Г-н Писарев день и ночь репетирует — шутка ли воссоздать атмосферу тех счастливых лет, когда о Камерном судачила вся Москва... Худрука сейчас лучше не трогать, ведь этот спектакль-посвящение под названием «Камерный театр. 100 лет» — дело чести для пушкинцев.
— Вина по отношению к Таирову в чем-то чувствуется и по сей день, — обращаюсь к заму Писарева по творческим вопросам — театроведу Екатерине Коноваловой, — тогда его очень обидели...
— «Обидели» — да, но для демонстрации ЕГО театральной эпохи это не самое основное, — говорит г-жа Коновалова, — до того как обидели, театр 35 лет пребывал в счастливом и гармоничном состоянии, Таиров от души творил искусство, построив уникальный театр, который был известен по всему миру, включая Южную Америку (столь насыщенная у них была гастрольная карта).
— Я уж молчу про Таирова-реформатора...
— Он воспитал артистов, до высот которых не поднималась более ни одна труппа! Так называемый синтетический артист, постигший мастерство хореографии, пантомимы, вокала, трагедии... только не надо путать с современными артистами мюзикла: да, они тоже синтетические, умеют петь и плясать, но Таиров требовал погружения в высокое драматическое начало, причем во всех жанровых окрасках, — учил одинаково мощно существовать в драме, в мелодраме, в классической трагедии. Всем этим жанровым разнообразием он мастерски владел как режиссер, и театр выпускал большое количество спектаклей.
— Что до финала, когда его отстранили от театра...
— Да, запоминается, как говорится, всегда последняя сцена: отняли его дом, отняли его дело. Но, повторяю, трагичным был лишь финал, а до этого... счастливая, полнокровная жизнь; и наше желание сейчас, на этом Вечере-посвящении, поднять из недр воздуха эту энергию. Надеюсь, получится. Наша задача — рассказать, сколь ярок и глубок таировский след в искусстве. За что ему наша огромная благодарность, любовь и поклон. Этот вечер на два с лишним часа без антракта (который — в зависимости от реакции зала — может стать репертуарным) — самое маленькое, что мы можем сделать в память о Таирове, Коонен, Камерном театре...
...Что важно — и на фасаде, и в фойе театра пред зрителем предстанут черно-белые образы наших героев 20–30-х годов, — ведь многие уже даже не знают, как выглядел не только Александр Таиров, но и Алиса Георгиевна Коонен. Пушкинцы подняли все архивы, призвав на свет божий огромное количество фотографий и документов.
— Кстати, нет идеи обратно переименоваться в Камерный театр?
— Это не так просто, как кажется, здесь много нюансов. Во-первых, такое название мог дать театру только Таиров и только один раз, ибо в названии большой смысл и только основатель имел на него право. Во-вторых, есть, скажем, Камерный театр Покровского... иные камерные театры. Так что...
— Меня всегда интересовало — таировские идеи были как-то подхвачены у нас в дальнейшем?
— Дело в том, что как режиссер он явно опередил свое время. И имело это отклик не столько в нашей стране, сколько в Европе, когда после гастролей Камерного появилось множество убежденных сторонников эстетических принципов Таирова... Собственно, можно сказать, что столь уважаемый сегодня немецкий театр (а также и французский) испытал на себе серьезное таировское влияние (свое дело сделала и его книга, ставшая для многих учебником).
— Так что же, сегодня на сцену выйдут «живые» Таиров и Коонен?
— Надеюсь, это будут глубокие образы, а не то что — «давайте загримируемся в кого-то и поиграем». Наши артисты расскажут необычную, но цельную историю Камерного театра от имени многих героев с разных сторон... примет участие практически вся труппа.
...Так что в Пушкинском нас ждет настоящее театральное откровение, сотворяемое от всей души. Ну а дальше... жизнь идет своим чередом: в конце января выйдет «Вишневый сад» в постановке Мирзоева, а в середине февраля «Обещание на рассвете» Ромена Гари в режиссуре молодого Алексея Кузьмина-Тарасова.
