Это первый приезд к нам Финского национального балета за все время его более чем 90-летней истории. Датчанин Кеннет Грев, нынешний худрук компании, и есть тот самый 18-летний юнец, которого когда-то (в конце 80-х) Рудольф Нуреев заметил в последней линии кордебалета Американского балетного театра и тут же пригласил уже в качестве звезды танцевать «Лебединое озеро» с этуалями Парижской оперы. С тех пор мальчик вырос и блестяще оправдал надежды своего покровителя: возглавляемая им труппа явно находится на подъеме. Очень сильная и довольно емкая программа гастролей включала в себя целых два балетных шедевра. Помимо «Весны» в репертуаре финской компании оказался и балет Иржи Килиана «Bella figura» — одно из самых культовых сочинений легендарного чеха…
На сцене разминаются 8 балетных артистов, одетых в обычную репетиционную одежду. По бокам черного задника в специально подвешенных стеклянных колбах-гробах резиновые куклы — совершенно обнаженные мужчина и женщина. Пространство сцены трансформируется с помощью черного занавеса, и зрители как бы попадают внутрь колбы: куклы ожили и находятся в тех же самых позах — это женщина с голой грудью и перевернутый, как в колбе, с ног на голову мужчина (наготу прикрывают плавки телесного цвета). Можно предположить, что перед нами безгрешные Адам и Ева — еще до их изгнания из рая. А дальше начинается самое настоящее волшебство: под восхитительную барочную музыку то опускается, то раздвигается занавес, в течение всего балета продолжая непрестанно преображать сценическое пространство; в черноте полыхает огонь (вообще-то у Килиана положен огонь настоящий, но в Большом из-за противопожарной безопасности его заменили искусственным, кинематографическим). Перед зрителями чередуются идеально хореографически выстроенные дуэты и трио. Среди них и один из самых красивых, уже ставший классическим лесбийский дуэт двух обнаженных девушек, которые, не касаясь тел, ласкают друг друга. Дуэты преобразуются в трио, затем рисунок еще более усложняется, и в какой-то момент перед нами предстают дивной красоты многофигурные композиции. Теперь в бордовых юбках с обнаженными торсами абсолютно все — и мужчины, и женщины. Все зыбко, текуче, неявно — и меняется каждое мгновение. В какой-то миг, как в калейдоскопе, ансамбли разрушаются, и вновь возникают дуэты, которые постепенно опять трансформируются в трио. А движения — то чистейшая неоклассика, то местами точно на шарнирах, подражающие куклам. О чем этот балет? У каждого возникает своя цепь ассоциаций… Важно здесь другое: несмотря на столь ясно выраженное телесное начало, этот балет переносит зрителя в какое-то другое нематериальное измерение, в какой-то ангельски чистый и безгрешный мир, в котором пребываешь, совершенно забывая о действительности. Жаль только, что из-за пуританских и ханжеских настроений нашего общества этому абсолютнейшему шедевру не суждено, по крайней мере, в ближайшее время войти в репертуар какого-либо российского театра.
Что же касается собственно «Весны священной» — поразительно, что в исполнении финской трупы все находки Нижинского столетней давности прозвучали ультрасовременно как никогда. Интересно, что когда реконструирующие этот балет Миллисент Ходсон и Кеннет Арчер начали собирать материалы о нем еще в конце 60-х, т.е. на пике наимоднейшего тогда движения хиппи, то находили в творении Нижинского (особенно в костюмах) много общего с этим течением, что в конечном итоге и сподвигло их взяться за работу. Исследовательница же и историк балетного театра Вера Красовская любила сравнивать Нижинского с Велимиром Хлебниковым. В его балетах действительно настолько много «будетлянского» (хлебниковский неологизм от слов «будет», «будущее»), тех самых провозвестий будущих свершений, что, видя этот балет сегодня, можно смело предположить: столь же авангардно он будет смотреться и еще столетие спустя.
