- Вы работали вместе совсем недавно. Каким был на площадке Виктор Проскурин? В последние годы, наверное, ему было не так легко?
- Это же замечательный человек по своему таланту и открытости, при этом внутренне замкнутый и очень цельный внутри. Безумно талантливый, энергичный, очень ранимый при этом, как любая творческая личность. Он мужественно переживал болезнь, которая его точила и привела к такому результату, старался о ней ничего не говорить. Я не могу подробнее это комментировать, но болезнь тяжелая. На мои предложения он реагировал очень хорошо. Мы были с ним знакомы давно. Первое, что я сделал, это предложил ему в «Человеке войны» роль комиссара. Он согласился. Мы с ним фантазийно работали. Виктор Проскурин был неуемный в своей профессии человек, постоянно что-то предлагал. И все это было так ценно и разнообразно. Надо было только выбирать из предлагаемых им рисунков, какой-то один.
- Ваша «Апостасия» оказалась одной из последних его работ. Почему вы пригласили именно Проскурина.
- Прочитал сценарий «Апостасии» (ее рабочее название - «Триптих»), Виктор сказал, что очень хочет в этом участвовать. И мало того, персонаж, которого он сыграл, изначально был под него написан. Когда мы со сценаристом обсуждали этого героя, то думали о том, что это будет Витя Проскурин. Работать с ним одно удовольствие. Ну, и хулиган он, конечно, во всех своих проявлениях, начиная от общения с молодыми актерами, заканчивая взаимоотношениями с кем угодно.
- То, что Виктор Алексеевич так мало снимался в последние годы, связано с болезнью?
- Я бы не сказал, что это связано с болезнью, потому что только он знал о ней. Конечно, чем дальше, тем больше это отражалось на нем, в его внешних проявлениях. Но болезнь ему вообще не мешала работать. Я не знаю, как на счет того, чтобы жить. По всей видимости, она представляла какие-то неудобства. Не думаю, что он отказывался от ролей из-за своего недуга. У него же был очень мощный критерий в выборе материала: где он хочет работать, а где нет. Он себя жестко в этом проявлял. У меня такое ощущение, что многие предложения, которые ему поступали, он просто отвергал. Я про несколько таких случаев слышал лично от него.
- Я-то думала, что его просто побаиваются. Он мог быть резким. Многие не хотят, как теперь говорят, с некомфортными людьми иметь дело.
- Да, он был достаточно резким. Но если его хорошо знать, то становится ясно: вся эта резкость не от развязности, а от понимания сути происходящего в профессии. У него же мощная театральная школа. Сегодня актерам, у которых она есть, жить очень сложно. Потому что требования теперь весьма странные. А люди, которые воспитаны на другой культуре, тут же начинают на них реагировать. Когда это происходит один раз, можно промолчать и себе в усы улыбнуться. Но когда это повторяется десятки раз, понимаешь, что движение идет куда-то не туда. И тут начинаются внутренние резкие взаимоотношения с сегодняшним днем. Отсюда и та непримиримость Виктора, о которой некоторые говорят. Его чуть-чуть подзабыли. Это правда. Он сложный человек, но очень яркий.
