Павел Селин вспоминает, как начали снимать 11 лет назад для программы «Главный герой», когда сам он работал на «нормальном НТВ». Тогда удалось протащить большое количество высказываний, которые позднее никогда бы и не прошли. В итоге образовалось огромное количество материала. Его не вместить ни в один сюжет. А потом изменилось время. «И мы с Шевчуком решили: а давай снимать вникуда, — рассказывает режиссер. — Отложили — осмыслили. К 2016-му оба поняли, что устали от фильма. Иногда Шевчук говорил: «Я устал, у меня десять концертов, отстань», но потом решил: «Ну давай, старик, доделаем». Никто не думал, что все затянется на 11 лет. Но хотя бы не на 25. Денег не было, но за две с половиной недели их удалось собрать в Интернет». А потом помогли сокурсники режиссера по воронежскому журфаку — любители рок-н-ролла. «Способ прихода денег был мистическим. Иногда они падали с неба, — вспоминает Павел Селин. — Бывало, что откуда-то бралась ровно та сумма, которая была нужна».
Режиссер объяснил, что зиму специально не снимали, только на Ямале и в Казахстане во время турне «ДДТ». Фильм получился зимним спонтанно. Когда материал был отснят, глобальное присутствие зимы стало очевидным. Почему поезда? Да потому, что купе предполагает разговор по душам. И вот вам интуитивный образ российского интеллигента, конкретно Шевчука, летящего сквозь пургу бог знает куда.
Музыкант Юра скажет, что многое изменилось: советских коней поменяли на импортных иноходцев, а человеку хочется подвигов, хотя бы лежа на диване. На своих концертах, а они всякий раз подобны битве, он видит истерзанных и одиноких людей «в колючках бытия». Бывают такие тяжелые концерты, словно мешки таскал. Шевчук вспоминает, как, приехав в 18 лет на Колыму художником, работал пожарным и три пожара потушил. После Колымы ни одна сволочь не сделает его никогда сталинистом: «Я там получил прививку». Дед Шевчука с диковинным именем Сосфен жил в Красноярском крае, работал в Канске на лесозаводе, а в 1937-м его расстреляли в тайге. В Уфе Шевчук работал санитаром в морге, потом жил в питерской коммуналке на улице Марата в комнате три на три, где умещались только кровать и тумбочка.
В главе «Город», а фильм структурирован по инициативе главного героя, Павел Селин вместе с ним идет по заснеженному Петербургу. У памятника Некрасову Шевчук задается вопросом: «Кому на Руси жить хорошо?» — и делает вывод, что ничего у нас не изменилось. В Басковом переулке показывает дом, где родился Путин. Рядом на балконе курил когда-то Бродский. Оба вышли из коммуналок, но один пошел в ФСБ, а второй выбрал внутреннюю свободу. Вспомнили знаменитый диалог с Путиным на одной из его встреч с интеллигенцией. «А как вас зовут, извините?» — спросил Владимир Владимирович. Шевчук ответил: «Юра Шевчук, музыкант». То есть президент спросил: вы кто? Шевчук считает, что сделал он это по-пацански, все равно что спросил бы: «Из какого ты двора?» Шевчуку, в общем, не важно: знал его Путин или нет, важно было вопрос задать.
Шевчук рассуждает о том, что через 30 лет политиков похоронят, а народ останется. Про власть скажет так: «Они боятся будущего, потому что не имеют о нем оперативных данных». Музыкант Юра рассуждает о попытке построения очередного величия, об отсутствии в стране творческой атмосферы, вспоминает, как его повязала вышедшая из кремлевских ворот охрана, когда он на рассвете читал на Красной площади стихи, забравшись на Лобное место. Вспоминает свой самый тяжелый концерт в Чечне в 1996-м: зал наполнился вооруженными людьми, приходившими только на 15 минут, — опасно дольше находиться среди такого скопления народа. п
После показа фильма «Юра, музыкант» пожилая зрительница сказала про Шевчука: «Это наш Джон Леннон. Я предвзято к нему относилась, а теперь вижу, что он действительно любит Россию и русский народ. Я в шоке. Таких, как он, надо брать в правительство». Ошарашенные пенсионеры интересовались, где найти его стихи, обступили режиссера так, как если бы перед ними был самолично Шевчук.
Павел Селин скажет в нашем разговоре, что его фильм — результат большого компромисса: «Это не мой фильм и не его». Можно только предполагать, каким Юрий Шевчук захотел выглядеть на экране: не ниспровергателем вечного застоя, а мудрецом, философом и поэтом. Его слова действительно можно растаскивать на цитаты, но ярости явно не хватает. Именно она делает его тем Шевчуком, в каком мы нуждаемся.
Читайте также: Почему Земфира отказалась заменить Шевчука
