Уже на следующий день новостные ленты запестрели различными версиями произошедшего. А к храму, который отец Даниил возводил на пустом месте, потянулись толпы людей.
Каким человеком был убитый священник, кто предсказал ему скорую кончину, о чем думал покойный в последние годы — в откровенном интервью “МК” вдовы погибшего Юлии Сысоевой.
С Юлией мы встретились в том самом храме, где был убит ее муж. Высокая молодая девушка подъехала на алой иномарке. Внешне Юлия совсем не похожа на матушку. Черная стеганая куртка с мехом, прямая юбка чуть выше колена, модный свитер, вместо платка на голове — аккуратная вязаная шапочка, в руке — дорогой iPhone…
Тайное венчание
— Юлия, насколько я знаю, вы девушка из обычной светской семьи. Как же вы познакомились с отцом Даниилом?
— Все просто. Я собирала у себя дома вечеринку, и один мой приятель предложил: “Хочешь, захватим с собой одного хорошего парня?” Отец Даниил тогда учился в семинарии, я заканчивала мединститут, фармацевтический факультет. Ну вот и привезли его ко мне.
— Вечеринка и семинарист — понятия, мягко говоря, несовместимые.
— Ну почему? У меня ведь была не банальная пьянка-гулянка, а приличное мероприятие. Чаепитие. Я только что вернулась из Иерусалима и собиралась показать друзьям видеофильм, поделиться впечатлениями.
— Видимо, новый гость произвел на вас впечатление в тот вечер?
— Отец Даниил не произвел на меня ни малейшего впечатления. Скорее я на него произвела. Потому что он сразу перешел в наступление, мол, когда встретимся, куда сходим и так далее. Так постепенно и завязались отношения.
— Мне казалось, что все священнослужители — люди скромные, даже замкнутые.
— Да нет, они обычные ребята, веселые, адекватные.
— А как ухаживал семинарист Сысоев?
— Как все молодые люди ухаживают.
— То есть цветы, кино, кафе…
— Ну да. На первое свидание он пришел с цветами. Мы часто гуляли с ним по Москве.
— Как же вам удалось найти общий язык? Вы ведь к церкви не имели никакого отношения?
— Не знаю, как можно сказать насчет моего отношения к церкви… Ну, в 18 лет я крестилась. А в 21 год мы с Даниилом поженились. Были знакомы всего четыре месяца. Вскоре у нас родилась дочка. С Даниилом мы прожили почти 15 лет. У нас трое детей. Это минимум, который мы успели родить. А поразил меня в нем исключительный интеллект.
— Ваши родители спокойно отнеслись к такому браку?
— Родители мой брак восприняли в штыки. Они были возмущены, что моим избранником стал семинарист, да еще из священнической семьи! Социально неравный брак! В то время мой отец занимался бизнесом, являлся руководителем крупной фирмы. Ему было непонятно, почему дочь выбрала в мужья человека из другого мира. Ведь папа строил определенные планы на меня, сам подыскивал мне женихов. В итоге мне пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться с женихом.
— Как же восприняли это родители жениха?
— Они тоже не пребывали в восторге от выбора сына. Но я девушка верующая, поэтому они восприняли наш брак более лояльно. Во всяком случае, так выглядело внешне. Хотя не знаю, как обстояли дела на самом деле. Я к ним в душу не лезла. Но моего отца они так и не смогли принять.
— Но со временем ваши родители смирились с Даниилом?
— Мои родители стали общаться только с Даниилом. Но вот между собой наши родители так и не нашли общий язык. Они никогда не общались и не общаются до сих пор.
Рекламный слоган от отца Даниила
— Юлия, ваш супруг много времени уделял семье?
— Когда-то уделял много времени. А в последние три года у него, можно сказать, случился брак с храмом.
— Выходит, отец Даниил изменился, когда приступил к строению храма?
— Не скажу, что он сильно изменился. Он всегда был целеустремленным человеком. И на первом месте для него оставалось священническое служение, а потом уже все остальное — дом, жена, дети. Но когда началось строительство прихода и храма, ему, мягко говоря, стало совсем не до семьи. Он не мог совмещать одно с другим. Его буквально разрывали на части. Он был занят с раннего утра до глубокой ночи. Забывал о выходных, об отпуске даже речи не шло. Помимо храма он занимался миссионерскими проектами, организовывал библейские занятия. Так же много времени занимала его миссионерская школа.
— У вас не возникало мысли уйти?
— Человеческие слабости присущи всем. Мы обычные люди, а не ненормальные святоши, как многие думают. У нас с отцом Даниилом тоже были разногласия, и в горячке у меня возникали подобные мысли. Но существует понятие “божья воля”. Верующие люди всегда задумываются: “А угодно ли это Богу?” Даже когда я думала, что все, больше не могу так жить, тут же одергивала себя, понимала, что Богу такое поведение неугодно. Приходилось терпеть. Да, мы могли с мужем поругаться, разбежаться по комнатам, обижаться друг на друга, но в итоге все равно шли на примирение. Проблемы современных людей в эгоизме. Людям проще расстаться, если они не получают удовольствия от жизни друг с другом. А ведь брак и семья — это труд и самопожертвование.
— Известно, что в семьях священнослужителей царит патриархат. Отец Даниил был домостроевцем?
— Домостроевцем он никогда не был. Под понятием “домострой” вы понимаете то, что жена, покорная мужу, сидит дома, никуда без его ведома не выходит? Это скорее мусульманский подход. Хотя и мусульмане бывают разные. На самом деле домострой — отжившее явление. И в православных семьях — редкость. Даниил всегда выступал за то, чтобы я работала, самосовершенствовалась, он хотел, чтобы в моей жизни были не только дети и кастрюли. Когда я написала книгу “Записки попадьи”, он искренне радовался за меня. Также я долго работала начальником отдела рекламы в одной строительной фирме. Супруг помогал мне придумывать рекламные слоганы, подкидывал креативные идеи. Некоторые из них были реализованы. Хотя, казалось бы, священник и реклама — несовместимые вещи.
— Как вы отдыхали?
— Любили путешествовать на машине — колесили по России, много ездили за границу. Роль шофера оставалась за мной, Даниил выступал в качестве штурмана — он отлично ориентировался по карте. Автомобиль он начал водить только последние два года. До этого всеми автомобильными проблемами, вплоть до покупки машины, занималась я. Вообще, отец Даниил был далек от бытовых проблем. Так что мне приходилось заниматься проблемами, которые традиционно возлагают на плечи мужчин. Дело в том, что Даниил был человеком не от мира сего. Ему даже было некогда за собой следить.
— Священнослужители не осуждали вас за вождение машины?
— Наоборот. Сейчас большинство матушек водят машину и следят за модой.
— У вас три дочери. Наверняка отец Даниил готовил детей к церковной службе?
— Ну как вы себе представляете, что девочки будут служить при церкви? Мы хотели, чтобы дети выросли верующими людьми, а кем они станут, для нас было неважно. Например, старшая мечтает быть журналистом. И Даниил ее в этом поддерживал.
— Он был строгий отец?
— Нет, даже поощрял баловство детей. По сути, он ведь сам был большим ребенком. Мог дурачиться, веселиться. Благодаря его легкому характеру он запросто сходился с людьми, у него была масса друзей, народ тянулся к нему.
Кончину священника предсказал старец
— Говорят, покойный отец Даниил предчувствовал свою гибель?
— Гибель — неправильное слово в православии. Погибнуть может только душа. Конечно, отец Даниил предчувствовал свою кончину. Три года назад он ездил к одному старцу, который предсказал, что Даниил построит храм, но не будет в нем служить. Муж понял, что скоро с ним случится беда. Поэтому и торопился жить. Он неоднократно повторял: “Боюсь, что многого не успею, поэтому я не могу себе устраивать отдых и выходные”. Слова того старца оказались пророческими.
— Как вы реагировали на его мысли о скорой смерти?
— Да никак я не реагировала! Я считала эти высказывания юродством. Тем более Даниил всегда говорил о смерти как бы между делом, даже шутил по этому поводу. Однажды я ему призналась, что ни разу не присутствовала на священническом отпевании. Он как бы между прочим бросил: “Вот на моем и поприсутствуешь”. А после его смерти я вспомнила еще один случай. Девять лет назад мы пошили ему льняное облачение. Тогда он на полном серьезе сказал: “Я прошу меня в этом облачении отпевать”. Я не отреагировала. Когда его не стало, вспомнила его слова.
— Выполнили его просьбу?
— Выполнила. Правда, то облачение давно пришло в негодность, но хранилось в храме. Только не хватало поручи и пояса. Эти детали были утеряны. В день, когда отца Даниила забирали из морга, поручи и пояс нашлись. Они лежали на самом видном месте — на алтаре. А уже на кладбище случилось еще одно чудо. Все 15 лет, которые мы прожили с Даниилом, я не снимала с пальца золотое кольцо с маленьким бриллиантом, которое привезла со Святой земли. Оно даже вросло в палец. И вот по дороге к кладбищу мне под ноги упал букет фиолетовых ирисов. Именно такие цветы принес Даниил мне на первое свидание. Дорога к кладбищу была усыпана цветами, но ирисов среди них больше не было. Я поняла, что этот букет от него. Тогда я решила тоже сделать ему подарок. То кольцо не снималось много лет, но в этот раз я легко его сняла и вложила ему в руку.
“Когда вся Москва говорила об убийстве мужа, я пребывала в неведении”
— Юля, в тот роковой вечер вы предчувствовали беду?
— Да я весь последний месяц предчувствовала что-то неладное. Вот говорят, что снам верить нельзя. А мне 3 ноября приснилось, что муж умер. Я поведала Даниилу о сновидении. Он посмеялся: “Не верь, это суеверие”. Я отлично знаю, что в приметы верить нельзя, но тогда зацепилась за мысль — если человек умирает во сне, значит, долго жить будет. Не сработало!
— В своих последних заметках на православном сайте вы написали, что не успели попросить прощения друг у друга.
— Люди, когда умирают, всегда просят друг у друга прощения. Есть обиды или нет, неважно. Просто традиция такая. Мы не успели. В тот день мы буднично попрощались: “До вечера, пока”. В течение дня созванивались несколько раз. Но я себе места не находила, хотела вечером приехать за отцом Даниилом в храм. Накануне приезжала, забирала его. А в этот вечер меня как будто кто-то не пустил. Хотя я не переставала думать: “Надо ехать, надо ехать”. А при этом то ужин готовила, то детей спать укладывала, и как-то не получилось. Последний раз позвонила ему за 15 минут до смерти. Он обещал приехать через 40 минут. Второй раз набрала ему ровно через минуту после выстрела. В 22.45 произошел выстрел, в 22.46 раздался мой звонок. Я не понимала, почему он не снимает трубку. Опять заболтался с кем-то? Обещал же приехать…
О смерти мужа я узнала час спустя после трагедии. Мне никто не позвонил, не сообщил о случившемся. Уже вся Москва знала, по телевизору шли новости, а про меня просто забыли. Потом люди оправдывались: “Мы думали, тебе сообщили, не хотели тебя тревожить…” Если бы я сразу узнала, то моментально бы приехала. И, возможно, застала бы его живым. И вдруг нам бы удалось попрощаться? Ну, наверное, кому-то это было не угодно…
— Он еще жил какое-то время?
— Он жил еще полтора часа. Дышал. Это чудо! Вот только в сознание так и не пришел.
— Как ваши дети отреагировали на известие о смерти отца?
— Когда я ночью все-таки добралась до храма, мне позвонила старшая дочь: “Мама, все нормально?” Я сказала: “Папу убили”. В трубке раздался крик. А средней дочери я обо всем рассказала утром.
— Они спрашивали, почему?
— Нет. Мне понравилась мысль одной монахини: “Вопрос “почему” не задаю себе никогда, потому что нельзя войти в промысел Божий”. Убийство Даниила — промысел Божий, что еще можно сказать…
— Незадолго до смерти в адрес Даниила Сысоева поступали угрозы.
— Угрозы начали поступать года три назад. С первого диспута с мусульманами. Хотя инициаторами диспута являлись сами мусульмане. Даниил никогда на рожон не лез, его вызвали на этот диспут. Поначалу, возможно, его пугали угрозы. Со временем он привык, отбоялся, что ли.
— Нападений на него не было?
— Я не знаю. Вряд ли.
— Вы допускаете, что он мог что-то скрывать от вас?
— Он не все мне рассказывал. Может, не хотел травмировать. Но я точно знала, что существовали вещи, которыми он со мной не делился.
— Если вы предчувствовали беду, могли бы запретить ему заниматься миссионерскими делами?
— Он бы не послушал меня. Отец Даниил вел людей к Христу, это была его цель. Если бы я стала препятствовать, это привело бы к конфликту.
“Он ушел к себе домой”
— По слухам, отец Даниил строил свой храм без разрешения властей?
— Добро на строительство храма дали в префектуре. Но согласование было только на словах. Далее требовалось пройти сложную бумажную волокиту, которая заняла бы много времени. Даниил не стал дожидаться окончательного вердикта. Поставил бытовку. В итоге одна инстанция выступила с требованием отобрать землю. Началась борьба. Даниил тогда сильно подорвал здоровье, но отстоял землю.
— Откуда у рядового священника взялись деньги на строительство храма?
— Храм строился на пожертвования. Среди прихожан было много обеспеченных людей.
— Вашу семью тоже бедствующей не назовешь?
— Не скажу, что мы перебивались с хлеба на воду. Хотя переживали разные времена. Например, в студенческие годы приходилось непросто. Постепенно доползли до среднего уровня. К тому же я сама неплохо зарабатываю.
— После окончания семинарии отца Даниила не отправили служить в глушь?
— Москвичей отправляют служить в Москву, так что деревня Зюзюкино ему не грозила. Сначала Даниил 5 лет служил дьяконом в Болгарском подворье. Затем стал священником, его перевели в Оптинское подворье.
— В его храме уже новый настоятель?
— Да, так решило священноначальство. Сами священники здесь не властны.
— Отец Даниил вам снится?
— Практически нет.
— Ваша жизнь сильно изменилась после ухода мужа?
— Моя жизнь перевернулась. Но я спокойна за отца Даниила. За два дня до смерти он постоянно напевал мелодию группы “Сплин”. “…Прощай навсегда шар земной,/Но мы расстаемся с тобой./Со всей разноцветной листвой/Я падаю вниз головой… Ты, пожалуйста, не бойся,/Так случается со мной,/Ни о чем не беспокойся,/На замок закройся… С головой укройся,/Я иду домой, я иду домой, я иду домой”. Эта песня оказалась пророческой. Отец Даниил попрощался с шаром земным. И ушел к себе домой. Муж всегда говорил: “Наша родина не на земле, а на небе…”
— С его смерти минуло два месяца. Какие моменты совместной жизни вспоминаете?
— Поначалу я прокручивала в голове каждый прожитый день с ним. Сейчас решила в воспоминания не ударяться: это не очень полезно для душевного состояния. Вот вы напомнили — прошло 2 месяца, а мне кажется, что прошло 5 лет, если не больше. После его смерти моя жизнь была перенасыщена разными событиями. Иногда мне кажется: со мной ли это все происходит? Во сне я или наяву? Думаю, вот сейчас проснусь и все вернется на свои места.
— А дети часто вспоминают папу?
— Маленькая часто спрашивает. Ей всего два года, она не понимает, куда он делся. Видит его облачения и тут же: “Папа, папа…”
— Вы ощущаете нехватку советов мужа, нуждаетесь в них?
— Нуждаюсь. Например, когда возникают проблемы с детьми, я говорю: “Ну помоги, смотри, что они творят!” И представляете, чувствуется помощь. Напрямую ведь не спросишь, не позвонишь “туда”, а какие-то знаки существуют. Я знаю, что он нас поддерживает.
— А в материальном плане сложнее стало?
— Я бы сказала, даже проще стало. Люди помогли сильно. Хотя, может, это временно. Помогли и забыли. Но я об этом не думаю: помогли — и слава Богу.
— Во время стрельбы был ранен регент церковного хора.
— Он давно пришел в себя, даже работает. Я с ним общалась только на тему, что произошло в храме, и все. Больше нам нечего обсуждать.
— За имя убийцы вашего супруга бизнесмены готовы выложить миллионы рублей…
— Я об этом только в Интернете читала.
— Как идет следствие?
— Следователи кое-что накопали, но просили не рассказывать подробности. Круг подозреваемых уже установлен. Но убийцу не нашли.
— Вы не стали вести собственное расследование?
— Нет. Но мои подозрения следствие разделяет. Также понятно, что убийство произошло на религиозной почве. Других версий следствие не рассматривает.
Нам, светским людям, зачастую не понять той преданности и самоотдачи, которую верующие демонстрируют в своем служении Богу. Уголовные расследования тоже находятся в ведомстве власти светской. Но хотелось бы верить, что работа следователей будет проведена с тем же фанатизмом, с которым отдавался своему делу покойный отец Даниил Сысоев. И миллиона Доку Умарова не потребуется, чтобы назвать в конце концов имя убийцы и призвать его к ответу.
