2010 год стал для нее самым трудным, но даже после ампутации ноги жизнелюбие Татьяны Ивановны, по рассказам друзей, ничуть не угасло: она мечтала — как адаптируется под роль, как будет делать в свете рампы несколько шагов… не хотела верить в столь трагичную развязку, тем более что врачи время от времени констатировали улучшения. Но вечером 3 февраля ее не стало. Муж, Анатолий Львович Кремер, в это время был с нею в Боткинской больнице:
— В семь или восемь часов всё произошло. Не помню. Полтора дня лежала без сознания. Да, я был уверен, что ее уход уже близок. Она и так слишком стойко все выдержала.
— А правда, что даже после операции на ноге у нее была идея, пусть и на коляске, вернуться на сцену?
— Идея была у меня. И даже без коляски, если бы наша прославленная медицина выполнила свой долг всерьез и до конца. Не хочу об этом… Мы отказались от вскрытия — чтоб не было повода для обсуждения, а там бы нашли какие-нибудь несоответствия. Но какой сейчас смысл? Даже врач сказал: “Она так намучилась, зачем еще мучить тело? Давайте оставим ее в покое”. Она такая одна — Татьяна Шмыга. Как и партнер ее, Герард Васильев. А вместе их дуэт был одним целым…
— Добросердечная, чуткая, великолепный партнер! — восклицает стоящий рядом Герард Вячеславович. — Выходила на сцену всегда совершенно готовая, не подводила, собранная, любила и уважала коллег… Грустно.
…В родном театре, где всегда гогот и смех, — опустошающая тишина. Ее гримерка (для самых выдающихся) была ближайшей к сцене: чуть ли не год с нетерпением дожидалась свою хозяйку — и вот дождалась: портрет, цветы… и будто недоумевающие шепоты героев “Летучей мыши”, “Веселой вдовы”, “Моей прекрасной леди” застыли в воздухе. Только что закончилось совещание в дирекции по поводу прощания: оно состоится здесь, в Московской оперетте, в понедельник, в 10.30. Потом похороны. Сама актриса, будучи больной, высказывала пожелание лежать вместе с родителями (это Введенское кладбище), но ее статус, разумеется, предполагает Новодевичье кладбище, чего и добивается директор театра Владимир Тартаковский.
Замечательный баритон Юрий Веденеев был партнером Татьяны Ивановны с незапамятных времен — еще с “Конкурса красоты” Долуханяна, Шмыга играла там “положительную Галю”, а он — парня с гитарой:
— Шмыга — это оперетта, а оперетта — Шмыга. Вот и все. Сильный человек. До больницы по два-три раза в месяц выходила на публику, играя в спектаклях “Джейн” и “Катрин” — на музыку своего мужа Анатолия Кремера…
— И голос ее ничуть не увядал?
— Скажу как профессионал, вовсе не потому, что печальное событие ныне: голос вообще не “качался”, был свеж и молод — вот что значит боженька дал раз и навсегда… Такое редко бывает. До сих пор перед глазами вечер ее 80-летия в театре: какая чудная вокальная форма!
Форма — ее кредо. Не курила, не полнела, держала себя в строгости, ведь театр — это всё! Кто бывал у нее дома, вспоминают приветливую хозяйку — сама готовила, сама приносила, не позволяла себе расслабиться — причесана, при полном макияже, сама элегантность!
— Ей не надо было доказывать звездность, — продолжает Юрий Петрович, — талант говорил сам за себя. Предельно скромная, трудоголик до мозга костей, оттачивающая на репетициях каждую фразу, добиваясь идеала…
Помимо изящных образов на сцене Татьяна Ивановна обаяла кинематограф — одно лишь ее появление в “Гусарской балладе” (француженка Луиза Жермон) чего стоит! А с Татьяной Догилевой они познакомились на съемках фильма “Кое-что из губернской жизни”, много раз пересекались позже.
— Я настолько преданна ей внутренне! — говорит Татьяна Анатольевна. — Она — это веселый свет! В той же “Гусарской балладе” — да это идеал красоты, понимаю мужчин, которые были в нее влюблены. Мы все сходили с ума от ее “Карамболины”; пусть оперетта не является моим жанром, но на Шмыгу можно было смотреть бесконечно. Хотя жаль, что не очень использовали ее драматический талант, она столь тонко все понимала… Ее все обожали. Таяли от нее. Проста интеллигентной простотой, самоиронична, доброжелательна, достойна, и жизнь-то была не сахар, все эти многочасовые переезды, концерты, но переносила легко, без нытья… Сохранила в себе тайну, легенду, ничто грязное к ней не приставало. Больше такой не будет. Дай бог ей покоиться с миром.
