее взрослых. С ними можно только дружить и заинтересовывать. Вот сейчас в моей школе, как и во всех школах мира, остро стоит вопрос с курением. Что я сделал: купил и поставил в холле огромные, очень красивые и дорогие шахматы. Первое время курильщики просто ходили мимо. Потом стали останавливаться и играть. Втянулись, курить стало некогда. Правда, теперь дети с уроков сбегают, чтобы в шахматы поиграть. Но это уже задача учителей — так заинтересовать, чтобы не сбегали.
В школу Шмаков принимал и принимает учеников исключительно по знаниям и по увлечениям. Когда в нее потянулись «блатные», стало сложно.
— Вот типичная ситуация: звонит, к примеру, прокурор. Так и так, возьмите моего сына. Я говорю: приведите мальчика, мы его протестируем. «Как протестируете? Я же вас прошу, разве этого недостаточно?!»
Павел Анатольевич со своими принципами стал неудобен. Особенно когда активно занялся открытием школы-интерната для детей из деревень, что очень не нравилось тогдашней мэрии: кому нужны лишние расходы? Когда в мае 1996 года Шмаков добился постановления правительства Татарстана об открытии на базе его школы такого интерната, мэр не стерпел.
— Первый раз серьезно меня пытались убрать летом 1997 года. Я тогда уехал на конференцию в немецкий Зальцбург. Там познакомился с кучей людей — эти связи мне тут же пригодились. Когда я вернулся в Казань и узнал, что меня уволили, — разослал письма своим новым иностранным друзьям. Просил помощи и поддержки. И что вы думаете: тут же со всего света полетели письма. Меня тут же восстановили и даже выделили под нашу школу еще одно здание… Но ненадолго. В 1999 году провели реорганизацию. По документам закрыли его Академический колледж и на его базе создали новый — с новым директором.
— Тут же учениками и учителями взяли всех, кого надо. Про интернат забыли. Ну и так далее. Я пытался судиться, было около 40 процессов — бесполезно. Сын мой уже вырос, уехал жить в другой город. Ну и я тоже: сначала подался в Москву, а затем и в Финляндию.
* * *
Что было дальше, мы уже знаем. Павел Анатольевич добился значительных успехов в новой стране. Женился, развелся, снова женился, родил трех дочек, вел свою рубрику в журнале, занялся научной работой, исколесил полмира, выступал на крупных конференциях. В это самое время в Хельсинки приехала обмениваться опытом делегация из его родной Казани во главе с новым мэром. Их привезли в самую лучшую школу, познакомили с одним из лучших учителей — Павлом Шмаковым. — Мы поговорили с новым мэром Ильсуром Метшиным. Он предложил восстановить меня в должности директора в моей же школе. Кроме того, пообещал осуществить мою давнюю мечту: организовать школу-интернат для увлеченных детей из деревень. Как оказалось, он сам давно хочет это сделать. Конечно, я согласился: ведь школа — мое детище, Казань — моя родина. И так меня это вдохновило... Короче, вернулся я в Россию. Меня назначили директором. Правда моя школа сильно изменилась. Больше трети учеников там были детьми богачей и чиновников, а не увлеченными учебой гениями. Мне даже тетрадочка досталась в наследство от старого директора, где написано, какие родители что для школы купили, чтобы туда попасть...
Два года Павел пытается вернуть в своем лицее старые порядки. Снова перестал принимать «блатных». Снова набрал учителями научных работников. Показатели пошли вверх: школа вошла в топ-25 лучших школ России, единственная в Татарстане. Появились победители всероссийских олимпиад: в 2013 году пятеро его учеников стали лучшими по математике. Но даже при поддержке мэра победить всю системную машину оказалось ему не под силу.
— Главная причина, почему меня принимали в штыки, — я не брал «блатных». И не давал взяток. Короче, шел по закону, а не заведенным давным-давно у них порядком. Вот и они стали требовать с меня и со школы по всей строгости закона. Изводили проверками, выговорами. Несколько раз опять пытались реорганизовать полностью школу. В итоге меня с должности директора все же «попросили».
Но Шмаков — довольно известная личность у себя в Казани. У него куча друзей из научных кругов, он собрал вокруг себя много талантливых педагогов. И в мэрии его поддерживают. Чтобы избежать скандала, перевели Шмакова руководить в малюсенькую школу, которая располагается в здании бывшего детского сада, — история повторяется…
Он назвал свою школу «СОлНЦе» (Специализированный Олимпиадно-Научный Центр). Без спортивного зала, без столовой, плохо отремонтированная. Но он не отчаивается.
— Спортзал у нас — стадион на улице. Столовая — соседнее кафе (с ними договор), лаборатории — в университетах, благо что половина наших учителей там и работает. И деньги из бюджета выделяют — правда, мало. Не хватает даже на ремонт в подвале — там можно много чего оборудовать, ту же столовую. Из-за всех этих бытовых нюансов мы не можем получить лицензию. А оставлять меня в покое, как вы понимаете, никто не собирается. С самого первого дня — проверки, проверки, проверки… Хотя школа в этом здании была и до меня, но как будто только сейчас пожарные, прокуроры и прочие инстанции спохватились, что здание не очень-то соответствует стандартам. Но мы работаем прямо так, без лицензии. Несколько раз уже были суды — пытались нас принудительно закрыть. Но при этом дети потянулись к нам нескончаемым потоком. И уже много удалось добиться. Например, того, что у каждого ученика есть свой научный руководитель (каждый школьник «СОлНЦа» обязан либо вести какую-то научную деятельность, либо готовиться и выступать на олимпиадах — уровня районного и выше. — «МК»). Сегодня в России мало делается для подготовки школьников к научной работе. Но без научной подготовки в школе мы не увидим гениев, способных уже в университете запускать собственные прогрессивные проекты. Татарстан может стать первым в России регионом, делающим реальные шаги в этом направлении. Дайте только нам работать!
Однако над школой по-прежнему висит угроза закрытия.
— На этой неделе узнал, что сам президент Татарстана Рустам Минниханов написал резолюцию по нашей школе: «Решить все вопросы и доложить». Я надеюсь, что это поможет, и нас не закроют. Ведь это уникальный случай, когда президент рассматривает вопрос отдельно взятой школы.
Что Павлу мешает послать к черту все эти лицензии, проверки, суды, РОНО и уехать обратно в Финляндию, где все просто и понятно? Ответ простой: дети.
— Я горжусь тем, что сами дети на сайте change.org составили петицию. Попросили заступиться за «СОлНЦе». Под обращением подписалось уже около 80 000 человек.
Павел Анатольевич Шмаков не унывает. Мотается на две страны (семья по-прежнему живет в Финляндии), набирает учеников и надеется на лучшее.
Комментирует помощник президента Республики Татарстан Олеся БАЛТУСОВА:
— Я и сама окончила в 1996 году Академический лицей Павла Анатольевича. Основное, что практикует Шмаков, — индивидуальный подход к каждому ребенку. Например, я не очень-то дружила с химией, так мне нашли индивидуального педагога — сотрудника Ветеринарной академии. Я к нему ездила, какие-то лабораторки сдавала. И еще учила французский — приезжал француз. Очень благодарна я этому лицею, он был для меня вторым домом. И сейчас я вижу, что в «СОлНЦе» — то же самое. Поэтому дети так бьются за любимую школу. Я думаю, мы можем себе позволить иметь хотя бы одну авторскую школу. Я надеюсь, что Павлу Анатольевичу дадут спокойно работать.
P.S. Пока готовился материал, стало известно, что лицензию на ведение образовательной деятельности школа «СОлНЦе» все же получила: под давлением общественности чиновники пошли на уступки. Однако документ действует только два месяца. Так что борьба Павла Шмакова продолжается.
