Ваша Таня: русская художница рассказала о полувековой дружбе с семьей Кастро

Художница Татьяна Куликова: «Я рада, что успела сделать подарок Кастро до его смерти»

4 декабря на кладбище Святой Ифигении в Сантьяго-де-Куба обретет свой последний приют неустрашимый команданте Фидель Кастро.

Рауль Кастро уже заявил, что имя его брата по его собственной просьбе не будет в дальнейшем увековечено в названиях улиц, учреждений, Фиделя не станут изображать в бюстах и лепить из него памятники.

Миллионы людей скорбят об этой потере.

Среди них 71-летняя москвичка, художница Татьяна Ивановна Куликова. С семьей Кастро она дружила без малого половину века. Последний ее подарок Кубе — хоругвь Гаванской Богородицы — был передан лично Раулю Кастро в Кремле во время его последнего приезда в Москву накануне 9 мая 2015 года.

Художница Татьяна Куликова: «Я рада, что успела сделать подарок Кастро до его смерти»
Татьяна Куликова

Если цифру 71 повернуть задом наперед, то получится 17. Именно столько лет было Тане Грачевой (это ее девичья фамилия), когда она познакомилась с женой Рауля Кастро, пламенной революционеркой Вильмой Эспин.

«Голос представительниц всех континентов звучал в дни Всемирного конгресса женщин с трибуны Кремлевского Дворца съездов. С большим интересом слушали собравшиеся выступление кубинки Вильмы Эспин де Кастро. С огромным букетом цветов выбежала к трибуне простая советская девушка Таня Грачева, чтобы поприветствовать свою кубинскую подругу» — подпись под их общей фотографией в самой главной молодежной газете страны. 63-й год. А еще огромные Танины глаза в кинохронике, полные слез. Куба — любовь моя.

География в полоску

А все началось с маленького латунного значка Федерации кубинских женщин. Кубинка, нежно обнимающая свое дитя, оберегая его, как Богородица на иконе. Этот образ, символ женщин мятежного острова, выбрала как раз Вильма. И значок Тане подарила тоже она.

— Я попала на Всемирный конгресс потому, что входила в Общество кубино-советской дружбы, по молодости лет выполняла всякие нехитрые поручения, помогала как могла, — рассказывает Татьяна Куликова. — Для меня, да и для всего нашего послевоенного поколения события, произошедшие на Кубе, не были пустым звуком. Мы и сами росли особыми. Поколение детей победителей. Я родилась в 45-м году. Мой отец, как сотни тысяч других мужчин, прошел всю войну в гимнастерке и в кирзовых сапогах. Мы гордились нашей победой и тем, что живем в лучшей в мире стране. А затем раз — и публичное развенчание культа личности Сталина. Все ориентиры оказались сразу потеряны. Часть моих ровесников стала стилягами и не верили уже ни во что, кроме жвачек и джинсов с зарубежными пластинками. Часть, и я в том числе, пламенно влюбились в революционную Кубу. Чужая, завоеванная кровью свобода стала для нас знаком того, что не все еще потеряно.

Рушился колониальный мир. Школьная география «в полоску» — страны в атласе были раскрашены в разные цвета, побольше — те, кто оставался еще вассалом капиталистического мира, поменьше — сбросившие рабство и гнет.

— События на Кубе лечили наши раны. Полетел в космос Юрий Гагарин, кубинцы разбили американцев на Плайя-Хирон. Все было созвучно нашим мыслям и желаниям. Поэтому мы не могли не реагировать восторженно на Фиделя.

«Революция — дело суровое,

но не мрачное, черт побери!

Все парадное и сановное,

Революция, побори!» — шпарит наизусть Татьяна Ивановна. Память — странная штука, за одним словом нанизываются на тонкую веточку рифм другие, и вот уже не остановить, пока не выплеснутся, не закончатся все, до самого донышка. Молодой Евтушенко.

Понимаешь ты, новая Куба,

понимаешь нелицемерно,

что напыщенность или скука —

тоже контрреволюционеры!

— И вот на Всемирном конгрессе впервые вижу этих женщин вживую — Вильму Эспин, Айдее Сантамарию. Я читала о них книжки, знала, что они — настоящие героини, революционерки, подпольщицы. Я, вглядываясь в их лица, пытаясь запомнить каждую черту, вдруг разрыдалась от нахлынувших на меня чувств, и Вильма увидела эти слезы. Не знаю, что уж такого могла разглядеть она в семнадцатилетней девчонке, но попросила подвести меня к ней. Может быть, это был материнский инстинкт? Вильма как раз стала матерью.... Еще и имя Таня — партизанка Таня, так звали и боевую подругу Че Гевары. Мы познакомились.

— И через два с лишним года Вильма вас нашла?

— Была конференция в нашем кубино-советском обществе. Я знала, конечно, что на нее приедет Вильма, но никогда не решилась бы подойти к ней — кто она, а кто я? Скромно сидела на регистрации прибывших участников. Вдруг меня вызывают в президиум. Вильма схватила в свои объятия: «Таня! Таня! Как хорошо, что ты здесь!» Я очень засмущалась. Собрание вел Юрий Гагарин, и он с таким любопытством на нас посмотрел! Вильма сказала, что мне обязательно надо познакомиться с Раулем, и мы поехали в их московскую резиденцию.

Татьяна Куликова вместе с хоругвью Гаванской Богоматери.

Почему нет коммунизма

На банкете Таня сидела как Золушка на балу. Между Раулем и Вильмой. Остальные гости — сплошь генералы. В рот ничего не лезло. Вильма специально чистила для девушки крошечные бананы, невероятное чудо по тем временам, чтобы та не ушла с приема голодная.

— Сам Рауль пил водку, мне налил красное вино. Встал и произнес первый тост: за встречу с Таней. Мне надарили подарков, с почетом отвезли домой на «Чайке», — Татьяна Ивановна переводит дыхание и вдруг признается: — Я должна тебе сказать, Катя, что перед Кубой у меня есть с тех пор и чувство вины, несмышленая была, глупая... Да ты поймешь сейчас.

Через несколько дней она поехала кататься на лыжах с молодым кубинским министром.

— Только не пиши, какое именно министерство он возглавлял, а то неудобно, — просит меня Татьяна Ивановна. — Вошли с ним в троллейбус, кинули монетку в аппарат, отмотали билеты. И парень как-то с недоумением спрашивает у меня на плохом русском: «Таня, а зачем билеты? Надо ездить без билетов. У вас же коммунизм». И я, такая гордая и довольная собой, моментально его отбрила: «Да мы давно бы уже ездили бесплатно, если бы не помогали всяким Кубам». Если честно, мне до сих пор стыдно за свой ответ.

— Закончилась любовь?

— Какая любовь? Обычная дружба была, мы и потом еще общались, — машет руками Татьяна Ивановна. — Все дело в том, что кубинцы воспринимали наше строительство коммунизма гораздо буквальнее, чем мы, относились к этому без лицемерия, искренне, как дети. Когда я сама поехала на Кубу, то увидела, что в их общественном транспорте вообще нет билетов, пассажиры просто бросают денежку и садятся на свое место, и поняла, что этот парень, министр, имел в виду. Это вопрос доверия к людям, а не экономики.

Их делегацию от фабрики игрушек, где Таня к тому времени трудилась дизайнером и художницей, принимали на самом высоком уровне. В состав входили директора заводов, серьезные такие дядьки, очень представительные. И вдруг во время банкета к Тане подошел один из устроителей. И снова имя, как пароль: «Вы Таня?»

— Сказал, что от имени и по поручению революционного министра Рауля Кастро и его супруги меня приветствуют на кубинской земле. И что Новый год приглашает встретить у себя чета Кастро. Это был 1971-й.

— Вас, наверное, отвезли на роскошную виллу?

— Нет. Как ни странно Рауль и Вильма жили в обычной многоэтажке с громыхающим лифтом. Правда, в престижном районе города — в старой Гаване. Запомнила только, что в квартире было полно детей — у Вильмы их двое, плюс дети Фиделя, все бегали, играли, баловались, и приходилось с ними много возиться. Вильма фотографировала меня с малышами, но мне было неудобно попросить снимок на память.

— А как же Фидель? Он в итоге приехал?

— Фиделя ждали. Но он в тот вечер, как оказалось, загулял с нашими моряками на военном корабле — и свидеться нам так и не довелось. Хотя подарок ему я приготовила...

Через несколько лет Вильма «с оказией» передала Тане сувенир из Гаваны. Задорную куклу в пышном национальном платье с воланами, танцовщицу с блеском в нарисованных глазах. «Оказией» был Володя Тетельбойм — чилийский революционер и близкий друг поэта Пабло Неруды, Сальвадора Альенде.

— Так случайно совпало, что после чилийского переворота их коммунисты переехали к нам в Москву. Володя — Валентино Тетельбойм, был заместителем генсека Луиса Корвалана по идеологии. Мы стали соседями по подъезду на Кутузовском, только я жила в коммуналке, а Володя в четырехкомнатной квартире. И его жена от меня не вылезала, я учила ее готовить. Когда Володя вернулся с Кубы, его супруга с уважением сказала: «А мы и не думали, Таня, что у тебя такие связи. Хорошо иметь в подругах первую леди Кубы».

Свадьба Рауля Кастро и Вильмы. Рядом значок Федерации кубинских женщин.

Первая леди

Фидель развелся, и выполнять роль главной женщины страны действительно пришлось Вильме. До самой смерти. Она не просто занималась благотворительностью, как большинство супруг других глав государств, а еще и входила в ЦК Компартии Кубы.

— Впрочем, кукла от Вильмы — это не самый удивительный подарок, — продолжает Татьяна Ивановна. — Другая моя кубинская подруга, революционерка Айдее Сантамария, как-то прислала мне шкатулку в виде гроба. Из сладко пахнущих тропических деревьев. Это был аромат Кубы, Гаваны — моя собеседница достает из продолговатого ящичка какие-то письма, записки, украшения, принюхивается и грустно качает головой. — Нет, уже не пахнет, слишком много времен прошло...

Вильма Эспин де Кастро ушла в 2007 году в возрасте 77 лет. В жизни Татьяны Ивановны Куликовой будет еще много чего. И мира, и войн. Мы познакомимся с ней в Сирии в монастыре Маалюля, самом древнем монастыре в мире, 47-й год от Рождества Христова. Там Куликова, к тому времени известная православная художница, станет обучать молоденьких православных монахинь мастерству изготовления хоругви — знамени во славу Христа. Знамя — в этом тоже есть что-то революционное, мятежное, честное.

Хоругви художницы Куликовой хранятся сегодня и на атомных подлодках, и на Донбассе, и у олимпийских чемпионов, и в штабе нашего командования в Сирии.

Потом монастырь Маалюля захватят боевики, Татьяна Ивановна успеет вернуться домой и приступит к главному делу своей жизни — хоругви Гаванской Богоматери. Точь-в-точь как на значке, подаренном Вильмой. Она замыслила сделать ее много-много лет назад, но все не решалась начать.

— Из нашей русской иконографии я выбрала позу Богородицы и младенца, чтобы были максимально похожи на ту, что изображена на значке. Это Ярославская Богоматерь. Немного дерзко с моей стороны, — улыбается Татьяна Ивановна. — Но я сделала ее с любовью. Помочь передать мою работу Раулю Кастро вызвался генерал-лейтенант Николай Леонов, что и было сделано в Кремле накануне 9 мая, в прошлом году, на 70-летие Победы. Я рада, что успела смастерить ее до смерти Фиделя. Я переживаю за Кубу, нехорошо, если сейчас, после ухода команданте, они изменят своим идеалам и погонятся, как все, за богатством и бессмысленным потребительством, которые на самом деле не стоят ничего.

Татьяна Ивановна говорит, что до сих пор не знает, почему в качестве русской подруги Вильма выбрала именно ее, молоденькую девчушку. Без языка, без каких-то глубоких познаний. Она искренне удивляется, а я вижу в ней, 71-летней, прежнюю, юную, задорную, и то же озорство, неиссякаемую внутреннюю энергию, которую не затушили минувшие годы. Как у куклы-танцовщицы.

— После смерти Вильмы я написала Раулю письмо. О том, что бережно храню в своем сердце светлый образ его жены. В юные годы очень важны положительные примеры для становления жизненной позиции. Для нас ими стали герои кубинской революции. Я считаю, что моя жизнь сложилась счастливо, в том числе и потому, что в ней были такие люди, такие женщины, как Вильма Эспин, я не потеряла себя — вопреки той катастрофе, которую мы все пережили с распадом СССР. На прощание я поблагодарила любимую Кубу и семью Кастро за все. И подписалась: ваша Таня.

Куба, которой больше не будет

Куба, которой больше не будет

Смотрите фотогалерею по теме

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27271 от 5 декабря 2016

Заголовок в газете: Гаванская Богоматерь русской Тани

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру