Нет, речь идет не о следственном обыске и не о смутных временах энкавэдэшного беспредела. Это обыденность наших дней, и имя ей — сделки с долями в праве на жилье.
Для тех, кого уже коснулось это мрачное наследие жилищной приватизации, жизнь превратилась в настоящий кошмар. Те же, кого сия чаша миновала, даже не представляют себе, что такое возможно. Для этих, последних, — краткий ликбез.
Допустим, не слишком любящие друг друга родственники — братья с сестрами, родители с детьми, бывшие мужья и жены — владеют долями в квартире. Разделить жилье не получается: либо собственники не могут прийти к единому мнению по его стоимости, либо у одного из них просто-напросто нет возможностей для таковой дележки: жилье-то у него одно. Скажем, сестра хочет получить деньги за свою часть «однушки», которая принадлежит ей пополам с братом. Сестра там не живет, у нее есть еще пять квартир, поэтому она предлагает просто продать совместную собственность и поделить деньги. Но у брата-то другого жилья нет! Зато есть жена и семеро по лавкам, и все они живут в этой самой общей с сестрой однокомнатной квартире. Поэтому продавать жилплощадь он отказывается.
В этом случае закон позволяет сестре распорядиться своей долей и отдать ее посторонним людям. Понятно, что нормальному человеку половина «однушки» и даром не нужна, поэтому выкупом подобных долей занимаются специально созданные под это дело фирмы-стервятники. Они находят нужных людей, которые, приобретя долю в квартире, начинают целенаправленно выживать других сособственников, в нашем случае — семью брата. Правда, сестра получает от них за свою часть квартиры сущие копейки, но зато она удовлетворена морально: несговорчивый брат наказан!
Почему наша мораль пала так низко, почему самые близкие, нимало не смущаясь, гробят друг друга — тема отдельного разговора.
Сейчас же я хочу понять, почему наше государство допускает эти братоубийственные сделки, потворствует бандитам, попирая конституционное право своих граждан на жилье и его неприкосновенность.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о родителях и детях...
Детях, которые, вырастая, не только не становятся опорой своим стареющим отцам и матерям, но, напротив, норовят отобрать у них последнее.
У москвича Бориса Хайкина не сложились отношения с единственной дочерью. Вернее, пока девочка росла, все шло замечательно — отцом Борис Менделевич, по свидетельству многочисленных друзей семьи, был прекрасным, нежно заботился о дочери, делал для нее все что мог и даже больше. В частности, они с женой передали ей в собственность двухкомнатную квартиру, доставшуюся семье по наследству, а сами остались в маленькой «однушке».
Но чем старше становилась Наташа, тем напряженнее становились ее отношения с отцом. А когда после смерти супруги Борис Менделевич женился вторично,
А год назад Наталья Андреева прислала к отцу риелтора с предложением... поделить «однушку», в которой Хайкин жил с новой женой. Дело в том, что после смерти матери, на имя которой была приватизирована эта квартира, жилплощадь оказалась поделена по наследству между Натальей и ее отцом.
— Мне никогда не приходило в голову, что придется что-то делить со своей семьей, — вздыхает Борис Менделевич, — поэтому, когда мы в
Он отказался продавать свою квартиру и делить деньги пополам, как предложил ему риелтор, — ведь в таком случае ему, пенсионеру, было просто некуда деваться. А у Натальи-то имелась собственная двухкомнатная квартира. Он пытался поговорить с дочерью, обсудить возможность продажи дачи, еще какие-то варианты... Наталья на контакт не шла.
А в сентябре минувшего года в квартиру Хайкина явились трое. Двое мужчин и женщина с грудным ребенком на руках. Объявляют: мы новые собственники, просим любить и жаловать. И документ показывают — договор дарения. Добрая душа Наталья Борисовна расщедрилась и подарила половину папиной «однушки» совершенно чужим людям. И они теперь собираются обживаться на новом месте.
Мужчины, как вскоре выяснилось, оказались приезжими, да еще и бывшими уголовниками, имеющими за плечами солидный тюремный стаж за различные преступления. Именно на них пал выбор риелторской компании, взявшейся помогать Наталье Андреевой. У каждого из счастливчиков в Москве до знакомства с семейством Хайкиных уже образовалось множество вот таких же квартирных долек, раскиданных по самым разным адресам. Жить у Хайкина они, естественно, не планировали (какой психически здоровый человек захочет жить в одной комнате с незнакомыми людьми!), но собирались методично выживать Бориса Менделевича и выбивать из него деньги.
— Я вызвал участкового, — рассказывает Хайкин, — он пришел, сказал, мол, к тебе никто не может вселяться без решения суда. Но, с другой стороны, собственники тоже имеют право... В общем, договаривайтесь сами, я ничем помочь не могу. И ушел.
У Хайкина больное сердце, случился приступ, жена вызвала «скорую». Посетители испугались и убрались восвояси. Спустя несколько дней позвонила адвокат новых собственников — выкупайте их долю за два миллиона! «Эта сумма для меня неподъемная, — признался Борис Менделевич. — Но буду искать — дайте хотя бы отсрочку!» Адвокат установила срок — неделя.
С октября на квартиру Хайкина начались налеты. Гости-сособственники приезжали, начинали ломать замки, болгаркой резать дверь... Каждый раз вызванный хозяином наряд полиции приезжал до того, как они успевали ворваться внутрь. Каждый раз непрошеных гостей забирали в участок, но вскорости отпускали. Друзья помогали Хайкину восстанавливать, заваривать железную дверь. Потом налетчики являлись снова. И так по кругу... От всех переживаний Борис Менделевич попал в больницу в тяжелом состоянии. Впрочем, это не помешало налетчикам продолжать свое дело, только теперь оборону держала жена Хайкина.
Интересно, что закон в данном случае двойствен: с одной стороны, вселение совладельца возможно только по решению суда, но суд не станет никого вселять в квартиру, если заведомо нет условий для совместного пользования. Поэтому сособственники Хайкина и не пытаются вселиться законным путем. С другой стороны, полиция не привлекает к ответственности налетчиков и не возбуждает уголовное дело против них: ведь они же вроде как по бумагам тоже владельцы! Вот и получается, что эти собственники чувствуют себя уверенно и добиваются: либо чтоб у хозяина нервы сдали, либо чтоб он и вовсе отправился в мир иной...
Но вот что поражает больше всего: те, кто «заказывает» киллерам своих родственников ради завладения их недвижимостью, отвечают по всей строгости закона и оказываются за решеткой, независимо от результата задуманного. Те же, кто делает то же самое, но вот такими, внешне законными способами, выходят сухими из воды. Поэтому Наталья Андреева, отдав свою долю квартиры потенциальным убийцам, спокойно ждет развязки.
«Ребенка предложили спустить через окно седьмого этажа»
Поэтесса Наталья Тимофеева вырастила двух дочерей. Как в сказке: одну добрую и ласковую, другую... Но не будем давать никаких характеристик — скажем только, что отношения со старшей дочерью Катей были сложными и натянутыми. А после того, как в 2002 году Катя вышла замуж и ушла жить к мужу, и вовсе прекратились.
Зато осталась совместная собственность — «трешка» в Б.Саввинском переулке. Квартира эта в равных долях принадлежит Наталье Владимировне, ее бывшему мужу, давным-давно ушедшему из семьи, и дочерям Кате и Жене. И Катя, объединившись со своим отцом, потребовала раздела квартиры.
Другого жилья у Натальи Владимировны и ее младшей дочери не было, но что поделать?
— Я попросила купить нам с Женей взамен однокомнатную квартиру, — рассказывает Тимофеева. — По-моему, справедливо. Иванов, мой бывший муж, и Катя поначалу вроде бы согласились, но размен так и не состоялся — каждый из них хотел тоже получить по «однушке», а на это вырученных от продажи квартиры денег никак не могло хватить.
И тогда Иванов и Катя прислали матери официальное предложение о выкупе их долей за 7,5 млн. рублей. Но, по мнению Тимофеевой, эта сумма совершенно не соответствовала их реальной стоимости. Она отказалась от выкупа, и тогда бывший муж с дочерью продали жилплощадь посторонним людям. То есть профессионалам по квартирному рейдерству. А еще точнее — сотрудникам фирмы, занимающимся выкупом долей.
И 22 июня 2010 года началась война. Вечером в квартиру в Большом Саввинском, где на тот момент жили Наталья Владимировна с дочерью Женей, зятем и
— Они вели себя крайне нагло, хамили, расхаживали по дому, брали мои вещи, — вспоминает Тимофеева. — Я, разумеется, попыталась выставить их за дверь. В результате завязалась потасовка, они меня щипали, били, топтали мне ноги. Среди ночи я поехала в травмопункт — снять побои, а когда вернулась, они еще были у меня дома. Хулиганили, убили нашего кота на кухне... Мне стало плохо, вызвали «скорую», наша соседка сказала им — смотрите, что вы делаете, вас же возьмут на трупе! Только тогда они ушли.
С тех пор война продолжается. Новые собственники подали в суд иск о причинении им препятствий при посещении квартиры. Судья принял поистине соломоново решение: иск удовлетворить, но ключей новоявленным владельцам не давать. А что судье оставалось делать? С одной стороны, владельцы могут «навещать» свою собственность, с другой — не имеют права вселяться туда без соответствующего решения суда. А этого решения пока нет, хотя новые собственники и подали иск об определении порядка пользования. Наталья Тимофеева, в свою очередь, обратилась в суд с иском о признании сделки купли-продажи недействительной — ей, имеющей «право первого выкупа», никто не предлагал купить долю на тех условиях, на которых та оказалась проданной.
А пока суд да дело, криминал продолжается. 16 января, когда Наталья Владимировна как раз была на очередном заседании суда, новые владельцы совершили очередной налет.
— Мне позвонила Женя, которая вернулась домой чуть раньше меня: они одну нашу дверь спилили, вторую допиливают! — рассказывает Тимофеева. — Когда я прибежала к дому, на крыльце стояли два милиционера. Женя рыдала — поврежденную дверь заклинило, войти она не могла, а в квартире, где находилась
Эвакуировать с седьмого этажа малышку, к счастью, не пришлось, но пришлось вызывать ей «скорую». А Наталья Тимофеева и ее представительница снова отправились в травмопункт снимать побои, которыми закончились выяснения отношений с «сожителями».
В постели с рейдером
Так уж получилось, что во всех случаях с родителями чужими руками расправляются некогда горячо любимые дочери... Единственной неудачей известного балетмейстера с мировым именем Светланы Воскресенской (ее хореографические постановки можно видеть в спектаклях Театра на Таганке и «Ленкома», в фильмах «Формула любви», «Убить дракона», «Человек с бульвара Капуцинов» и многих других) стала ее единственная дочь Влада. Так получилось, что после ряда бытовых конфликтов она буквально возненавидела мать.
В последние годы дочь жила отдельно, у своего мужа, но имела наравне со Светланой Владимировной половину трехкомнатной квартиры. И она, похоже, решила использовать этот факт для того, чтобы отравить матери жизнь.
Иначе объяснить случившееся нельзя: в августе 2010 года Влада, в соответствии с законом, прислала Воскресенской письменное предложение о выкупе ее доли за 4,5 млн. рублей. Светлана Владимировна ответила согласием — также письменно, в положенный срок. Однако никаких дальнейших действий со стороны дочери не последовало — вплоть до 23 февраля
Тут следует уточнить, что Светлана Воскресенская — инвалид II группы
— Он склонял меня к мировому соглашению — и требовал уже 10,5 миллиона рублей, — рассказывает Светлана Владимировна. — Налеты совершал не в одиночку — с сообщниками. Когда им удавалось ворваться, они просто издевались: совали свои носы во все комнаты, переставляли мебель, сморкались в рубашку мужа, портили туалеты, гадили в ванну. Один забаррикадировал дверь в комнату, где я лежала, и муж не мог ко мне войти. Другой вообще влез ко мне в постель — правда, пулей выскочил, когда муж сфотографировал его и пообещал возбудить дело об изнасиловании...
Очень хочется верить, что ОВД по Таганскому району ЦАО Москвы и Таганская межрайонная прокуратура возбудят уголовные дела по заявлениям Светланы Воскресенской.
Пока же, в декабре минувшего года, Таганский суд удовлетворил иск Воскресенской о переводе прав и обязанностей покупателя на нее и признал недействительным свидетельство о регистрации ½ доли квартиры на имя чужого человека. Справедливость восторжествовала — но кто ответит за нанесенный вред здоровью и вообще за семь месяцев жизни, фактически отнятые у этой семьи? Почему вообще такое стало возможно в нашем вроде как правовом государстве?
* * *
Я не называю ни фамилий рейдеров, ни названий фирм — хотя все документы есть в распоряжении редакции. Ведь действия их — кроме разве что откровенного хулиганства и разбоя, — как ни удивительно и ни прискорбно, разрешены законом, и в этом главный ужас происходящего.
Законом, который позволяет продавать и дарить любые доли жилья посторонним людям отнюдь не для проживания в нем. Ведь зачем обычному человеку несколько метров в чужой комнате? Правильно, и даром не нужно. Поэтому под этот закон самые ушлые и бессовестные организовали новый бизнес по переделу недвижимости граждан, который иначе как узаконенным бандитизмом назвать нельзя.
Они моментально обеспечили работой людей, ранее осужденных и отсидевших за воровство, кражи, драки. Ну а что вы хотите, кто еще будет заниматься столь «достойным» делом! У каждого из них в собственности находятся десятки, а то и сотни таких квартирных долей. Создавая для совладельцев невыносимые условия жизни, они вымогают деньги — тем и живут.
Эти самые скупщики долей обижаются, когда их называют бандитами. Но как иначе назвать людей, открыто нарушающих Конституцию РФ, статья 25 которой гласит: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц». И закон, позволяющий продажу и тем более дарение долей третьим лицам, не являющимся членами семьи совладельца, также антиконституционен.
Главный аргумент представителей этих фирм — недобросовестные собственники квартир не желают делиться жилплощадью с другими владельцами жилья, которые и вынуждены прибегать к услугам этих, с позволения сказать, «санитаров леса». Такие упорные хозяева и впрямь встречаются, хотя и крайне редко: они занимают не принадлежащую им жилплощадь и не желают вступать ни в какие переговоры, оставляя второго совладельца без крыши над головой.
Но для того и существует государство со своими законодательными органами и судами, чтобы предвидеть и разрешать спорные ситуации, а не передавать их на откуп бандитам! Пусть суд определяет: кто должен остаться на квадратных метрах, а кому положена денежная компенсация и по какой цене. Или не положено ничего, если сделка с долями заведомо фиктивна, аморальна и налицо злоупотребление правом с целью сведения счетов или вымогательства денег.
При этом в первую очередь должно учитываться наличие у сторон другого жилья. Увы, наше государство, приняв определенные законы, признало жилплощадь предметом обычной купли-продажи — как акции или любые другие активы. Жилье в нашем законодательстве потеряло свою социальную значимость, тогда как оно в России — больше чем жилье. У большинства из нас нет возможности ни арендовать его за доступную плату, ни тем более купить — в отличие от других стран. Поэтому если для одного из собственников жилье является единственным, а для другого — нет, закон должен защищать того, первого. Единственное жилье не может делиться на доли, эти доли не должны никому продаваться или дариться, в него не должен входить никто, кроме тех, кого приглашает владелец. И тех, у кого имеется ордер на обыск или арест. Такой закон должен как можно скорее быть принят Госдумой.
