Отцы и дети
Политика с самых ранних лет была частью жизни Марин Ле Пен, в каком-то смысле даже судьбой, неизбежностью. Ее отец и основатель «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен долгое время играл роль карикатурного злодея французской политики, пользуясь репутацией расиста и антисемита. Только пугали им не детишек, а избирателей: вот придет к власти Ле Пен и наведет во Франции фашистские порядки. Именно на таких страхах была основана победа в 2002 году Жака Ширака, президента с неоднозначной репутацией. Ле Пен неожиданно прорвался во второй тур, и по стране распространились лозунги «Лучше вор, чем фашист» и «Голосуй с зажатым носом».
Из-за такой противоречивой репутации дом Ле Пенов был похож на осажденную крепость. У Жана-Мари было три дочери — Мари-Каролин, Янн и младшая Марин. Еще в школе они столкнулись с травлей: их называли дочерями фашиста. Когда Марин было восемь лет, в ночь на Хэллоуин их семья получила необычный «подарок» от анонима — в окно влетела самодельная бомба. К счастью, никто из членов семьи не пострадал. Но с тех пор девочки жили еще и в страхе за свою жизнь. А в 16 лет Марин испытала еще одно потрясение — ее родители со скандалом развелись. Все три сестры при этом остались жить с отцом, а не с матерью — фотомоделью Пьеретт Лаланн.
Железная дисциплина в доме Ле Пена и непростой характер политика не радовали его дочерей. Старшая из них — Мари-Каролин, — повзрослев, сбежала с любовником. Причем не с первым встречным, а с опальным членом «Национального фронта» Бруно Мегре, которого Ле Пен выгнал из партии, заподозрив, что тот пытается сместить его. Жан-Мари ожидаемо окрестил дочь предательницей и больше с ней не общался.
Второй беглянкой стала Янн, которая и вовсе отправилась на Маврикий работать аниматором в отеле. Но после неудачного брака она все же вернулась в семейную крепость. Сегодня одна из ее дочерей, 27-летняя Марийон Марешаль, чуть ли не второе лицо в партии, которой прочат роль преемницы Марин.
А что же сама Марин? В отличие от своих сестер она никогда не мечтала сбежать из семьи, а наоборот, была очень преданна отцу. Окончив университет Париж II Пантеон-Ассас со степенью магистра права, она практически сразу начала участвовать в партийной жизни.
Юная Марин впервые выставила свою кандидатуру на выборах в Национальную ассамблею (нижнюю палату парламента) в 1993 году, но победу не одержала. Так и проходила ее дальнейшая политическая карьера: вечные вторые и третьи места. И когда победа, казалось, так близка, в последний момент она ускользала от Марин.
Ее личная жизнь тоже не была безоблачной. Дважды замужем и дважды разведена, теперь Ле Пен, кажется, разочаровалась в браке и со своим нынешним компаньоном Луи Альо не спешит идти под венец.
Уже не папина дочка
Старший Ле Пен был первым, кто поверил в политические дарования Марин. Он лично вводил ее в руководящие органы «Национального фронта», ведь большой популярностью среди его членов она не пользовалась и на внутрипартийных выборах неизбежно провалилась бы. Ле Пен заработала себе репутацию либерала среди старых партийных националистов. Для этого было достаточно выступать против антисемитизма и не осуждать абортов и гомосексуалистов.
И все же с течением времени «Национальный фронт» начал осознавать, что будущее за такими, как Марин. В результате, когда старший Ле Пен решил уйти на покой, его дочери все же удалось заполучить большинство голосов и избраться на пост председателя партии в 2011 году. Для ее отца была придумана специальная должность почетного президента. Таким образом, формально оставшись в партии, но ничем не руководя, он начал играть роль этакого черта из табакерки, который неожиданно портил планы дочери скандальными высказываниями в духе старого доброго национализма.
Став лидером движения, Марин сразу начала процесс дедемонизации партии, о котором давно мечтала. На посты партийных вице-президентов она привела ярких, самостоятельных политиков. Это отличает ее от отца, не терпевшего рядом с собой конкурентов. Одним из ее заместителей стал Флориан Филиппо — интеллигент с блестящим образованием и открытый гей. Выбор в пользу Филиппо продемонстрировал, что «Национальный фронт» — больше не гомофобская организация.
Еще одним замом стал Луи Альо — компаньон Марин. Возможно, это только совпадение, но дед Альо по материнской линии был алжирским евреем. Политик неоднократно упоминал свое происхождение, когда его обвиняли в антисемитизме. Назначив его вице-президентом, Ле Пен взяла этот аргумент себе на вооружение.
Под ворчание старых членов партии «Национальный фронт» стремительно менялся, отходил от ярого национализма а-ля Жан-Мари Ле Пен и действительно перестал многими восприниматься как демон французской политики. Но отец Марин словно специально вставлял ей палки в колеса своими резкими заявлениями. Возможно, он понимал, что без реформ дочери партия влачила бы существование на обочине политического ринга. Но удержать язык за зубами все равно не мог.
Так, в апреле 2015 года Ле Пен в очередной раз повторил свое старое высказывание о том, что газовые камеры — это «лишь деталь войны», и поддержал коллаборационистский режим Петэна (а во Франции за маршалом давно закрепился ярлык предателя и соратника фашистов). Марин, у которой к этому времени, похоже, закончилось терпение, решительно осудила слова отца. Она заявила, что он «вошел в спираль между тактикой выжженной земли и политическим самоубийством», и поставила вопрос об его исключении из партии.
Расставшись с Жан-Мари Ле Пеном, «Национальный фронт» хотел показать, что окончательно отмежевался от своего негативного образа. Кстати, не только Марин поддерживала отставку почетного президента. Старший Ле Пен, конечно, такой обиды стерпеть не мог и рассорился с лидером партии. И неудивительно: самая верная из дочерей предала его. Несомненно, такое решение далось Марин нелегко. Но между семейными узами и жаждой власти она сделала выбор в пользу последнего.
Хотя идеалам «Национального фронта» она все же осталась верна до конца. Ведь все эти годы ничто не мешало ей вступить в более перспективные партии, например, в правоцентристский «Союз за народное движение» (ныне «Республиканцы»). Но идти к власти Ле Пен предпочла своим путем.
Марин-Марианна
Да, в отличие от отца, который довольствовался своим скромным местом в политике, Марин хотела взойти на трон. А с багажом из антисемитизма, гомофобии и фашистских наклонностей в Елисейский дворец сегодня не въедешь.
Поставив себе цель завоевать любовь французов, Марин взяла на вооружение несколько хрестоматийных женских образов. Первый из них — Жанна д’Арк, защитница нации. Ее отец ранее и сам пытался посеять в головах избирателей аналогии со святой героиней. «Жанна получила свыше миссию освободить Францию от английской оккупации, Марин здесь, чтобы освободить Францию от ига Брюсселя», — заявлял однажды Жан-Мари Ле Пен.
Один из ключевых пунктов программы Ле Пен — борьба с исламизацией Франции, за сохранение национальной культуры и традиций. Лояльное отношение к мигрантам — это угроза для страны, заявляет она, выставляя себя той единственной, кто готов защитить республику от превращения в халифат. В свете последних терактов миграция из мусульманских стран обрела не только культурную, но и вполне реальную, физическую опасность для жителей Франции, и Марин Ле Пен также использует это в создании имиджа защитницы нации.
Второй такой образ — символ Великой французской революции и республики Марианна. Марин Ле Пен говорит о том, что она буквально штурмует бастион власти, чтобы заставить ее прислушаться к голосу граждан республики. «Мой противник — это система, которая обманывает нас в течение 30 лет, и ложь, которая служит ей лучшим костылем», — говорила она в интервью газете Figaro, подчеркивая революционность своих идей и близость к интересам избирателя.
А вот с имиджем демагога и популиста, доставшимся Марин от отца, она пытается бороться. «Мы больше не просто партия тех, кто протестует против истеблишмента, мы реальная партия. И люди голосуют за «Национальный фронт», чтобы мы провели в жизнь наши идеи, чтобы мы выиграли на выборах, а не просто из недовольства или отчаяния, как это пытаются представить наши политические оппоненты», — заявляет она.
Однако если посмотреть на программу «Национального фронта», Ле Пен, по сути, является популистом, почти что Трампом в женском обличии. Их многое роднит: протекционизм в экономике, нелюбовь к мигрантам, противопоставление себя истеблишменту. Хотя долгий путь к желанной власти, полный извилистых поворотов, нереализованные амбиции наводят на сравнение, скорее, с Хиллари Клинтон...
Жан-Мари Ле Пен тоже завлекал электорат популярными лозунгами: борьбой с миграцией, с истеблишментом, возвращением к традиционным национальным ценностям. Можно сказать, что идеологическая платформа партии при Марин Ле Пен в целом осталась прежней. Изменилась цена реализации этой программы. При Жане-Мари она была высокой. Его откровенно неполиткорректные и расистские высказывания порождали страх превращения страны в фашистское государство и гонений на национальные меньшинства (евреев и чернокожих). Такой ценой решить проблему миграции и безработицы мало кто был готов.
В то время как Марин Ле Пен стремится донести до избирателя, что при ее руководстве не придется идти на такие издержки. Ради этого она заплатила свою цену, изгнав из партии отца — главное олицетворение электоральных страхов. Но действительно ли так поменялся «Национальный фронт», или Марин — это волк в овечьей шкуре, который поступился некоторыми идеалами ультраправых только ради достижения власти?
О лучших друзьях
По-настоящему все заговорили о Марин Ле Пен только после региональных выборов 2015 года. Выборы в генеральные советы департаментов — органы местного самоуправления — в марте 2015 года принесли партии успех в первом туре (второе место и 25% голосов) и полный провал во втором. А на более значимых региональных выборах в декабре в первом туре «Национальный фронт» и вовсе вырвался на первое место (почти 30% голосов). Но второй тур опять принес оглушительный провал: националисты не набрали большинства ни в одном из регионов. Победа, казавшаяся такой близкой, вновь ускользнула от Марин.
Лидер «Национального фронта» считается другом России. Она не только признала итоги крымского референдума 2014 года практически сразу после подсчета голосов, но и неоднократно призывала к этому европейских лидеров. Кроме того, Ле Пен признавалась в симпатии нынешнему внешнеполитическому курсу России и лично Владимиру Путину. По ее выражению «Национальный фронт» «с самого начала приветствовал приход власти, которая взяла под контроль аппаратчиков и занялась становлением экономического патриотизма». Во Франции подозревают, что уже ставшие легендой российские хакеры будут активно подыгрывать Марин. Тем более что шумиха вокруг предположительного вмешательства России в американские выборы еще не утихла.
Подозрений добавляют и неясные финансовые связи «Национального фронта» с российскими банками. В 2014 году партия получила кредит 9 млн евро от «Первого чешско-российского банка», который затем обанкротился. Марин Ле Пен утверждала, что российский банк обратился, потому что все французские конторы отказали ей в кредите. Тем не менее возникли подозрения, что ее добрые слова в адрес России произносятся неспроста. Внимания к этому делу добавило расследование финансовых нарушений в партии.
Суть обвинения сводится к тому, что во Франции существует запрет на финансирование из-за рубежа избирательных кампаний партий, и если выяснится, что хотя бы часть из тех 9 млн кредита от российского банка пошла на избирательные кампании, партию ждет судебное разбирательство. Но доказать это оказалось сложно. Впрочем, судебных исков (например, по обвинениям в расовой дискриминации) Марин и без того хватает.