Один из наиболее часто задаваемых вопросов президенту федерации борьбы России Михаилу Мамиашвили – вопрос о том, почему Россия, обладая борцовскими традициями, активной позицией и несомненными амбициями, не выставила свою кандидатуру на пост президента?
Почему не в сели колесо?
- Россия не выдвинула свою кандидатуру на пост президента, потому что это раскололо бы единство FILA, - считает президент ФСБР Михаил Мамиашвили. - Наши претензии на тотальный результат очевидны. И это нормально. И в любой другой ситуации мы боролись бы за кресло президента, и, поверьте, это было бы небезуспешно. Но в ситуации, когда может навредить общему делу, поставив борцовское сообщество по разные стороны баррикад, я считаю, мы просто не имели этого права: нельзя испытывать судьбу, реализовывая свои объективные амбиции. Не думаю, что сегодня нужно наперегонки мериться, кто меньше, кто больше сделал для разрешения сложившейся ситуации. Да, инициатором во многом была Россия. Но FILA была разработана общая концепция. И то, что другие страны менее активно себя повели, – это не так. Да, мы в авангарде, у нас есть и традиции, и наследие, и мы обязаны были принять радикальные меры. Нельзя было созвать конгресс, например, в Токио, или в Мадриде, или в Стамбуле, – это те страны, которые претендуют на проведение Игр-2020. Любые заявления от них можно было расценить, как рекламный ход в пользу той или иной столицы. Есть этические нормы, которые надо было соблюсти.
Но, повторю, все страны очень динамично координировали действия. А как иначе? Представьте, например, реакцию США на события – борьба в Америке включена в общеобразовательную программу, для них потеря борьбы – сродни катастрофе. Поэтому наша общая задача - сделать работу федерации открытой и прозрачной, в том числе в вопросах жеребьевки, судейства и формата соревнований. Решив эти вопросы, мы можем рассчитывать на понимание со стороны МОК и сохранение борьбы в олимпийской семье.
Без плясок на костях
- Не нарушая корпоративной этики, я могу рассказать, какие эмоции предшествовали заседанию бюро, которое продлилось в Москве с часу дня до половины одиннадцатого вечера. Началось оно с оскорблений со стороны Мартинетти. Слова были направлены и лично в мой адрес – это путч, переворот, вы решили вопрос с позиций силы, не дав возможности никому ничего сказать. У Мартинетти не было ни малейшего шанса победить на выборах. Он говорит, что свою кандидатуру снял еще до выборов. Это тоже неправда. Уже начался сбор бюллетеней, и, когда стало понятно, что у него ноль шансов, тут-то в преддверии подсчета голосов и объявления результатов, человек говорит: я снимаю кандидатуру. Ну, я тоже снимаю кандидатуру на выборах президента России в прошлом году. Зато я теперь тоже «значимый». И не проиграл, а снялся.
…Я сегодня не устраиваю пляски на чьих-то костях, ни в коей мере никакой озлобленности быть не должно. С разочарованием, например, отметил, что заключительный ужин г-н Мартинетти и несколько членов бюро пропустили. Получается – общее дело вообще не важно? Лишь бы усидеть на своем месте? И в ход идет все – ведь бывший президент договорился до того, что в Москву едет с надеждами, и расстановка сил покажет, кто состоятельнее – он или Путин? Ни больше, ни меньше. Честно говоря, хочется лечащего врача пригласить: чтобы проконсультировал, а то ситуации не поддаются объяснению.
А могли ли предотвратить?
- У нас есть сегодня задачи, и мы находимся на промежуточном финише, надеюсь, удачном. Мы попытались сделать все, чтобы Исполком нас услышал: мы хотим идти в ногу с олимпийским движением. И по морально-этическим, и по протокольным нормам.
Задолго до этих событий – у меня состоялся разговор с одним из самых профессиональных людей в спорте, Виталием Смирновым. Доверительный разговор. Смирнов предупредил, что у него есть информация: на предстоящем исполкоме МОК через несколько месяцев для борьбы может быть принято не совсем приятное решение. И порекомендовал проинформировать президента международной федерации, добиться того, чтобы он этот вопрос детально проработал через свои источники. Я позвонил – был довольно нервный и неприятный разговор. «Что ты нагнетаешь ситуацию, оказываешь давление», и так далее. Я попросил – проконсультируйтесь. Прошло три часа. Неспокойно. Снова набрал его номер – извинился, что вновь звоню по этому вопросу, но мы обязаны пойти на опережение.
К сожалению, ничего сделано не было. Потом, когда все уже случилось, бывший президент в свое оправдание сказал: а меня на исполком никто не пригласил! Так и не должны были приглашать. Нужно было ехать и находить возможность донести свою позицию. Я не думаю, что члены исполкома живут со злостным остервенением в душе против борьбы: разорвать ее на куски окончательным решением. Наверное, нужно было найти пути, чтобы быстро начинать диалог по этому вопросу.
Мы заинтересованы в том, чтобы формат нашей работы был наиболее прозрачным и объективным. От этого всегда выигрывает та страна, которая доминирует. Чем честнее, чем объективней, тем нам лучше. У нас и так команда сильная. Американцам, японцам – чего им бояться? Да, есть страны, которым надо помогать, это опять же задача федерации. Но не дарить медали: у кого-то отнять, а слабым странам отдать, - а помогать развивать наш вид спорта.
Невзирая на разногласия, которые, конечно, существуют, на то, что каждая федерация будет и впредь реализовывать свои национальные интересы через спортсменов и баталии на ковре, я хочу сказать: конгресс показал, что мы едины. И без сохранения борьбы в олимпийской семье… я даже мысль такую не допускаю. Задача стояла и стоит перед всеми одна, наверное, поэтому на конгрессе была достаточно дружественная обстановка. Все прилетели в Москву с четким видением ситуации. Прилетели первые лица. Это не просто так. Все понимали, что это не среднестатистическое мероприятие, и если вдруг форс-мажор, то именно он, первое лицо, может здесь и сейчас принять судьбоносное решение. Услышать, проанализировать и принять решение он должен только сам. Не важно, в чью пользу – Мартинетти или Лаловича. В пользу борьбы.
