— Чем бы Цой занимался, если бы не погиб?
— Думаю, он остался бы в обойме русского рока, как БГ и Шевчук. Может, давал бы концерты, и не факт, что с группой «Кино». Возможно, даже сольно. Но мне кажется, он пошел бы в сторону киноиндустрии. Писал бы музыку и сценарии для фильмов, где снимался. Он же талантливо излагал истории. Рассказ «Романс», написанный в кочегарке, это шедевр, готовый синопсис авторского кино. Он нас удивил бы не единожды.
Виктор же не хотел останавливаться только на музыкальном творчестве. Общеизвестно, что на редфордовском фестивале Sundance в Парк-сити в январе 1990 года, где Нугманов и Цой представляли «Иглу», они познакомились с американскими кинопродюсерами, в том числе и с Эдом Престоном, известным нам по культовому фильму «Ворон». Цой с Нугмановым приглянулись Престону, и он сделал им предложение, связанное с будущим советско-американским кинопроектом. Вскоре к этому подключился и знаменитый отец киберпанка, американский сценарист Билл Гибсон.
Но на фестивале на Цоя запали не только американцы, японцы тоже проявили интерес. Виктор ездил в Токио вместе с Джоанной Стингрей, там в 1990-м вышел альбом «Кино». Цой был высоким, 180 см, и все низкорослые японцы смотрели на него как на бога — с восхищением. Поэтому у него были все шансы на успех. Японцы хотели организовать «Кино» гастроли по своей стране и раскручивать Виктора в качестве кинозвезды. У него там был многочисленный фан-клуб. Так что в книге альтернативное будущее Виктора — Страна восходящего солнца.
— Фан-клуб в Японии? Удивили.
— Однажды в редакцию ROCK-FUZZA пришло письмо от японской журналистки. Как оказалось, она выпускает фэнзин «Виктор», посвященный творчеству Цоя и его группы. По ее словам, в Токио и вообще в Японии в то время было очень много поклонников Виктора. И она хотела объединить через свой фэнзин японских и советских фанатов «Кино». Для этого ей и нужны были контакты с российскими поклонниками группы. В ближайшем номере я напечатал текст письма, и вскоре в редакцию посыпались письма. В общей сложности их набралось около пятидесяти — не только из Ленинграда, но и со всего Союза. Месяца через три я отправил координаты киноманов в Токио и получил ответ с благодарностью.
— Как возникла столь смелая идея — оживить, спасти Цоя?
— Предыдущая книга «Рижский клуб любителей хронопортации» была выпущена в августе 2017-го. И с самого начала я знал, что из повести вырастет большой роман. Так и получилось: герой в новой книге «Спасти Цоя» дожил до 2076 года, ему стукнуло девяносто. И он наконец-то исполняет ту миссию, которую начал еще молодым парнем — предотвращает гибель Виктора.
А сама идея «Рижского клуба» зародилась давно. В 2007-м Игорь (Пиночет) Покровский рассказал мне, что побывал на одном из последних концертов «Кино» в Риге, состоявшемся за два месяца до гибели Виктора. Меня поразила в этом рассказе одна деталь: настрой у Виктора был не очень оптимистичный. Вроде бы человек получил все, к чему стремился, — славу, концерты, но это высасывало из Цоя много сил. Горы атрибутики, ревущий стадион, бегающий с камерой Айзеншпис. А Виктор — грустный и какой-то выпотрошенный. Как будто отрезвевший и понявший, к чему на самом деле он пришел. Этот рассказ меня долго не отпускал. Такого мне никто не говорил, хотя я общался на протяжении пятнадцати лет с ближним кругом Цоя и узнал много интересного.
— И что они вам поведали?
— Я с удивлением узнал, что не все коллеги тепло к нему относились. Незадолго до своей смерти со мной общался Майк Науменко, он очень жестко высказался о Цое. Мол, слава изменила Виктора не в лучшую сторону. И его песенное творчество тоже. Майк также отметил склонность Цоя к расчетливости в отношении к людям.
Почти все, кто был знаком с Цоем в детстве и юности, порой недоумевают — почему к нему пришла слава? Ведь он был самым обычным мальчишкой, если не считать восточного разреза глаз… К слову, как-то я получил письмо из Америки от живописца, который пересекался с Виктором в художественной школе в течение одного года. Вите тогда было 12 лет. В глазах этого человека, ставшего профессионалом, Цой был никчемной личностью. Пэтэушником, которого все дразнили, постоянно обижали, «узкоглазым» называли. И художник недоумевал, почему «Кино» стало таким популярным, откуда что взялось?
— А вы как думаете? В чем феномен? Почему «Кино» до сих пор популярно?
— В истории фантастической карьеры Виктора Цоя поражает то, какую колоссальную работу над собой ему надо было проделать, чтобы выбиться в люди. Его трагедия в том, что он не успел полностью раскрыть свой талант, будучи при этом исключительно одаренным человеком. Повторю еще раз — он не единожды бы нас удивил своим творчеством, и не только музыкальным. А что до его популярности, то Виктор как был номер один, так им и остался. Хотя прошло уже 30 лет. Думаю, и через 50 останется популярным. Он ушел на самом пике славы. Представьте, собрать 65 тысяч зрителей в «Лужниках» (это я о празднике «МК»)! Да, там была сборная солянка, но люди шли именно на «Кино». Его выступление стало апофеозом праздника. И ту хронику, снятую на одну камеру, и сейчас невозможно смотреть без слез. Ничего не изменилось с тех пор: песни «Кино» по-прежнему актуальны. Они просты, но отнюдь не примитивны, поэтому-то все их до сих пор поют.
— Как вы думаете, Цой был бы счастлив с Натальей Разлоговой?
— Думаю, он бы ее перерос. Заметьте, и Марьяна, и Наталья были старше Виктора. Мне кажется, рано или поздно рядом с Цоем должна была появиться женщина младше его по возрасту, о которой он бы заботился и которую поражал своими знаниями и талантами. В книге таковой стала молодая рок-журналистка из Японии.
— И каким способом Цоя в книге спасают?
— Сохраню интригу. Хотя в одной из моих книг уже описывался вариант альтернативной реальности. Рашид Нугманов, предчувствуя беду, за несколько часов до трагедии в Тукумсе посылает Виктору телеграмму с просьбой быть осторожным. В результате Цой избегает аварии — на злополучном километре «Икарус» и «Москвич» разъезжаются в разные стороны.
