— Александр Дмитриевич, кто просыпается раньше — первый вице-спикер Государственной думы или президент Олимпийского комитета?
— Хороший вопрос… Иногда совсем не спят оба. А вообще — мне Олимпийские игры в Сочи снятся почти каждый день. На сегодняшний день — это главное дело.
— А сколько раз за последнее время вы были в Сочи?
— Сосчитать невозможно. Не часто бываю, а очень часто. Недавно был на заседании координационной комиссии — оно и последнее по счету, и вообще последнее, больше не будет. Получается две поездки в месяц, даже три...
— Часто приходится убеждать членов координационной комиссии МОК, или этот этап уже позади: мир понял, что все будет хорошо?
— Я сначала вернусь к предыдущему вопросу. Знаю точно, сколько раз председатель координационной комиссии Жан-Клод Килли был в Сочи — он, оказывается, считал: 37!.. Так вот, тех, кто там регулярно бывает, ни в чем убеждать не надо. Это эксперты, которые следят за каждым этапом, за каждым объектом. Налажен рабочий контакт со строителями, специалистами. И если обнаруживаются проблемы, одни на них указывают, а другие исправляют. А убеждать, к сожалению, приходится больше тех, кто здесь, внутри страны.
— В чем?
— Убеждать, что Игры нужны, что это пойдет на пользу стране.
* * *
— Можно с Килли договориться по каким-то вопросам, с президентом МОК Томасом Бахом, а вот с кем договариваться о погоде для Игр?
— Могу успокоить: в Сочи уже в первой половине октября выпал снег. На высоте полутора километров и выше он лежит — то есть как раз на высоте лыж, биатлона и на большей части горнолыжных вершин, хотя там финиш, конечно, ниже… Погода, действительно, дело малопредсказуемое. Прошлый год, например, был очень теплый и заставил понервничать: но к февралю большой снег выпал и все тестовые старты состоялись. Но мы подготовились к самому худшему сценарию и заготовили около полумиллиона кубов снега, если точно — 450 тысяч.
— Где они находятся?
— В 8 ущелий на высоте от 1200 до 2000 метров в прошлом сезоне был заложен снег, потом их закрыли специальным солнцеотражающим экраном и превратили в снегохранилища. В истории Игр такое количество снега никто не заготавливал. И даже если природа поскупится и снега не выпадет вообще, у нас все будет хорошо.
— А за «100 дней до приказа» что беспокоит в первую очередь?
— На основных объектах уже прошли соревнования. В Олимпийском парке прошел экономический форум, заканчиваются работы в Олимпийской деревне. Много предстоит сделать в медиацентре — это гигантское сооружение, в котором будут расположены СМИ, нужно монтировать оборудование. В горном кластере еще не все гостиницы достроены. В ноябре состоится пуск железной дороги, уже ездили в тестовом режиме... Есть проблемы с сервисом, квалифицированного персонала не хватает. Это касается и гостиниц. Удастся ли решить? Нерешаемых проблем нет!
— У России, как не раз говорили, нет медального плана на домашних Играх. Но у нас есть надежды. Каковы лично ваши?
— Это надежды на то, что наши покажут свои лучшие результаты. У нас ведь сильные спортсмены практически во всех видах спорта за небольшим исключением. Завершившийся сезон показал, что мы можем добиваться успеха даже там, где долго уже не выигрывали: например, два «золота» у конькобежцев. В шорт-треке не только кореец Ан проявил себя, но и молодые ребята. В сноуборде сильная команда. В бобслее, скелетоне, санках, традиционно наших фигурном катании, лыжах, биатлоне, конечно же, хоккее... Потенциально все могут выиграть. Требуется в нужный момент выступить на «золото».
— И в горных лыжах у нас когда-то были хорошие результаты — за счет чего можно вернуть позиции? Этот вид спорта перестал быть элитарным...
— Нужна школа. И здесь наследие Сочи — колоссальная вещь.
— Верите, что придаст импульс?
— Безусловно. Где у нас были горнолыжные школы? Цахкадзор, Бакуриани, ну, на Камчатке еще… Для того чтобы появлялись чемпионы, нужна массовость — раз, хорошие тренеры — два. Причем не только в сборной, для нее можно всегда найти и пригласить зарубежных наставников. А вот детских специалистов таким образом обеспечить невозможно. Нужно возвращать то, что было потеряно — детские школы, тренеров, которые бы с малышами могли заниматься. И тренеров еще учить надо!
— Ну, тот же сноуборд смогли поднять за короткое время, правда?
— Он же не требует горы в три километра. Можно вон на Воробьевых горах выйти... А для скоростного спуска нужны другие трассы.
— А кого вы видите в роли знаменосца сборной? Последнее время несколько опасаются брать эту честь на себя...
— Спортсмены не боятся, конечно, ничего. Многое зависит от графика выступлений. Например, Евгений Плющенко — потрясающая фигура. Но когда фигуристы начинают соревноваться? Он вчера катался, сегодня ему флаг нести, а завтра снова кататься? Это невозможно. Или хоккеисты? Сами можете назвать несколько имен — Овечкин, Ковальчук, Дацюк… В части достойных кандидатур у России — ну никаких проблем нет! Зайцева, Зубков, Демченко — в любой команде можно найти заслуженного человека. Будем решать и с учетом пожеланий самих спортсменов, услышим мнение совета капитанов...
— Вы не раз говорили о том, что Россия заинтересована в максимальном представительстве во всех международных спортивных организациях, что у нас уже есть члены МОК Виталий Смирнов, Александр Попов, Шамиль Тарпищев, которые пользуются большим авторитетом, и что мы будем дополнительно продвигать своих людей. В сентябре и вы стали членом МОК. Говорит ли это о том, что позиции России укрепляются?
— Говорит, безусловно. В последние годы Россия вышла на первое место по количеству проведения серьезных спортивных соревнований. У нас будет и Олимпиада, и футбол, и хоккей, были и атлетика, и Универсиада, и много что еще… Это в мире видят. Я был избран по квоте глав Олимпийских комитетов — а это всего 15 мест. Это говорит о росте авторитета российского спорта и ОКР в мире. И у нас не только количество членов МОК прибавилось, а еще и в разных международных федерациях за последние годы добавилось около 50 человек на достаточно серьезных позициях...
* * *
— В России действительно много крупных стартов. И вопрос «надо ли тратить на Олимпиаду и Универсиаду деньги?» не сходит с повестки дня. Наступит время, когда подобные разговоры прекратятся?
— Такие разговоры всегда будут. Да, есть затраты. А как развиваться без затрат? Все видели, что было в 90-е годы. Закрывались спортивные школы, на стадионах открывались рынки. Нам надо возрождать спорт, надо, чтобы как можно больше соотечественников занимались спортом, чтобы дети шли в секции. Для этого спорт должен быть популярным, модным, а без спорта высших достижений добиться этого невозможно. Соревнования высочайшего уровня привлекают к себе внимание. Например, в детстве фигурное катание было для меня не самым любимым видом — для личных занятий имею в виду…
— Но вы же занимались в секции фигурного катания?
— Занимался, про это и говорю. А как я туда попал? В Москве проходил какой-то чемпионат, по этому поводу было просто полное сумасшествие: все смотрели, пытались попасть, билеты достать невозможно... И моя бабушка на этой волне отвела меня в секцию. Все туда поголовно бросились. Я, конечно, ждал, когда, наконец, закончится тренировка, чтобы с пацанами в хоккей играть уйти, но дело-то не в этом. А в том, что такие чемпионаты имеют огромное значение!
Да, мы проводим у себя много соревнований, тратим на это значительные средства. Но у нас за последние пять лет по стране в два раза увеличилось количество занимающихся спортом. И все равно этого мало. К 2018 году должно быть 40 процентов населения задействовано, такая у нас задача.
Что касается Сочи — всегда надо разделять затраты по приведению Сочи как города-курорта в нормальное состояние и затраты на сами Игры. Все равно в городе нужна канализация и не одна дорога, а как минимум две! Нужно, чтобы там свет горел всегда, чего в Сочи в принципе не было. Нужно, чтобы аэропорт нормальный был... Олимпиада — это только повод, чтобы все это сделать быстро. А затраты на строительство спортивных объектов — обычные. В Турине вы видели, например, какие были стадионы — наши с канадцами играли в каком-то выставочном центре. Можно и так проводить Игры — но это не является наследием.
— Не секрет, что успехи рождаются не в сборных, а в регионах, которые поставляют кадры. Вы как-то говорили, что есть идея закрепить по виду спорта за каждым регионом. И приводили в пример Мордовию с ходоками, где как раз и опробовали такой подход. Последовало ли продолжение?
— Уже три года назад каждый регион выбрал себе базовый вид спорта. Все знают, за что отвечают. И финансовые вливания дифференцированы. Что еще важно — детские спортшколы из ведения Минобразования, где и внимания им уделяли немного, и зарплаты у тренеров были очень низкие, передаются в Минспорта. А ведь такие школы — основа развития спорта в стране. Я был, например, в Новосибирске — там в одном интернате подготовили 17 олимпийских чемпионов! Все идет оттуда, из детских школ. Вот в Барселоне — вся футбольная команда практически из одного школьного потока!
— Да уж, прийти к вам и не спросить про футбол, несмотря на то, что он не входит в программу зимних Игр, просто неприлично. Вы не раз говорили, что у чемпионата мира — другая логика. Что имеете в виду?
— Преимущество сочинской заявки было в том, что все объекты расположены компактно. Такого никогда в истории проведения Игр не было — чтобы за 40 минут на поезде доехать вверх-вниз. А чемпионат мира по футболу разбросан по территории всей страны, в каждом из городов должен быть стадион мирового уровня, аэропорт мирового уровня, гостиницы, минимум четыре базы, где команды должны тренироваться. Огромное количество болельщиков должно переезжать из города в город. Представляете, какая гигантская инфраструктура? Мы в Москве-то сейчас не можем поле найти... Это, конечно, совсем другой проект, нежели Игры.
* * *
— Все ответственно заявляют, что пробок в Сочи не будет. Как просчитывалось?
— Это в первую очередь подтверждают эксперты от МОК в транспортной комиссии, они считают буквально каждого человека. Кто в пиковую нагрузку куда поедет и на чем.
— Нельзя этих экспертов в Москву потом на пару недель перекинуть?
— Не помешали бы...
— В вас чувствуется всегда позитивный настрой — врожденное качество?
— А он и должен быть таким. Если что-то делаешь, а настрой негативный, — ничего не получится. Это точно. Конечно, проблемы возникают на каждом шагу. Их надо просто решать.
— Олимпийский комитет Канады перед Играми в Ванкувере создал специальную программу. Ее суть заключалась в поддержке каждого, кто мог проявить себя на Олимпиаде. На сайте этой программы можно было увидеть, сколько средств выделено на подготовку спортсмена и кем были предоставлены эти средства. Такая прозрачность возможна у нас?
— У нас все же финансирование ведется по линии Министерства спорта. Плюс к этому есть программы Олимпийского комитета. И все абсолютно прозрачно, есть бюджет, который расписан по федерациям, мероприятиям. У нас есть программы, проекты, которые не финансирует государство.
Например, программа подготовки лыж — и беговых, и горных, и сноуборда... Называется «штайншлифт». Создана экспериментальная группа. Весь предыдущий сезон ежедневно специалисты брали анализ снега на нужной высоте, участники этой группы тестировали различные виды заточки лыж — лыжи ведь не гладкие, скользящая поверхность нарезана елочкой. Результаты заносились в компьютер. Теперь достаточно во время Олимпиады заложить данные снега — и станок сам выдаст нужную конфигурацию заточки.
Есть еще интересный проект по индивидуальному подбору лыж для спортсмена. У каждого человека ведь свои особенности — вес, рост, мельчайшие отличия техники. Нужно, чтобы лыжи подходили спортсмену, нужно учитывать эти нюансы. У нас на это никогда внимания не обращали. Теперь же в рамках проекта ОКР работают специалисты, есть специальное оборудование и можно из сотни пар лыж выбрать идеально те, что подходят конкретно этому спортсмену для конкретных условий соревнования.
Еще пример — разработки по гипоксии, задача которых помочь спортсменам приспособиться к условиям среднегорья. Есть разные методики, они проходят проверку в экспериментальных группах. Все федерации пользуются результатами этой работы... Федерации составляли заявки — и имели возможность получить и тех тренеров, которых хотели, и самое современное оборудование за счет ОКР.
— Никому ни разу не отказали?
— Нет, все, кто просил, все и получили, сто процентов. Около двух миллиардов рублей мы уже потратили. Есть в ОКР официальная комиссия, которая рассматривает заявки, все это открыто, все отчеты публикуем, за исключением некоторых программ, о которых не должны знать конкуренты. У канадцев, кстати, было засекречено где-то 30 процентов их программы «Завоюй пьедестал». И мы привлекали специалистов из этой программы, что-то они нам подсказали. Например, используем дартфиш. Если примитивно объяснить, устанавливаются специальные камеры, идет съемка нашего спортсмена, потом накладывается съемка того, как бежит, например, Бьорндален, выявляется разница движений...
— Александр Дмитриевич, когда приближается какое-то ожидаемое событие, всегда кажется, что времени не хватило, еще бы месячишко…
— Нет такого. У спортсменов — график индивидуальной подготовки. Там все расписано по дням.
— Мы вообще-то вас лично имели в виду.
— Ну — мне-то не выступать на Играх! Я с нетерпением жду. Семь лет занимаюсь этим проектом. С самого начала. Помню, когда первый раз вышли в чистое поле, первый камень закладывали, с трудом верилось, что там что-то будет. Точно так же и в горах — ведь доехать было невозможно!
— Вы столько лет курировали бюджет, что странно было бы не спросить о финансовой составляющей Игр. Сегодня можно ее оценить?
— Затраты на спортивные сооружения — 210 млрд рублей. Из них из бюджета — 90, остальные — коммерческие. А оргкомитет на проведение Игр потратит около 2 млрд долларов. Практически все это покрывается за счет спонсорских взносов, продажи билетов, взноса МОК... Олимпиада, кстати, рекордная по количеству спонсорских взносов. Фактически она на самоокупаемости.
— И заключительный вопрос: можно же не обсуждать медальный зачет, а спросить, сколько шампанского заготовили?
— В Русском доме я запретил спиртное еще в Лондоне. А главное — никогда ничего нельзя загадывать, особенно когда речь идет о выступлении спортсменов. Когда наши волейболисты в Лондоне «летели» 0:2 и 21:24 в третьем сете, кто-нибудь в зале мог предсказать, что они выиграют? Будем болеть за наших, будем поддерживать и надеяться. А появится повод — найдется и шампанское!
