…Новостройка на улице Дмитрия Пожарского, девять этажей, красный кирпич, три подъезда. Телефон, лоджия… что там еще в объявлениях пишут? А, окна во двор! Вот оно — счастье. Но въехать в этот дом рискнули только два человека, оба — выпускницы можайского приюта. Других смельчаков не нашлось. В доме до вчерашнего дня не было воды вообще, горячей воды не предвидится все лето, газ не подключен в принципе. Но бывшие детдомовцы — они и не такое видали…
Аня Мухина жила в приюте с 13 лет. Там ее звали “33 побега”. Но в 17 лет, глубоко беременная, она серьезно готовилась жить сама и растить с мужем дочь. Как сироте, ей полагалось от государства жилье — 30 метров. Она получила приблизительно четыре.
— Я когда беременная приехала из приюта, меня тети из опеки в комнату два на два в коммуналке поселили, — рассказывает Аня. — Без света и воды, туалет в коридоре. И матрас надувной купили, на мои же деньги. И сказали: “А что ты все по больницам ходишь, тебе же только переночевать надо…”
После этого ее прописали в здании деревенской почты — кирпичной коробке без окон. Аня отказалась и обратилась в прокуратуру, потому что и судья, и опека настаивали на том, что это — отличное жилье, которому просто требуется ремонт. Аня была на 7-м месяце беременности. И тогда ее поселили в общежитие.
— Дом разваливался, — рассказывает Аня. — Однажды рухнула лестница. Туалет один на пять семей. Душ — в соседнем подвале. Ванны нет, хорошо — плита и раковина были в комнате…
Прокуратура Можайского района начала активно защищать права выпускников и только в 2009 году выявила сразу 14 случаев нарушения закона о предоставлении жилья детдомовцам. Начались суды. В результате девять человек были жильем обеспечены: им дали квартиры в новом доме на Дмитрия Пожарского. Но жить в этом доме было нельзя — строители не подвели к нему газ, не подключили и электричество. Дом фактически не был сдан. Тогда прокуратура внесла представление уже компании-застройщику, которая нарушала все сроки постройки и сдачи.
И вот, ура-ура, 1 июня 2011 года все девять человек должны были въехать в новые квартиры. Но решились на это только двое — Аня Мухина и Алина Лымарь. Обе на сносях.
— Фактически мы въехали 2 июля, — говорит Аня. — 1 июня света не было. А как свет дали, так мы и заселились…
Это же как надо было натерпеться по углам и коммуналкам, чтобы согласиться жить в доме без воды и газа! Потому что компания-застройщик обещает подключить все коммуникации, когда в дом заселятся 60–70% жильцов. А люди не заселяются, потому что нет удобств. Сердитые новоселы видят будочку со шлангом, который заменяет водопровод, и въезжать не спешат. Получается замкнутый круг, разорвать который нет никакой возможности.
— Вот воду дали холодную наконец, — радуется Аня. — А так ведром носили по 3–4 раза в день, не считая, когда для стирки надо. Когда муж, а если он на работе — сама. Хорошо — этаж первый.
— Сама — на восьмом месяце?!
— На девятом! А что делать? Но горячей воды не будет до осени, я разговаривала с прорабом, он сказал: “За холодную спасибо скажите…”. Канализация не работает — вода в бачок не наливается, ждем сантехника. А газа нет само собой! И не будет еще месяца три. Собственно, и плиты еще не завезли в квартиры. Мы пользуемся электрической плиткой…
Скоро Аня станет мамой во второй раз. Друзья подарят малышу коляску и памперсы. А опека… напомнит, что на ней висит долг за общежитие, из которого она уехала, 30 тысяч.
— Я говорю: мне рожать, подождите, — кипятится Аня. — А они говорят: “Выплачивай, а то в суд подадим”. В той, моей комнате сейчас девочка с ребенком живет — ей деваться некуда. А в опеке говорят: “Выселяй, нам других детей селить некуда…”
Вот это тот случай, когда хочется повыкидывать всех чиновников из кабинетов и заняться делами самой. Потому что если в Анину комнату в общаге заселят новую девочку-детдомовку, можно будет начинать все сначала. Волонтеры, прокуратуры, суды, газеты. Надеюсь, очередную новостройку для детдомовцев сдадут с лестницами…
