«Прекрасная литература»
Детектив создал Эдгар По, лучшие произведения данного жанра возникли в Англии. Так называемые «русскоязычные детективы» вторичны и не дотягивают до уровня англоязычных и франкоязычных. Таков вердикт, вынесенный профессором МПГУ Евгением Жариновым попыткам наших с вами соотечественников уподобиться Агате Кристи или Жоржу Симеону.
Евгений Викторович — писатель, переводчик, специалист по беллетристике. Данному предмету исследования, к слову, даже в СССР, самой читающей стране в мире, не уделялось должного внимания.
По словам профессора, детективные повести и романы изучали в вузах только на уровне факультатива. В 70-е годы семинары посвящали, например, Себастьяну Жапризо, автору книги «Дама в автомобиле, в очках и с ружьем». Но в целом история европейской беллетристики находилась в тени. Даже об Эдгаре По упоминали только в рамках темы «американский романтизм», о Конан Дойле - вообще вскользь. При этом в термине «беллетристика» нет ничего ругательного — с французского он переводится «прекрасная литература», а негативная окраска к этому слову уже потом прилипла - поясняет Жаринов:
- Александр Дюма, Толкин - это плохая литература? А вся американская фантастика? Или братья Стругацкие? А ведь это все беллетристика. Просто наряду с ними есть Ян Флеминг (автор книг о Джеймсе Бонде), которого читать невозможно, какая-нибудь Донцова, которая сама ничего не пишет. Или Маринина. Но это то, что называется «трэш», мусор по-английски. Приведу аналогию. Эдит Пиаф - эстрадная певица? Да! Она хорошая? Да! Но вот и Ольга Бузова тоже считается эстрадой. Вот вам и разница между массовой беллетристикой и «трэшем»», - категорично утверждает Евгений Жаринов.
Почему же, по его мнению, в русском контексте с детективом не заладилось?
Причина этого — не в недостаточном таланте наших авторов, а в … ментальных различиях.
«У нас другие мозги...»
Евгений Жаринов компетентно заявляет: детектив — жанр исключительно англосаксонский, и в нем ярко проявляется полностью противоположный нашему уклад жизни, иная моральная система.
- Мы все ушиблены классической литературой. Русская проза строится на православной этике. Фэнтези и детектив - на протестантской. Русское сознание абсолютно не романтичное. Сердцевиной православия (и католицизма) является идея Вселенной, идея единства. В то же время у европейцев действует принцип общины, внутри которой — свои законы.(«Мой дом — моя крепость», - И.В.) А что у других — не наша проблема. Все это приводит к накоплению капитала и к появлению того, что называется «духом капитализма». Это выдвигает на первый план активную (предприимчивую) личность. В то время как герой русской классики — зачастую человек смиренный и молящийся. У нас другое мироощущение. Русский детективщик будет вести речь о морали: красть грешно, убивать грешно. В «Преступлении и наказании» убийца мучается и кается. Его не нужно разыскивать и выводить на чистую воду, он делает это сам.При таком положении вещей Эркюль Пуаро или Мисс Марпл просто не нужны. В зарубежном детективе, в отличие от произведений Достоевского, нет нравственных угрызений, там идет шахматная игра, и ведут её достойные друг друга соперники.
Мещанин на этот раз поднял глаза и зловещим, мрачным взглядом посмотрел на Раскольникова.— Убивец! — проговорил он вдруг тихим, но ясным и отчетливым голосом...Раскольников шел подле него. Ноги его ужасно вдруг ослабели, на спине похолодело, и сердце на мгновение как будто замерло; потом вдруг застукало, точно с крючка сорвалось. Так прошли они шагов сотню, рядом и опять совсем молча. Мещанин не глядел на него.— Да что вы... что... кто убийца? — пробормотал Раскольников едва слышно.— Ты убивец, — произнес тот.
Федор Михайлович Достоевский, «Преступление и наказание»
«Заигрывания» с детективом
Мысль профессора Жаринова развивает известный севастопольский прозаик Платон Беседин. В его дебютном романе «Книга греха» есть мощная детективная составляющая в духе «Кто убил?». Но она — не главный элемент текста, основанного на философских поисках главного героя, попавшего в омут тоталитарного сектантства и национализма.
Беседин отмечает, что с детективом «заигрывали» признанные мастера, скажем, Чехов («Драма на охоте»). Современному автору есть смысл ввести в текст интригу и расследования, чтобы удержать читателя. Но в чистом виде русский детектив не может существовать. (Это как чистый кислород, им не дышат, но он незаменим в смеси газов, называемой воздухом – И.В.). Платон указывает на опасный момент дискредитация самого понятия «детектив».
- При упоминании детектива мы думаем о Марининой, Устиновой, Донцовой. Но главная проблема современных бестселлеров о преступлениях — то, что они выстраиваются по неким схемам, готовым лекалам. И это не очень хорошо. Впрочем, в этом печальном «правиле» есть исключения — скажем, Арсен Ривазов.
Детектив: made in USSR
Мы не могли обойти вниманием огромный массив детективной литературы, сделанной в Союзе. Как никто другой хорошо разбирается в этой теме писатель Владимир Березин. Он известен как автор реалистической и фантастической прозы (в том числе созданного по «Вселенной Метро 2033» романа «Путевые знаки»). Но в поле его зрения как книжного обозревателя и критика попали, наверное, все грани русской словесности. Не зря же именно Березина попросили подготовить в «Энциклопедию для детей «Аванта+» главы о детском и «взрослом» детективе, произведениях о шпионах и милиционерах, а также о появившихся в эпоху видеокассет книгах «боевиков».
Владимир Березин рассказывает, что советская литература о расследованиях имеет специфическую структуру - в ней есть приключенческий роман (когда герои много действуют), криминальный (милицейский) роман и шпионский роман. Романы о разведчиках (которые нередко тоже разгадывают загадки) относят к приключенческой литературе.
В 20-е годы в этом плане у писателей царил полный сумбур, а в 30-е они обратились к проблеме вредителей и шпионов. Затем, по прошествии сороковых и пятидесятых годов, возникает советский милицейский роман. Претерпевший, вплоть до исчезновения Союза, ряда эволюционных изменений и ставший более свободным и менее художественным.
- Ключевые фигуры для шпионского романа -Лев Овалов с его текстами о майоре Пронине. Об уголовной преступности до войны и и после пишет Лев Шейнин. Классикой милицейского романа стали книги братьев Вайнеров. Юлиан Семёнов, Николай Леонов, Юрий Кларов и Анатолий Безуглов.
При этом к наиболее знаковому киновоплощению жанра Березин относит экранизацию романа Аркадия и Георгия Вайнер «Эра милосердия», вышедший в прокат под названием «Место встречи изменить нельзя».
«Очень популярным был образ сельского милиционера Анискина по Вилю Липатову. А все остальные уступают по известности «Месту встречи», даже «Визит к Минотавру». (Фильм про поиски пропавшей скрипки Страдивари). Очень сильными были и рассказы и повести Юрия Германа о милиционерах, по мотивам которых его сын снял фильм «"Мой друг Иван Лапшин», - подчеркивает наш собеседник.
- По моему глубокому убеждению, преступность у нас победят не карательные органы, а естественный ход нашей жизни. Человеколюбие, милосердие.
- Милосердие - поповское слово. Нет, Михал Михалыч, с бандами покончим мы, то есть карательные органы.
- Ошибаетесь, молодые люди.
Милосердие - доброта и мудрость. Это та форма существования, о которой я мечтаю, к которой все мы стремимся, в конце концов.
Может быть, кто знает, сейчас в бедности, скудности, нищете, лишениях, зарождается эпоха. Да не эпоха, эра милосердия.
Братья Вайнер, «Эра милосердия»
Преступления будущего
Елена Лепишева — профессиональный филолог, литературный и театральный критик, доцент Белорусского государственного университета. Исследовательница уверена, что эволюцию детектива будут обуславливать информационная война, расширение «фейкового пространства» и виртуализация окружающей нас реальности. Елена делает неожиданный прогноз: преступления будущего будут иметь отношение к сфере слова:
- Дальнейшее развитие жанра я связываю с филологическим детективом,
представленным сегодня книгами Татьяны Шахматовой. Следование курсом на переосмысление сложных исторических процессов приведет к активизации исторического детектива (в этом направлении работает Леонид Юзефович). Также перспективны детективы-квесты, когда читатель участвует в конструировании сюжета (Борис Акунин).
Несмотря на присутствие в списке отечественных мастеров ярких имен (кроме вышеназванных Елена отмечает Дину Рубину и Людмилу Петрушевскую), наш детектив, убеждена она, остается все же периферийным явлением. А новейшие тенденции проявляются исключительно в заграничных образцах.
Из детективного «импорта», по версии Елены Лепишевой, наиболее интересны иммерсивные детективы, когда читатель фактически держит в руках протокол с места преступления и вступает в соревнование с сыщиком (как в романах Содзи Симады). Заслуживают внимания психологические триллеры Ю Несбё, неоклассические детективы Джоан Роулинг, а еще адресованные детям, подросткам и их родителям произведения формата «Young Adult», среди которых выделяется роман Карен Макманус «Один из нас лжёт».
Я лежал и прислушивался к его дыханию – замедлилось ли. Ни разу.
– Ну и чего там с тюрьмой? – наконец спросил я.
– Мне снилось, что нас сажают в тюрьму за убийство, – ответил он.
Я затаил дыхание:
– И кого мы убили?
– Да это бред, – сказал он. – Друг друга.
Ю. Несбё, «Королевство»
Жизнь замечательных детективщиков
Мария Кузнецова — человек уникальный: одновременно и эксперт, и литератор. Она создала рекордное количество томов серии «ЖЗЛ» и смогла долгое время присутствовать в русской литературе под мужским псевдонимом Максим Чертанов. По степени таинственности, окружающей её имя, Мария может соперничать даже с Виктором Пелевиным, который в 90-е скрывал от публики свое личность.
Что же вынудило Марию публиковать книги инкогнито?
- Мы с Димой Быковым придумали ответ на этот вопрос. Слово «писатель» больше похоже на «спасатель», а «писательница» похоже на «плевательницу». А если серьезно, тогда существовал сексистский подход. Он еще сохраняется. Критики вполне могли отметить: «для женщины написано неплохо». Я этой снисходительности к себе не хотела.
Перу Марии Кузнецовой принадлежат биографии нескольких общепризнанных мастеров, кому детектив отнюдь не был чуждым: Артура Конан Дойла, Герберта Уэллса, Диккенса, Александра Дюма и Марка Твена. Мария знает точно: Конан Дойл не был первым детективщиком, но первым решил, что такие истории можно печатать «порционно», помещая продолжение в каждый новый номер периодического издания. Вообще впервые о легендарном сыщике Дойл написал, не рассчитывая на одобрение современников и не собираясь делать его постоянным персонажем. Но успех был огромным, и Шерлок Холмс на пару с Доктором Ватсоном прочно обосновались на страницах журнала «Strand». Как считает Мария, уэллсовский «Человек-невидимка» и книги Твена про Тома Сойера и Гекльберри Финна вполне можно отнести к детективу.
Секунда — и на место борьбы ринулась вся толпа. Посторонний зритель мог бы подумать, что тут разыгрывается какой-то ожесточенный футбольный матч. После выкриков Кемпа никто уже не сказал ни слова, слышался только стук ударов, топот ног и тяжелое дыхание. Невидимке удалось нечеловеческим усилием сбросить с себя нескольких противников и подняться на ноги. Кемп вцепился в него, как гончая в оленя, и десятки рук хватали, колотили и рвали невидимое существо. Кондуктор конки поймал его за шею и снова повалил на землю.
Опять образовалась груда барахтающихся тел. Били, нужно сознаться, немилосердно. Вдруг раздался дикий вопль: "Пощадите! Пощадите!
Герберт Уэллс, «Человек-невидимка»
Кстати, вышеупомянутый Дмитрий Быков (мега-звезда сегодняшнего литпроцесса – И.В.) Марию называл «русским Стивеном Кингом». Правда, она с этой формулировкой не согласна.
- Стивен верит в то, что пишет. Я же, если что-то выдумываю, не погружаюсь в мир зла так глубоко.
Мария Кузнецова написала несколько детективных книг: «Гроссмейстер», «Снежить», «Код Онегина» (пародия на Дэна Брауна, вышедшая в свет под псевдоиностранным никнеймом Брейн Даун).
- «Код Онегина» - иронический триллер про человека, вынужденного скрываться от агентов.
Размышляя о том, почему российский детектив не стал мировым, Мария приходит к выводу, что у нас никто не ухитрился создать такой архетипический образ, как Холмс, Отец Браун (из романов Честертона) или Ниро Вульф (герой американского писателя Рекса Стаута).
- Каменская - очень симпатичный персонаж. Но не архетипический. Я не знаю, почему так получается. Конан Дойл понятия не имел, что создает образец на века. Такой уровень нам пока не доступен.
Без котиков не обходится
Александра Калинина из Ярославля тоже создает детективы, но расследования в них проводят ...школьники, что не удивительно: её произведения рассчитаны на детскую и подростковую аудиторию.
Главный хит Александры — трилогия «Детективы из 4-А», выросшая из простой фразы, набранной на рабочем компьютере: «сегодня утром школа не хотела, чтобы я в нее шел». Её герои «срисованы» с сына Андрея и его друзей, они занимаются важными и не очень расследованиями: то они пытаются раскрыть дело о квашеной капусте и загадочном директоре, а, случается, ищут пропавшую на самом деле девочку. И всегда добиваются успеха.
- Ничего! Не переживай. Я это давно знаю. Дедушка три года назад рассказал. Вы, когда капусту готовите, в неё лягушек подсовываете. Они говорят: «Ква!» Поэтому капуста КВАшеной и называется.
– А что мы потом с лягушками делаем? – говорит мама.
– Не знаю, наверное, на болото идёте, отпускаете.
Александра Калинина, «Детективы из 4-А»
В итоге книжки с упоением читают как дошколята, так и ребята постарше, а часто и их родители. В персонажей верят и присылают их создательнице письма со словами благодарности.
Секрет такой популярности прост — Александра творит легко и очень любит своих читателей.
- То, что льется из сердца, и читать легко, - поясняет она.
В детстве Александра увлекалась логическими задачками и даже подумывала стать сотрудницей правоохранительных органов. Отсюда — неудержимое желание насытить книги загадками и тайнами (одна ее книжка так и называется «Хранители тайны миров»).
Александра Калинина выступает апологетом нынешнего читающего поколения. Вопреки стереотипам, многие российские мальчишки и девчонки больше любят бумажные книги, чем электронные. Обожают запах книг, приходят в восторг от того, как странички расклеиваются в только что купленных изданиях. А с помощью гаджетов заходят в паблики, где обсуждают прочитанное и дискутируют на невероятно сложные темы. (А нам потом кажется, что они все время в телефонах сидят – И.В.).
- Котики в их жизни, конечно, тоже занимают место. Да и в моих книгах без котиков не обходится, они оккупировали меня», - шутит Александра. А потом добавляет:
- Это поколение прекрасное, оно нас еще не раз удивит.
Вместо послесловия
Когда уже дописывалась эта статья, по чистому совпадению поэт и филолог из ДНР Максим Газизов выложил в фейсбук фотографию выброшенной книги «Мастера детектива».
«На мой взгляд, сейчас в мире есть три писателя, детективы которых можно рекомендовать любителям жанра. Несбё, Гранже и Лихейн. Часто их предшественники валяются на помойке. Или — на улицах города, где преступления имеют место», - заметил Газизов. И привел высказывание Несбе. Эту цитату вполне можно использовать в качестве эмоциональной точки после всего сказанного:
«Есть веская причина, почему детективная литература до сих пор многими рассматривается как “низкий” жанр: всему виной огромное количество действительно чудовищных книг, которые используют эту традицию».