Изначально даже сами подсудимые не возражали против переноса дела. Но на суде Ирина Рябова изменила мнение. “В Ейске проходило следствие, кроме того, там проживают два свидетеля — это директор базы отдыха и работник МЧС. Поэтому я за рассмотрение дела Ейским городским судом”, — так Ирина Федоровна объяснила свою позицию. Это слова и повлияли на решение суда. Ведь по закону изменить территориальную подследственность можно лишь в том случае, когда согласие выразили и потерпевшие, и обвиняемые.
По словам представителя потерпевших — адвоката Игоря Трунова, рассмотрение дела в Ейске может повлиять на приговор — решение суда, возможно, будет более мягким, чем если бы оно принималось в столице.
— Из 112 свидетелей в Ейск приедут, по понятным причинам, в лучшем случае 12, — сказал Игорь Леонидович. — Соответственно, на процессе просто зачитают те показания свидетелей, которые уже есть в уголовном деле. А расследование было проведено на достаточно низком уровне, и много нюансов осталось за кадром.
Между тем в интервью “МК” Ирина Рябова сказала, что в случившемся виновата не только она, но и остальные педагоги.
— Мы признаем свою вину, но считаем, что и остальные учителя должны предстать перед судом, — сказала Ирина Федоровна. — Ведь все они несли определенные обязательства по отношению к вверенным им детям. Должностные инструкции были только на меня и на Алексея Багрянцева. Поэтому мы сейчас здесь, а они спокойно работают. Но вы подумайте: могла бы я взяться присматривать за группой из 60 детей одна? Я что, сумасшедшая? Я действительно виновата в том, что не возглавляла группу: первыми шли учителя Юсина, Скороход, Амелина и погибший Морозов. Я же подошла, когда дети уже начали тонуть. Я сразу позвонила Багрянцеву, который находился у палаток, и сказала, чтобы он срочно бежал к месту купания.
Кстати, сам Багрянцев отрицает, что в момент трагедии он пил пиво у палаток. Хотя его с банкой и заметил капитан катера, доставлявший группу на остров.
— 0,51 промилле, которая указана в справке химико-токсикологического исследования, — это остаточное явление, — утверждает учитель географии. — Нас сразу повезли на освидетельствование. При продуве у меня были одни нули, то есть в легких паров алкоголя не было обнаружено. Потом у нас взяли анализ мочи, который и показал этот результат. Если бы я выпил на жаре, я бы и головы не поднял. Ведь у меня была замена трех митральных клапанов, легочная гипертензия. Иными словами — искусственное сердце.
Именно проблемами с сердцем Алексей Багрянцев объясняет тот факт, что, когда ему позвонила Рябова и сообщила о тонущих детях, он пошел, а не побежал.
— Почему же тогда с такими серьезными проблемами со здоровьем вы согласились возглавлять отряд детей?
— Есть приказ, я обязан его выполнять.
Слова подсудимых прокомментировал Игорь Трунов:
— На освидетельствование их повели спустя 6 часов после трагедии. И после этого у него находят 0,51 промилле. Пили они явно не пиво — ведь в организме здорового мужчины оно просто не держится столько времени. А у одной из учительниц анализы показали и вовсе 1,64 промилле. Это значит, что она была практически в бессознательном состоянии.
