«На суде эта пожилая женщина кричала мне вслед: «Тварь! Убийца! Ты никогда не выйдешь на свободу, вся твоя семья будет нищенствовать и просить пощады», — говорит Настя Доронина.
Эта история произошла чуть раньше еще одной печально известной аварии — в Иркутске дочь высокопоставленной местной чиновницы, председателя облизбиркома, Анна Шавенкова сбила двух пешеходов на тротуаре и не оказала им помощь. Одна из сбитых женщин умерла на месте. Вторая осталась инвалидом.
Анну Шавенкову не посадили. На момент совершения наезда водительница оказалась беременна на начальном сроке, исполнение приговора (три года лишения свободы) отсрочили до того момента, пока ее еще не рожденному ребенку не исполнится 14 лет — до 2023 года.
Иркутский инцидент стал первым в череде многочисленных «высокопоставленных аварий», когда нарушившие правила випы не отвечали за содеянное.
В случае с Анастасией Дорониной все вышло иначе. Несмотря на то что у нее тоже было двое детей — полуторагодовалый сын Богдан и совсем грудная дочка Есения, что вина водительницы так и не была окончательно доказана, мальчишки ехали без прав и без шлемов и, совершая маневр, не посигналив фарами, фактически подрезали ее машину, после вмешательства премьер-министра с требованием «разобраться!» Анастасия Доронина получила по полной: 4 года колонии-поселения.
Болезнь дочери
Пока Настя находилась под следствием, расследование то прекращали, то снова начинали проверку, выяснилось, что ее младшая дочь Есения тяжело больна — родовая травма.
— Оказалось, что у Еси не развивается мозжечок, нет правильной координации движений. Еся поздно стала ходить, до сих пор очень плохо говорит... Она может остаться инвалидом на всю жизнь. И я не могу ничего сделать. Я привязана к колонии, должна находиться здесь до окончания срока и отмечаться каждый день. Моя дочка обречена.
Анна Шевенкова и Настя Доронина. В чем-то пересекающиеся (одна беременная, другая — мать двоих детей) обстоятельства дела — и такой разный приговор. Судьи Насти Дорониной даже и не подумали отсрочить ей наказание.
Просто кому-то в нашей стране можно прикрываться маленькими детьми, а кому-то — нельзя.
Неподалеку от колонии-поселения, где сидела Настя, в городке Кольчугино Владимирской области, супруг Насти, Виктор, снял потрепанную комнатку в хрущевке, чтобы быть поближе к жене, перевез туда малышей.
Пятый этаж. Туалет в ржавых потеках. Вода капает из крана, не останавливается.
На соседней улице проволока на заборе — та самая колония-поселение.
Памятуя о том, что дело находится на контроле «самого высшего уровня», в колонии осужденную Доронину не жалели. На всякий случай — вдруг будет проверка из Кремля?! «Я просила дать мне возможность хотя бы работать по специальности, юристом на телефоне, меня готовы были взять — и все заработанные деньги я бы отдавала семьям погибших, но мне запретили это. Поставили убирать мусор на помойке. В месяц мне платили около полутра тысяч рублей. Я делала все что прикажут, лишь бы лишнюю галочку в деле получить. Я старалась... Все ради того, чтобы заслужить условно-досрочное освобождение и получить возможность спасти дочь».
...На свободу из колонии между тем выпустили условно-досрочно мужчину, снесшего по пьяни на пешеходном переходе коляску с грудным младенцем, тихую и несчастную детоубийцу, оставившую не нужного ей малыша замерзать на морозе... «Твердо встали на путь исправления» — написали в их документах.
Нельзя помиловать
26 октября 2011 года было рассмотрено ходатайство Анастасии Дорониной об УДО, подготовлены ее характеристика и четыре благодарности. Осужденная характеризовалась позитивно. «Не курит, не пьет, не ругается матом, к труду, в том числе и без оплаты, относится положительно».
Но условно-досрочное освобождение Дорониной посчитали нецелесообразным.
Я лично разговаривала с представителями колонии: как же так? Почему Настю не отпускают? Неужели она опасна для общества?
— Дело в том, что на Анастасии Дорониной висит слишком большой долг, — объяснили «МК». — Ей необходимо выплатить 2,5 миллиона компенсации родителям погибших и одной из бабушек — той самой, дошедшей до Путина. Несложно подсчитать, сколько времени ей понадобится для этого с ее зарплатой уборщицы. Поэтому на скорое УДО, пока деньги не будут выплачены, она может не рассчитывать.
— Это единственная причина удерживать Доронину за решеткой?
Помявшись, мне ответили, что да, только эта причина, — что ж, руководство колонии тоже можно понять, рисковать своими собственными должностями — кто захочет?
Прошлой зимой муж Насти Дорониной не выдержал испытаний и попытался покончить с собой — выстрелил в голову из травматического пистолета, его нашли еще живым, операция по его спасению шла около шести часов.
Он тихо раскачивался передо мной, бритый налысо мужчина со шрамом у виска, и повторял потерянно: «Мы никому не нужны, что же делать? Что делать?»
Маленькая девочка, Еся Доронина, обреченная облеченными властью взрослыми на жизнь инвалида, тихо сидела на коленях у плачущего отца и ничего еще, слава богу, не понимала...
Настя надеялась до последнего на то, что ее все-таки помилуют, что ее крик души дойдет если не до премьера, то хотя бы до президента: «Может, Медведев читает вашу газету?» — но в феврале прошлого года кассационную жалобу Дорониной Анастасии с просьбой отпустить ее по УДО окончательно оставили без изменений.
Просто так
«Решение суда первой инстанции отвечает целям наказания. Оснований для отмены или изменения постановления по доводам, изложенным в кассационной жалобе, не имеется. Нарушений норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении ходатайства Дорониной не допущено (...) приговор является законным и обоснованным».
После выхода в свет моей статьи на редакцию обрушился шквал звонков: посторонние, незнакомые люди хотели помочь семье Дорониных, кто-то предлагал взять опекунство над Есей, чтобы ее можно было вывезти из колонии и начать лечить, кто-то просто выражал свое сочувствие...
От тюрьмы и от сумы в нашей стране, увы, не застрахован никто.
Именно поэтому каждый, как это ни страшно, может оказаться на месте Насти Дорониной. «Сегодня ты — случайный убийца. А завтра — случайная жертва, — написала я в статье. — Именно для этого человечеством и был когда-то придуман Закон, чтобы определить — кто прав, кто виноват, в какой степени, есть ли смягчающие обстоятельства.
Разумеется, родственники погибших не простят и не забудут. Но Закон должен быть выше их желания. Закон для всех один.
В сегодняшней России Закон все чаще стал подменяться „понятиями“. Когда одного человека сажают, а другого — при наличии тех же обстоятельств — отпускают. И все зависит от того, что приказали сверху».
...Настя писала мне, по привычке, окончательно потеряв надежду, сидеть ей оставалось вплоть до 2014 года — а маленькой Есе можно было попытаться помочь лишь до весны
И вдруг перед 8 Марта из Кольчугино пришло неожиданное и радостное известие: «Я не верю в то, что это произошло, я все-таки могу выйти на свободу. Я так счастлива! Деньги на выплату компенсации нашлись!»
«На этой неделе мы подаем надзорную жалобу во Владимирский областной суд на кассацию, деньги потерпевшим уже переведены, — плачет в телефонной трубке Настя. — Только теперь та бабушка говорит, что и деньги ей не нужны, что она все равно добьется, чтобы я никогда не вышла... Но основанием для дальнейшего отказа в УДО невыплата иска больше не может быть».
Как оказалось, статью в «МК» прочитал один из богатейших людей России и... решил помочь Насте и Есе. Он дал им два миллиона, чтобы погасить долг перед семьями погибших. С одним только условием — его имя вообще не должно прозвучать в прессе. Он помог просто так.
Хорошо, что в нашей стране даже очень богатые люди иногда способны на простое человеческое сочувствие.
Плохо только, что к закону это не имеет никакого отношения.
