“Осенью 2009 года к нас стали поступать многочисленные обращения, связанные со спорами родителей относительно того, с кем после развода должен жить ребенок”, — так начала свой доклад глава Комитета по вопросам семьи, женщин и детей Елина Мизулина (“СР”). Она не стала уточнять, что защиты в Госдуме искала и Кристина Орбакайте, которая никак не могла договориться с бизнесменом Русланом Байсаровым о том, где должен жить их сын Дени. В парламенте даже проводили специальный “круглый стол” на эту тему...
Проблемы, рассказала г-жа Мизулина, связаны с тем, что закон сейчас не решает вопрос о месте жительства ребенка после развода родителей или в том случае, если родители живут раздельно, не регистрируя брак. “Ребенок здесь — бомж”, — заявила она. Если сами родители договориться не могут, предлагается дать судье право решать на предварительном слушании по делу вопрос о том, с кем должны жить дети во время процесса. С участием мнения органов опеки и попечительства, конечно.
Кроме того, принятый вчера документ предлагает впервые ввести в России административную ответственность за нарушение родителями прав детей, “выразившееся в: лишении их права на общение с родителями либо близкими родственниками”, а также за “намеренное сокрытие местонахождения ребенка”, или его “изъятие помимо воли второго родителя из сложившейся среды жизнедеятельности”. Наказание — штраф в 2—3 тыс. руб. Глава Комитета по законодательству и один из авторов законопроекта Павел Крашенинников (“ЕР”) согласился с г-жой Мизулиной: возможно, стоит подумать и о введении в России уголовной ответственности за нарушение прав ребенка на общение с родителями, если оно повлекло “тяжкие последствия”. Тем более что Россия готовится к подписанию двух международных конвенций на эту тему... И размер административного штрафа, скорее всего, в окончательном варианте вырастет: 2—3 тысячи для некоторых родителей давно не деньги.
Г-жа Мизулина полагает, что ко второму чтению хорошо бы прописать еще критерии, которыми должен руководствоваться судья при определении места жительства детей: “Если родитель уже привлекался к уголовной или административной ответственности, похищал или насильственно удерживал ребенка, лишал другого родителя возможности участвовать в воспитании детей — значит, этот родитель руководствуется не интересами ребенка”. Такие нормы есть во многих европейских странах. Глава Комитета по вопросам семьи, женщин и детей полагает, что нужно ввести в законодательство и “презумпцию проживания ребенка с матерью, если родители не состоят в браке, или с отцом, если мать отказалась от ребенка или пропала без вести”.
Спорным остается и вопрос о возрасте, с которого следует учитывать мнение самого дитяти о том, с папой или мамой он хочет жить. Специалисты Института психиатрии им. Сербского и НИИ возрастной психологии, сообщила г-жа Мизулина, полагают, что дети сейчас взрослеют очень поздно, лишь к 18—20 годам, поэтому правильно было бы спрашивать мнение ребенка не с 10, а с 14 лет.
Проблему конфликтов в тех случаях, если бывшие супруги — жители разных государств, законопроект не решает: здесь могут помочь лишь двусторонние договоры. С США, Финляндией, Францией, к примеру, таких пока нет.
