— Наталья, наше исследование исторического процесса — оно когда-нибудь закончится или это то, что актуально всегда, в любой момент времени?
— Можно, конечно, рассуждать о том, что для российского менталитета история имеет какое-то особенное познавательно-инструментальное значение, а можно сказать, что это нормальная попытка человечества в целом через собственный опыт попытаться осознать настоящее. Историки говорят о прошлом. Политологи говорят о настоящем. И только соединив прошлое и настоящее, можно понять, что такое историческая судьба.
— Основные действующие лица «Исторического процесса» — Николай Сванидзе и Сергей Кургинян — они принципиально никогда не договорятся, никогда не согласятся друг с другом? Или когда-нибудь это произойдет?
— Интересный вопрос, на самом деле. Я думаю, что дело не в какой-то несговорчивости конкретно этих двух персонажей. Дело в том, что каждый из них — и Николай Карлович, и Сергей Ервандович — это люди, для которых эта попытка отстоять свое мировоззрение, свою философию и является серьезной жизненной целью. Для каждого из них это больше, чем передача, больше, чем самовыражение. Это тот бой, который они ведут всю жизнь. Эти две берега давно совершенно самостоятельно существуют в русской ментальности, но они должны разговаривать, такой разговор и дает надежду обществу на прояснение смыслов по ключевым вопросам повестки дня. В этом и есть задача программы. И пусть только еще больше убеждает каждого из них в своей правоте. Зритель программы получает редкую по нынешним временам интеллектуальную эмоцию и вовлекается в интереснейший процесс поиска истины. В этом и есть некоторый залог успеха, я надеюсь, нашей передачи — в подлинности этих людей. Они не просто изобретают концепцию на лету — у каждого из них сформированная годами, всей жизнью, система убеждений, за которую они готовы полечь в страшном телевизионном бою.
— Присутствует ли какая-то доля актерства в их выступлениях? Временами они так распаляются, что кто-нибудь может вообще уйти из студии со словами: «Я больше не хочу это слушать!»
— Это самая главная особенность проекта — он полностью живет своей самостоятельной жизнью. Здесь нет никакого актерства или позерства. Это абсолютно подлинные эмоции, которые проявляются на площадке.
— Ну вы же знаете, как обычно бывает: два ведущих как следует покричат на площадке, а после съемки встретятся, пожмут друг другу руки и скажут: «Круто мы сегодня их всех разыграли!»
— Это не тот вариант, потому что любая передача готовится как отдельная боевая операция для каждой из сторон. Со своей системой доказательств. Для этих участников прояснение своей позиции и попытка отстоять перед аудиторией ее правоту — это очень важно. Это проявление их подлинной сущности. Они, конечно, остаются в рамках взаимного уважения к партнеру, к коллегам, но при этом шоу концентрирует такую энергию, что порой высекаются искры.
— При таком накале напряжения между ведущими как себя чувствуют их свидетели? Им же просто слово не дают сказать.
— Конечно, захлестывают эмоции. Но при этом каждая из сторон все равно заинтересована в том, чтобы смысл был проявлен.
— На прошлой неделе в вашей передаче так нашего обозревателя Вадима Речкалова заткнули, что он, наверное, обидится и больше к вам не придет.
— Очень надеюсь, что как раз придет. Он ведь из такой же когорты, что и Николай Карлович, и Сергей Ервандович. Он неравнодушный. Он пришел не просто самовыражаться, а биться за свои интересы, так что я надеюсь, что он придет к нам, и еще не раз.
— А темы для передачи выбираются сообща?
— Конечно, это результат коллективного труда канала и команды, которая делает передачу, ее ведущих и соавторов. Алгоритм здесь достаточно сложный. Нам нужно подготовить не просто актуальную передачу и не просто академическую. Ее направление скорее близко к философии. То есть мы выбираем какое-то важное событие прошлого и смотрим, как оно коррелируется с настоящим. Либо наоборот, к какому-то актуальному событию настоящего подбираем подходящую тему из прошлого, чтобы проанализировать невыученные уроки истории.
— Если в двух словах, что вы хотели добиться этим проектом от нас, простых зрителей?
— От телезрителей все телепродюсеры хотят добиться одного — внимания. А что касается сверхзадачи программы, то, как я уже сказала, это скорее попытка осознать историческую судьбу в ее непрерывной связи прошлого и настоящего. На мой взгляд, это достаточно важное общественно-значимое мероприятие.
— То есть пока будет живо телевидение и неравнодушные люди, будет жив исторический процесс и дискурс о нем, я правильно вас понял?
— Это правда. Телевидение сейчас как никогда мучительно занято поиском новых смыслов, новой искренности. По мне так наша передача как раз такую задачу и выполняет.
