Насколько юридически обоснованны изыскания ЕК и чем грозит для Европы такой шаг, «МК» рассказали эксперты.
Брюссель готовится к решительному антироссийскому шагу. Еврокомиссия нашла способ «навсегда» заблокировать средства России в Европе. Чиновники отыскали в договорной базе ЕС юридическую норму, которая позволяет принять такое решение без учета позиций 27 стран-членов объединения. В документах прописано, что в условиях «серьезных экономических потрясений» учитывать голоса всех государств Евросоюза по таким вопросам нет необходимости — достаточно простого большинства.
Сегодня режим санкций, обеспечивающий заморозку российских активов, необходимо продлевать каждые шесть месяцев — и достаточно даже одного голоса «против», чтобы решение не было принято. Напомним, что в настоящее время в Евросоюзе заморожено российских активов на общую сумму порядка 210 млрд евро.
Большая часть из них находится в брюссельском депозитарии Euroclear, но именно Бельгия последовательно выступает против столь откровенного нарушения международного финансового права. Противники изъятия указывают на риски потери статуса «тихой гавани». По их мнению, после столь грубого обращения с российскими активами инвесторы из Азии и арабских стран могут отказаться от услуг европейских хранилищ и перевести свои капиталы в другие депозитарии.
«История с попыткой Брюсселя «заморозить навсегда» российские активы — это уже даже не «игра в право», а стремление переписать правила под политическую задачу, — говорит адвокат, управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев. — Воровством это в прямом смысле не назовёшь — чтобы юридически говорить о хищении, нужно, чтобы кто-то завладел активами и начал ими распоряжаться, как собственными. Но это точно шаг в сторону незаконной конфискации, только оформленной в более приличную «упаковку»».
С точки зрения международного права это грубое нарушение иммунитета государственного имущества. Юридическая конструкция «заморозить навсегда» звучит как оксюморон: в международном праве такого нет. Есть заморозка до устранения причин — санкций, угрозы, обстоятельств. Есть конфискация, но только через суд и при доказанном преступлении. А вот «заморозить до активного решения о разморозке» — это попытка создать третий путь, где актив де-юре остаётся российским, а де-факто его никогда никто не вернёт. Правовая фикция, которая разваливается при первом же обращении в нормальный международный арбитраж, подчеркнул Гавришев.
Что касается планов «получать прибыль с навечно замороженных активов», то здесь логика еврочиновников совсем запуталась. «Если активы приносят доход, они фактически участвуют в финансовом обороте, а если активы участвуют в обороте, то они уже не являются замороженными в классическом понимании», — поясняет инвестиционный советник Юлия Кузнецова.
ЕК пытается развести понятия: мол, сам актив лежит неподвижно, а вот проценты можно пустить на кредит Украине. Но проценты — это производный доход от управления активом, а управление — это распоряжение, то есть выход за рамки заморозки. «Это всё выглядит как отчаянная попытка совместить политику, экономику и юридические нормы в одной коробке, которая трещит по швам», — считает Гавришев.
В этом свете, во-первых, явно создается нехороший прецедент. «Если суверенные активы можно заблокировать навсегда, институт иммунитета разрушается, — говорит аналитик Freedom Finance Global Владимир Чернов. — Это удар по статусу евро как резервной валюты. Любой крупный центральный банк начнет задавать вопрос о безопасности размещений».
Во-вторых, резко возрастают риски встречных исков. Многие здравомыслящие люди в Европе опасаются, что долговые операции могут быть оспорены в международных судах. Заморозка считается «временной мерой». Если она становится бессрочной, это уже другой режим, и суды могут признать его нарушающим международное право.
В-третьих, возникает угроза репутации ведущим депозитариям Euroclear и Clearstream. Они несут ответственность перед владельцем ценных бумаг. Если заморозка превращается в постоянный режим, депозитарий фактически удерживает чужие активы без срока, что повышает юридические риски для самого инфраструктурного центра.
В-четвертых, по ударом оказывается и рынок госдолга ЕС: инвесторы начнут требовать премию за политический риск, если увидят, что ЕС способен замораживать суверенные вложения при кризисах.
Таким образом, Европа оказались перед дилеммой: с одной стороны — давление ЕК, Киева и сочувствующих ему стран, с другой — необходимость сохранить доверие мировых финансовых рынков.
«Вечная заморозка» способна стать удобным политическим плацдармом для антироссийских сил в ЕС, однако цена этого шага может оказаться выше, чем представляет себе Еврокомиссия. Какая точка зрения победит, станет ясно на саммите ЕС 18 декабря, когда должны озвучить окончательное решение по российским активам.