Убей бог, я не знаю, где я его подхватила. Может быть, в самолете, когда я летела в последнюю в прошлом году командировку? Или в переполненном метро? Или в глухой башкирской деревне, разговаривая с героями своей статьи?
Как бы там ни было, но 21 декабря прошлого года я почувствовала себя не просто плохо, а очень плохо. Так, как мне, пожалуй, никогда еще не было.
Стояли счастливые предновогодние дни. Вечеринки, корпоративы, суета... Я собиралась на денек махнуть к родителям на малую родину, на День рождения, чтобы потом с новыми силами вернуться на работу и быстренько доделать все распланированные до праздников дела.
Вот говорила мне мама, что нельзя ничего загадывать! В ожидании автобуса на вокзале я съела два ледяных брикета мороженого. И даже не почувствовала этого.
Пить захотелось неимоверно. Горло пересохло. Никогда еще дорога домой не казалось такой ужасной. Всем своим телом я навалилась на мужика, который сидел рядом со мной в автобусе (бедный, он тоже, наверное, будет теперь думать, где подхватил злую болячку!), периодически приходила в себя, выплывая из сизого тумана. Мир вокруг сузился до размеров моей головы, в которой ничего не осталось, кроме далекого колокольного звона: бум-бум-бум. Я не знаю, спала ли я в это время или теряла сознание.
Водитель такси, который вез меня домой с автостанции, и тот заметил: «Что-то вы, девушка, совсем плохо выглядите. Не выспались, что ли?»
Дома померила температуру. 39.7. Меня трясло, я не могла согреться, накидывала на себя все новые и новые одеяла. Что было потом — не помню. Совсем. Хотя родители говорят, что я вроде бы даже разговаривала с ними и вполне вменяемо отвечала на вопросы, я даже умудрилась позвонить на работу и гарантировать, что отлежусь два денька и снова буду в строю. Наивная!
Не болело горло, не было насморка. Только спутанность сознания, лихорадка и температура, которая не сбивалась ничем — ни таблетками, ни лошадиной дозой анальгина с димедролом, единственное, что немного спасало, это когда меня всю протирали полотенцем, смоченным ледяной водкой.
Уже в восемь утра стало понятно, что без скорой не обойтись. Но как быть — я же приехала на один день, и, разумеется, - я всегда так делаю по своей беспечности, медицинского полиса с собой не захватила.
Наконец, мама решилась вызвать своего терапевта — якобы это она сама заболела. Дай бог здоровья пожилой и опытной врачихе, та не стала возмущаться, что я — москвичка и вообще не по ее участку, а грустно вздохнув, вытащила стетоскоп. «Ох-ох, очень плохая у вас зараза, у нас в городе такой страсти пока что еще нет», - покачала головой, и, узнав, что я журналистка, неожиданно спросила: «А вы на Украине случайно не были? Нам на пятиминутке сказали, что грипп в этом году придет оттуда. Но мы его, если честно, после праздников ждали. Так что вы — первая ласточка».
На следующий день, температура не температура, надо было срочно делать флюороографию. И я поперлась в больницу. Посмотрев на снимок, меня тут же без очереди отправили на рентген.
Вирусное воспаление легких. Анализ на H1N1 мне делать не стали, потому что, как мне объяснили, его вообще без особой надобности и указаний свыше никто не делает. А в этом году эпидемии в горздраве не ждали.
Кстати, про советы о том, что нельзя переносить инфекцию на ногах. В данном случае они бесполезны — потому что даже дойти до туалета невмоготу, не то, чтобы выйти куда-то на улицу.
За остальные недели рождественских каникул квартира превратилась в полевой лазарет. Я заразила всех домашних. Я чихала даже на тех, кто приходил в гости, и они тоже заболевали, в конечном итоге родственники, друзья и соседи решили, что лучше общаться с нашей семьей дистанционно.
Я была страшным Чужим, как в американских фильмах ужасах, одно прикосновение к которому уже грозило смертельной опасностью стать таким же.
До последнего держалась только мама, может быть, у нее оказался самый крепкий иммунитет, или — что более вероятно, сила воли: должен же быть хоть кто-то, кто оставался на ногах...
Это был очень грустный Новый год. С медсестрой вместо Снегурочки. Она приходила три раза в день (представляете, каково ей было –1 января в 6 часов утра?) и колола сильнейшие антибиотики. Противовирусные препараты не помогали. Не помогало вообще ничего.
Когда я выписывалась, накануне 11 января, надо же было ехать на работу все-таки, уже весь персонал городской поликлиники надел маски, больных же в коридорах стало раза в три больше... Они все прибывали и прибывали...
Я не пишу, в каком городе это происходило по одной простой причине: вдруг врачи не имели права принимать и лечить меня без документов? Не хотелось бы, чтобы им досталось. Потому что они на самом деле героически сделали все, что могли.
Сейчас в моем родном городе официально до 4 февраля объявлен карантин во всех школах, так как количество пришедших на занятия учеников не превышает пять человек на класс. В ближайших областях обстановка такая же фронтовая.
В детских поликлиниках узкие специалисты не принимают тоже — только терапевты и вызовы на дом. Заболевших сразу же забирают на скорой в больницы и уже там проводят все необходимые исследования. Почти у всех – пневмония. Три человека умерли. Одна из них — 38-летняя женщина, у нее осталось двое детей. У другой моей приятельницы скончалась 60-летняя тетя: от такого же воспаления легких, мгновенно перешедшего в отек.
У меня же субфебрильная температура упала только два дня назад. И то после того, как я усиленно проколола витамины и еще раз сильные антивирусы, которые действуют именно на грипп группы А.
Конечно, по сравнению с Украиной, где число умерших, по сведениям СМИ, перевалило четвертый десяток, моим землякам еще повезло.
Читайте советы эпидемиолога: "Прививки от свиного гриппа делать поздно, лучше запастись чесноком".
