“Пороги” — так называлась брошюра казанского Центра по изучению дискриминации, экстремизма и ксенофобии, посвященная лечению наркомании. С любым заболеванием — гастритом, пневмонией, близорукостью — можно прийти к врачу и получить помощь. И только с наркоманией больному приходится преодолевать многочисленные препятствия. Большинство из которых непреодолимы в принципе.
— Вещей, которые нужны для получения лечения, много, — говорит директор благотворительного фонда “Свеча” Александра Волгина. — Обязательное наличие документов, “лист ожидания” длиной до месяца, бесплатный детокс — только раз в полгода, высокие цены в частных клиниках. Но для женщин эти барьеры еще выше. В России в реабилитацию вообще не возьмут женщину с малышом или беременную! И вот что она хочет, то пусть и делает…
Знакомая тележурналистка недавно искала гинеколога, которая “занимается беременными наркоманками”: “Кто-то же с ними работает!” Работает, только не в женских консультациях:
— Женщины, употребляющие наркотики, рожают ничуть не меньше, чем неупотребляющие, — говорит Александра. — Информации о контрацепции нет, аборты — дорого, а часто и поздно. Почти все наркопотребительницы, с которыми мы работали, обратились за медпомощью первый раз только во время родов! В первый раз за все время “торча”! В другое время они ни к каким врачам не приходят. Это приводит к тому, что женщина за время употребления получает ВИЧ, передает его ребенку и отказывается от малыша. Отказной ребенок с ВИЧ — вот что получает государство, не занимаясь проблемами их матерей. А ведь материнство — это единственный инстинкт, который — при оказании женщине помощи! — может помочь ей преодолеть зависимость. Но мотивация на отказ от наркотиков у нее высокая, а деваться с новорожденным некуда! Она обращается в реабилитацию, ей говорят: “Есть бабушка — с ребенком сидеть? Нет? Пиши отказ!”
Обычная история. Лена: “Привезли меня рожать. Я на столе, мне уже несут отказ. А меня кумарит. Повезло, что мама есть, приехала: “Никаких отказов”. Но у меня ВИЧ, я пока употребляла, нигде не наблюдалась. И ребенку через два года поставили диагноз ВИЧ, когда у меня было три месяца трезвости. Я чуть опять не сорвалась…”
Отдельная история — та, в которой участвуют женщина, ребенок, наркотики и тюрьма.
— 80% женщин, попавших в тюрьму, имеют зависимости, — говорит Мария Годлевская, сотрудник БФ “Свеча”, которая работает с женщинами в тюрьме и после освобождения. — И попав один раз в заключение, ей бывает потом непросто вырваться из круга очень серьезных проблем. После освобождения ей дается справка, которая действительна всего 15 дней. Как правило, за этот срок женщина не успевает восстановить основные документы и оказывается без жилья, без работы, без еды. Если у нее был ребенок и он попал в детдом, в таком состоянии ей сложно его найти. Особенно если его туда перевели после тюремного дома ребенка. Поддержку она может получить только у криминала. И часто уже через год женщина снова оказывается в тюрьме…
Обычная история. Ирина: “Когда я села первый раз, сына забрали в детдом. Когда я вышла, то узнала, что у меня больше нет жилья. И что оставалось делать? Так и пошло — из тюрьмы в тюрьму. В очередной раз, когда я освободилась, я снова попыталась хоть где-то прописаться. Пошли суды и — отказы. Я не хотела красть. Я три раза устраивалась на работу. Есть люди, которые берут бывших зэков. Но они им не платят. И я решила “устряпаться”, сесть. Я сказала прокурору, что таким способом я хотела обратить внимание на проблемы человека, которому негде и не на что жить уже почти 10 лет. Прокурор зависла до такой степени, что попросила выше “потолка”. И посадили. В сентябре 2010 года я вышла. Сын вырос в детдоме без меня…”
В гостях у сказки
Россия по отношению к своим наркозависимым гражданам находится в глубоком средневековье. Редко в какой стране помощь выглядит настолько примитивно и жалко. Но волнует это в основном только некоммерческие организации. Несколько месяцев назад Саша Волгина и ее коллега из питерского благотворительного фонда “Астра” Евгения Марон поехали в страны Скандинавии смотреть, как обстоит дело там. Оказалось, что небольшие, по сравнению с Россией, страны оставили нас далеко позади.
— Там очень развита социальная работа, — говорит Евгения. — И беременные наркопотребительницы не останутся незамеченными. Их сразу отправляют на реабилитацию, в том числе и недобровольно. Но 90% сами после родов потом остаются на реабилитации уже с малышом. К ребенку прикрепляется психотерапевт. На каждого приходится по 2 ребенка, как там говорят, “по одному в руку”…
В таком центре женщины находятся 2—3 года. Однако это не только реабилитация для нее, но и профилактика наркомании для ее ребенка. Потому что у всех этих женщин проблемы идут из детства, когда родители употребляли алкоголь или наркотики. И задача сотрудников — не допустить, чтобы проблема передалась ребенку, уже в третье поколение. В Дании и Норвегии ребцентры так и называются — “Центры лечения и профилактики”…
— И Норвегия, и Дания начали с маленьких центров, — рассказывает Александра Волгина. — Теперь это большие центры, которые участвуют в конкурсах и продают государству свои услуги. Все начинали как негосударственные, все теперь получают господдержку. Расположены они обязательно в сельской местности, это дом с садом. В каждом не больше семи женщин, у каждой — индивидуальная программа совместной реабилитации с ребенком. Нас с Женей сейчас спрашивают: а какой там процент выздоровления? А вот там не считают на проценты! Там реабилитация считается очень долгим процессом, может, пожизненным. Но большинство “выпускниц” селятся неподалеку от этих ребцентров, чтобы всегда иметь поддержку специалиста.
Что нам стоит центр устроить
По данным Комитета по здравоохранению правительства Санкт-Петербурга, за последние 10 лет уровень наркомании среди женщин города увеличился в 14,4 раза и, по оценкам специалистов, составляет сегодня не менее 100 тысяч. Взволнованные датско-норвежским опытом, Женя и Саша вернулись в Питер с твердым намерением организовать ребцентр для женщин с детьми.
Они организовали “круглый стол”, пригласили народ. Пришло много сотрудников НКО, журналисты и один представитель властей из Комитета по делам семьи. Два часа длился разговор, наконец он подошел к самому интересному: давайте делать ребцентр. Все глаза обратились к представителю власти. Она доброжелательно кивнула и сказала: “Для начала надо собрать статистику и показать значимость проблемы”. Все молча изумились, но спорить не стали. “А потом надо создать рабочую группу, потом межведомственную комиссию, потом идти к губернатору. В рабочую группу должны войти представители юристов, медиков, экономистов, журналистов, священники и так далее…”
Все, можно жать на паузу. И если эти две девочки — Женя и Саша — не будут этим заниматься, в Питере так и не построят ничего для наркозависимых женщин с детьми. Как и везде в России.
…А вот в Дании в реабилитационный центр возьмут даже неупотребляющего отца. Но Дания всегда славилась своими сказками…
Санкт-Петербург
