Диспозиция в зале «Яблоко» такова: на стульях, под бронзовым огромным яблоком — 300 студентов и лицеистов. Перед ними — два холста: у американца небольшой, у Церетели же... Он не Церетели, если его холст меньше трех метров. Оба выбирают натуру. Прямо из зала американец выводит тоненькую с рыжими прямыми волосами студентку и усаживает на стул. Церетели выбрал сотрудницу выставочного отдела Машу — у нее копна светлых волос. Секундантов на дуэли нет, художники начинают рисовать одновременно, и становится понятным, что два художника — две манеры: Церетели как будто и не смотрит на модель, темно-синие линии резко ложатся на оранжевый фон. Его американский коллега долго присматривается, поправляет волосы натурщицы.
— Интересно, кому принадлежит идея этого мастер-класса?
— Кому-кому? Зурабу, — говорит на ломаном русском Грэг Гуров, глава Фонда международного искусства и образования США (FIAE). — У нас с мистером Шэнксом был мастер-класс в Русском музее в Петербурге, сюда мы приехали по приглашению художника Жилинского, а в Москве Зураб все и придумал.
Пока Шэнкс взмахивает кистью, на мгновение задержав ее в воздухе, на третьем этаже идут последние приготовления выставки его работ — всего около 50. Шэнкс известен в мире как портретист-реалист, к которому стоит очередь из випов. В галерее его портретов, привезенных в Москву, Папа Римский Иоанн Павел II, Маргарет Тэтчер, принцесса Диана.
— Это копия портрета принцессы Ди, — продолжает Грэг. — Семья не захотела отдавать в Москву оригинал, и Нельсон сделал с него копию. Мне кажется, она даже лучше оригинала.
Среди великих у Нельсона Шэнкса есть и простые смертные — в основном обнаженные женщины. И по их неупитанной натуре видно, что мастер отлично владеет анатомическим рисунком.
«Интересно, когда же закончится дуэль?» — спрашиваю я. «Да не раньше чем через 2,5 часа», — отвечают сотрудники галереи. Но, похоже, это произойдет раньше. В масле на холсте модель Маша — другая: крупнее, сочный мазок придает ей манкость.
— Все то же, только ее больше, — комментирует Церетели.
У ног картинной Маши Зураб Церетели кладет цветы, тоже крупные, как из субтропиков. Не удивлюсь, если в конце сеанса одновременной игры он ей пририсует влюбленного спутника.
