Во Франции и Великобритании этот роман уже наделал много шума и породил множество догадок и сомнений.
В книге рассказывается о романе двух основных персонажей, в которых легко узнать самого автора и принцессу Диану. Героиню книги Жискара д'Эстена зовут Патриция, принцесса Кардиффская, или леди Пат. Согласно сюжету, президент Франции по имени Жак-Анри Ламбертье встречает принцессу в 1980-х в Букингемском дворце после обеда участников саммита G7. Патриция несчастлива в браке и из-за этого целиком посвящает себя благотворительной деятельности: борьбе с противопехотными минами и помощи ВИЧ-инфицированным детям. Она признается, что через десять дней после замужества принц сообщил ей, что решил продолжить отношения со своей прежней любовницей.
Сколько в романе правды, а сколько — вымысла, сам автор не поясняет. В одном из интервью Жискар д'Эстен заявил, что в романе действительно выведена Диана, но история любви — плод его воображения. Но и сейчас ему верят не все.
Жискар д'Эстен правил Францией с 1974 по 1981 год, как раз на момент описываемых событий. Диане тогда было 19 лет. Он на 35 лет старше. Примечательно, что эпиграфом роману служит фраза “обещание сдержано”. Возможно, это отсыл к концу книги, когда Патриция говорит: “Ты просишь моего разрешения написать эту историю. Я согласна, но ты должен мне обещать, что...”
В реальности на момент знакомства с принцессой Дианой президент Франции был женат и не был вдовцом, как герой книги. Впрочем, это не мешало его многочисленным интригам, а исполнительница главной роли в фильме “Эммануэль” даже была постоянной хозяйкой на торжественных официальных приемах в Елисейском дворце.
На днях книга выходит в России. Только в “МК” — отрывок из романа о первом романтическом свидании героев.
Первый поцелуй
Я заметил, что принцесса пристально смотрит на меня, словно оценивая. Возможно, она пыталась понять, относятся ли ко мне слова Маргарет Тэтчер, сказанные ею о мужчинах: “Им недостает храбрости и воли, они нерешительны...”
Обед подошел к концу, мы встаем из-за стола, раздается неизбежный скрежет стульев по каменному полу. Когда официанты в черных фраках подали кофе, ко мне подошел посол Великобритании:
— Принцесса предлагает вам присоединиться к ней в соседней гостиной. Она хотела бы поговорить с вами с глазу на глаз.
По обе стороны от камина стояли глубокие кресла. Часы с маятником на каминной полке негромко тикали. Поднос с кофейным сервизом ожидал нас на низеньком столике.
— Я попросила вас прийти, потому что хочу лучше узнать вас, — обратилась ко мне принцесса. — Мне кажется, что вы непростой человек.
Я словно включил на секунду рентгеновские лучи, которые обшарили все закоулки моей души.
— Ну, не так уж я и сложен, — неловко ответил я.
— Нет, вас действительно непросто понять. Вчера мне очень понравился ваш неожиданный порыв, когда в поезде вы взяли меня за руку. И я позволила вам сделать это. Так что это значило?
— Это значило, что я считаю вас красивой. Нет, не так... Скорее притягательной. Волнующей!.. Нет, я плохо подбираю английские прилагательные.
— Вы очень хорошо их подбираете. Но если я так притягательна, то чем я притягиваю именно вас? — Этот разговор казался обычной светской болтовней, но тут Патриция посмотрела мне прямо в глаза: — Я вижу, что вам трудно ответить. Тогда поговорим о вас. Я считаю вас не привлекательным, а интересным. Вы меня заинтересовали, господин президент. И мне кажется, что вы заслуживаете того, чтобы я узнала вас лучше. У вас найдется еще несколько минут, чтобы ответить на мои вопросы?
Я должен был отказаться, должен был сказать, что уже выбился из графика. Этот затянувшийся обед нарушил все мои планы. Но я только заметил:
— Да, для вас у меня столько времени, сколько вам нужно. Но ведь у вас назначена встреча после обеда.
— Это может подождать, — ответила она. — Кроме того, у меня очень простые вопросы. Вы разрешите мне задать их по-английски?
— Of course (конечно — англ.).
— Как вас зовут? Я знаю, что у вас двойное имя — Жак-Анри. Это слишком длинно. Как мне вас лучше называть?
— Как пожелаете, но я предпочитаю Анри.
— Я буду называть вас Анри, а вы, если хотите, зовите меня Патриция.
Она взяла чашку и сделала глоток кофе.
Я смотрел на ее тонкие пальцы, к которым прикасался вчера.
— Анри, почему вы решили стать президентом? Вы надеялись, что сможете приносить людям пользу?
Разумеется, первое, что мне пришло в голову, — это дурацкий ответ, глупость, которую ни в коем случае нельзя было произносить: “Я стал президентом только для того, чтобы встретить вас!”
— Конечно, свою роль во всем этом сыграл случай, — ответил я. — Но я действительно хотел приносить пользу. У меня не было жажды власти, но был к ней определенный интерес.
— Я задам вам последний вопрос. Во всяком случае на сегодня. Вы живете во дворце один?
— Да, один. Моя жена умерла четыре года назад.
— Я знаю, я читала об этом. И видела ее фотографии. Ваша жена была очень утонченной, элегантной. У нее были черные волосы...
— Ее мать была итальянкой.
— Как вы познакомились?
— Во Флоренции. Я проходил стажировку во французском консульстве, а она пришла за документами, чтобы поступить в Институт политических наук в Париже. Она отдыхала у своих бабушки и дедушки.
— Должно быть, вам ее очень не хватает, — сказала Патриция. — Я очень сочувствую вам, Анри, но прошу честно ответить на мой вопрос. Если вы живете один, вам, должно быть, грустно длинными одинокими вечерами? Ваши дети, наверно, уже выросли. Грустно проводить вечера в одиночестве. Засыпать в одиночестве. Что вы делаете, когда остаетесь один, — читаете, смотрите телевизор?
Кофе выпит. Наши чашки пусты. Я подумал о том, куда может нас завести этот странный разговор, который вот-вот должен прерваться. Дверь может открыться в любой момент. Я опускаю глаза и вижу колени Патриции, край ее сиреневой юбки.
— Да, я читаю каждый вечер, иначе мне не удается заснуть. Читаю французские и английские книги, а когда устаю, выключаю свет и засыпаю.
Кажется, мне не удалось объяснить Патриции, что после целого дня выматывающей работы не так уж плохо побыть одному.
— Это не очень весело. Вам, должно быть, грустно в этом пустом доме... — Она умолкает на несколько секунд, смотрит в пустоту, потом продолжает: — Хотя можно жить и в доме, где с утра до ночи толчется множество народу, но никому из них нет до вас никакого дела. Никого не интересует, чего вам хочется. Иногда даже кажется, что они вообще не подозревают о вашем существовании. Во всяком случае не показывают виду... Бывает и такая разновидность одиночества.
Дверь в гостиную теперь и в самом деле приоткрылась, на пороге появился помощник принцессы и пробормотал что-то невнятное про расписание.
Этот человек мне не нравится. От него так и веет надменностью, самодовольством; он затянут в свой костюм, словно в гипсовый корсет, а его манеру разговаривать с принцессой едва ли можно назвать приличной. Меня раздражает и тщеславие французов, гордящихся своим великим прошлым, но все-таки я предпочитаю его британскому высокомерию.
— Еще пару минут, — распорядилась принцесса, — мы еще не закончили разговор с господином президентом.
Дверь закрылась, и Патриция заметила:
— Не удивляйтесь, он просто немного ревнует.
До меня доходили слухи о том, что у нее были особые отношения с одним из ее помощников, но все равно я был удивлен той легкостью, с какой она это подтвердила.
Мы стояли у камина.
— Я была счастлива видеть вас, Анри, — сказала она, с английским придыханием произнося мое имя. — Мы не сказали друг другу ничего особенного, это была обычная светская беседа. Нужно попытаться еще раз. Вы должны приехать в Лондон. Кажется, скоро у вас состоится встреча с британским правительством. Я надеюсь, что вы нанесете мне визит. Я живу в Кенсингтонском дворце. Это совсем рядом с вашим посольством.
— Я с удовольствием навещу вас, Патриция, — ответил я. — Когда программа визита будет составлена, я обязательно вам позвоню...
— Это уже лучше, — заметила она. — Вы делаете успехи!
Я подошел к принцессе, чтобы попрощаться, протянул руку для официального рукопожатия, но она — почти одного роста со мной из-за своих каблуков — вдруг взяла мое лицо в свои руки. Ее губы коснулись моей щеки, прошептали: “Au revoir”. Еще несколько мгновений, и наши губы соприкоснулись...
“МК” благодарит издательство “Рипол-классик” за предоставленный отрывок.
