Руководители московских театров четко обозначили свою позицию еще месяц назад. «Я против онлайн-театра», – не раз категорически заявлял директор театра им. Ев. Вахтангова Кирилл Крок. В этом его поддерживал и художественный руководитель «Модерна» Юрий Грымов. «Во-первых, качественная запись – это очень трудоемкий и недешевый процесс. А во-вторых, мне кажется, из-за этой паузы люди, которые мечтали попасть в театры, могут просто не захотеть туда приходить», – говорил Грымов на апрельском онлайн-заседании.
Однако, Королевскому Национальному театру в Англии есть что сказать на этот счет. Последние 10 лет они не только показывают все спектакли в прямом эфире в кинотеатрах Европы и Америки, но и привлекают таким образом зрителей. Это доказали британские ученые (не из интернет-мемов, а реальные сотрудники британского аналога нашего НИИ). С 2009 года по 2013-й (то есть за 4 года постоянных прямых эфиров) число купленных билетов на живые выступления увеличилось на 54%.
Все началось еще в 1992 году. В лондонском театре «Пикадилли» (Piccadilly Theatre) шел мюзикл «Какая из ведьм» (Which Witch) по католическому трактату о колдовстве XV века «Молот ведьм». 76-е и последнее (критики вконец загнобили спектакль рецензиями, и его сняли с репертуара) выступление артистов сняли на 2 профессиональные камеры и смонтировали в 2-х часовую запись. Ее, кстати, можно найти на YouTube. Тогда целью было привлечение продюсеров к многострадальной постановке, чтобы дать ей хоть какой-то шанс на театральную жизнь. По легенде, эта запись попала к Николасу Хитнеру, который сейчас возглавляет Национальный театр. Он так воодушевился мыслью о дистанционных показах, что с 90-х начал вынашивать эту идею.
«Думайте об этом, как о живом спортивном событии. И как только вы так сделаете, абсурдность онлайн-театра исчезнет. Конечно, глядя на пленку, есть вещи, которые заставляют вас съежиться, но выходить на сцену в прямом эфире потрясающе. Мы должны монетизировать это!» – рассказывал Хитнер в 2001 году британской прессе.
В 2009 году он воплотил задуманное в жизнь. 25 июня, благодаря пяти мульти-канальным камерам и десятку инженеров, зрители в 70-и кинотеатрах Великобритании и еще в 200 по всему миру увидели в прямом эфире спектакль «Федра» Жана Расина с Хелен Миррен и Домиником Купером в главных ролях. Критик газеты The Guardian Майкл Биллингтон, посмотревший «Федру» в набитом битком кинотеатре в лондонском Челси, в восторге писал: «Национальный театр сегодня вошел в историю. Это был большой риск, но он полностью оправдан. Постановка смотрелась в кино даже лучше, чем на сцене театра».
Кассовый рекорд установил «Гамлет» с Бенедиктом Камбербетчем в главной роли. Только в Великобритании и Ирландии театр заработал почти 3 млн долларов за первую неделю трансляций. Может показаться, что успех «альтернативного контента», как его называют профессионалы проката, в низких ценах на билеты по сравнению с театральными. Но это не так – они в 2 раза выше, чем обычный билет в кино на вечерний сеанс.
Каждая трансляция ведется в набитом зрителями зале. Причем техника специально устанавливается на лучших местах в партере и на балконе, чтобы виртуальные гости не просто смотрели спектакль с самых презентабельных ракурсов, но и почувствовали атмосферу зала. Сигнал мгновенно транслируется через спутник в мировые кинотеатры, а затем техническая группа подстраивает субтитры для той или иной страны.
Звучит просто, но каждый онлайн готовят и репетируют 2-3 недели. Сначала спектакль заранее снимают. Создают своего рода раскадровку и оценивают, где необходимо взять крупный, а где – общий план. Режиссер трансляций Венсан Батайон как-то шутил в одном интервью: «Мы, по сути, делаем перевод спектакля. Знаете ведь, как часто люди ругаются, жалуются на переводчика книги или фильма, что он убил, уничтожил что-то в оригинальном произведении? Зато виртуальный зритель, не ощущая магии живого спектакля, получает массу преимуществ. Благодаря многокамерной съемке можно одновременно и находиться в партере, наблюдая крупные планы, и любоваться геометрией массовых сцен».
Удовольствие это, надо сказать, недешевое. Один такой прямой эфир обходится Королевскому Национальному театру в 250 000 фунтов. Но игра стоит свеч. И если уж искать преимущества в самоизоляции, то вот они, в бесплатных, временно залитых на YouTube записях 2-х спектаклей театра: «Франкенштейн» 2011 года с тем же Бенедиктом Камбербетчем и Джонни Ли Миллером и «Антоний и Клеопатра» 2018 года с Ральфом Файнсом и Софи Оконедо.
Любопытство и интерес к спектаклю Дэнни Бойла о гении и злодействе разжигал сумасшедший ход (режиссерский или маркетинговый?): исполнители менялись ролями - один вечер Камбербетч был гением Создателем, а Ли Миллер – его ужасным и несчастным творением, а в следующий - наоборот. Искушение сравнением сработало безошибочно: сколько шёл спектакль (недолго, как это принято в зарубежном театре) , на него стоял лом, а в финале - зрительский стон.
К слову, последний стримминг «Франкенштейна», где Камбербэтч и Ли Миллер переключаются между монстром и Создателем, посмотрело 2,5 миллиона человек, а его сетевую версию – 1,2 миллиона.
Неудивительно, что в эпоху коронавируса гибридная модель театра и экрана стала хитом. Но даже в самых успешных из них до боли не хватает человеческого взаимодействия. В этом суть «живого» театра. И именно это отличает его от телевидения и кино. Теряется совместное использование одного и того же пространства как актерами, так и зрителями. Да, в сложившихся условиях, это не смертельно. И, возможно, у онлайн-театра есть собственный путь. Мы можем только гадать, что выберет зритель, выйдя на «волю». Но сейчас выбирать не приходится. Сетевой театр все же лучше, чем ничего.
