Друзья мои, я считаю прямо-таки своим гражданским и Христианским долгом закидать вас шквальным ураганом материалов на маргинальную тему: то есть о бродяжьей жизни наших бездомных сограждан…
Вы спросите – а с чего это вдруг? А вот объясню: все очень просто и очень тяжело. Думаю, что я один из единственных в своем роде, некогда официальных и успешных столичных журналистов, кто волей судьбы ухитрился если не до дна, то более чем наполовину испить чашу бездомной жизни. А теперь, поскольку, слава Богу, остался я жив, то обязан дать из испитой мной чаши по глотку, или хоть по запашку, каждому из вас. И вот почему: дело в том, что, дорогие мои, уверяю вас, в нашей ходьбе под Богом никто не застрахован от того, что вдруг может оказаться на улице. И будет ночевать, как некогда я, допустим, на Тверском бульваре, рядом с памятником Пушкину. Или, скажем, на кладбище в Тамбове, или же на пляже в Тель-Авиве. Ну, а под занавес – на шконаре в Бутырской тюрьме!
Ну и как вам это? Уверяю вас, что, имея должности редактора отдела информации и спецкора в еженедельнике «Семья» и сотрудничая с израильской газетой «Вести», а также доживая остатки прошлых связей в газете «Тамбовская жизнь», успев там же опубликовать пару книг своих стихов, так вот, уверяю вас, что от журналиста (да и кого угодно) падать оттуда на самый низ жутко страшно и безумно полезно в профессионально-информативном плане.
И вот теперь мне, допустим, брать интервью у любого бродяги с Тверской не менее интересно, чем когда-то у уважаемого мной за потенциал творческого размаха Ивана Охлобыстина. Это так же, как всякий бездомный и полуголодный, и не совсем трезвый, художник мне теперь интересен больше, чем господин Церетели.
А человек, некогда игравший на одной сцене с Высоцким в «Гамлете», а теперь живущий рядом со мной в Центре Социальной Адаптации «Люблино» – разве он не заслуживает общего внимания? А бывший московский рэкетир, чудом выживший в лихие девяностые? Ему тоже есть, что рассказать. А бездомные жители картонных и целлофановых конур? Уверяю вас, тут есть о чем и кем говорить: если человек смог пройти то, что иные едва ли пройдут. Если видел то, что другие едва ли увидят или захотят увидеть. Если он нес крышку гроба Высоцкого, а теперь сгибается под тяжестью своего Креста, то это – Мой Человек. И кем бы он сейчас ни был, ему есть что вспомнить и чем поделиться с Миром…
И вот что: когда вы, спеша мимо, проходите, отворачиваясь, от этих людей, от их грязного и смердящего вида, то не забывайте, что перед вами все-таки Человек. И далеко не известно, кем он был, да и даст Бог, суждено ему будет стать. Бросьте мелочь в его руки и идите дальше, без проклятий и злопыхательств. Ведь они – это вы. А бывает так, что и лучше вас…
Так вот, вернусь к тому, с чего начал. Я попробую-таки регулярно рассказывать вам о жизни столичных бродяг. О том, как, чем и где они живут зимой и летом. Чем дышат и питаются. На что и на кого надеются. Бог даст, то, что я делаю, им хоть чем-то поможет…
Мне-то теперь грех жаловаться и ныть нюни: я живу в Центре Социальной Адаптации «Люблино», в двухместной гостиничной комнате. У меня есть телевизор, компьютер, любимые CD русского и не только рока. Меня кормят, лечат, адаптируют к жизни. Хотя я бы такого, как я, невзирая на прошлые заслуги, отправил обратно на Тверскую гламурно ужинать из мусорного контейнера у китайского ресторанчика, запивая все это «Виноградным днем» и найденной полбанкой «Карлсберга».
Ладно, что было, то было. Но не хватит об этом. Я теперь всегда буду говорить на эту тему, чтобы вы, друзья, не наделали житейских и пьяных глупостей. И не свалились бы в эту помойную яму. И не потеряли бы в толчее своей грешной жизни любимых людей…
И еще: я всегда жду ваших сообщений. Мне интересно все: и ваши мнения обо мне и таких, как я. И позитивные предложения. Да и вообще, мне очень интересно общаться со всеми…
До встречи. Ваш Михаил Жуков.
P.S. А это — мои стихи.
По бездорожью
Моей судьбы
Иду порожний.
Вокруг столбы.
В кармане – воздух
И табачок.
Судьба, как посох,
Дает толчок.
А паспорт в руки –
Вааще – лафа:
Я на поруки
Беру слова.
Словами можно
Себя спасти,
Когда не сложно
Слова найти.
Словами нужно
Семью кормить,
Когда не скучно
Слова любить.
Слова способны
Дарить рассвет,
Когда свободна
Душа от бед.
Я больше женщин
Слова искал,
Когда из трещин
Себя таскал.
Важнее жизни
Слова и Ты,
Пока не киснет
Обрат мечты.
По бездорожью,
Сквозь грязь потерь
Идти возможно,
Когда есть дверь.
И в бездорожьи
(Не в этом суть)
Я рвусь из кожи,
Но вижу путь…
