Причем узнали ребята об этом уже после того, как вывесили списки тех, кто прошел творческий конкурс! И таких, как они, говорят, порядка 50. Многие боятся обращаться в ректорат, опасаясь, что их потом на порог института не пустят О том, как такое возможно, рассказал «МК» ректор ВГИК Владимир Малышев.
- Абитуриенты жалуются, что их творческую папку никто не посмотрел, хотя в приемной комиссии подтвердили, что с документами все в порядке. Как быть в такой ситуации?
- Мы можем вести разбирательство по каждому конкретному случаю. У нас работает конфликтная комиссия. В этом году накладок было достаточно, но абсолютное их большинство было снято. Если и есть какие-то единичные и до сих пор невыясненные случаи, думаю, что при рассмотрении им найдется объяснение. У некоторых папки по своему содержанию такие, что до вступительных экзаменов не были допущены. Просто на уровне детских измышлений, когда понятно, что человек не готов к поступлению в наш институт на режиссуру или художественный факультет. В спорных вопросах надо написать заявление руководству института. Можно обратиться по электронной почте. На адрес ректора поступают жалобы и письма.
- Знаю, что абитуриентки обращались к методисту, который, по их словам, грубо с ними поговорил.
- Это все из области эмоций. Не очень верю, что была грубость со стороны методиста. Могла быть категоричность. На этих сотрудников обрушивается такой поток информации!
Заранее же не было подготовлено специальных компьютерных программ по дистанционному приему документов. Все делалось на ходу. Сначала все документы приходили скопом, и нашим сотрудникам приходилось вручную разбирать сотни папок по факультетам.
В любой государственной организации существует бюрократическая машина, и каждое заявление регистрируется. У нас было несколько заявлений и не только по поводу папок. Пара жалоб поступила из Министерства культуры, куда напрямую обратились абитуриенты. Если бы все было, как обычно, в очном режиме, многих затруднений бы не возникло. К сожалению, не все поступающие хорошо владеют интернетом, да и связь не везде хорошая, особенно в деревнях. Если принять на веру сомнительную гипотезу, что какие-то вредные сотрудники института кого-то решили зарубить, то они могли бы это сделать на первом экзамене, а не на уровне приема документов.
- Есть у «пострадавших» шанс дополнительных экзаменов?
- Если их требования справедливы, то придется для них организовывать экзамены. Приемная сессия еще не закончена, хотя общие экзамены прошли. У меня такое подозрение, что абитуриенты и сами не всегда проявляют четкость.
Вчера я дистанционно присутствовал на экзаменах у продюсеров. На сайте написано, что они должны посмотреть 20 студенческих короткометражных фильмов, сделанных во ВГИКе. Через одного выяснялось, что они видели все, что угодно, только не студенческие работы. Конечно, при личном общении все решается гораздо быстрее. Я готов дать указания и сам разобраться в том, почему у кого-то не приняли творческую папку. Уверен в 9 случаях из 10, что абитуриент окажется не прав. Вчера только отвечали на письма Минкульта со ссылками на законодательство, которое ВГИК не нарушал.
- Все теперь активные, умеют отстаивать свои права.
- Пять-шесть лет назад такого не было. Если мастер ставил отрицательную оценку, никому бы в голову не пришло подавать на апелляцию. Если он говорит: «Не вижу тебя в числе своих учеников», а абитуриент утверждает, что мастер не прав, не оценил его в должной мере, то где тут логика? Даже если апелляционная комиссия его восстановит, что дальше? Одно дело письменный экзамен, где могут неправильно посчитать ошибки, а тут - творческий экзамен. Если мастер не увидел в абитуриенте талантов, апелляционная комиссия должна ему сказать: «Мастер, ты не прав, принимай и учи»?
- Как же все стремятся к вам поступить!
- Меня удивило, что желающих учиться оказалось не меньше, чем в прошлые годы. Хотя, казалось бы, даже добраться в Москву было невозможно. Но каким-то образом все приехали, а ведь самолеты еще не летали.
Когда объявили прием на курс к Владимиру Меньшову, за два с половиной дня было подано 3071 заявление. В прошлом году, когда все проходило очно, примерно столько же было. Александр Михайлов даже полетел в Крым, чтобы у нас под окнами не собралось 6000 человек.
Меньшов прослушал более 2000 человек. Мне в голову пришла идея использовать для экзаменов не аудитории, а нашу закрытую на время киностудию с ее павильонами по 200-400 квадратных метров. Там и сдавали экзамены. Пятерку абитуриентов заводили под конвоем в масках и перчатках. Педагоги сидели в другой части павильона за столами с пластмассовыми экранами, входили с противоположной стороны от абитуриентов.
- У вас не было таких эксцессов как в ГИТИСе, когда поступавшие на актерский факультет бросали прокладки?
- Такого не было, но мы к этому готовы. За мои 13 с лишним лет работы всякое бывало. Абитуриент разгуливал голый по этажам, объясняя это вхождением в образ. Как-то появилась девушка вся в сиреневом, рассказывала о любви к Геннадию Шпаликову. Когда ее спросили, какие из его произведений она читала, выяснилась, что никаких. Зато рассказала комиссии, что каждый день ходит к нему на могилу, и они разговаривают. Мы сидели с серьезными лицами и расспрашивали, о чем у них беседы.
- Тяжелый год, но вам удалось пройти все трудности с минимальными потерями?
- Один из театральных вызов выбрал дистанционный путь приема экзаменов. Я сразу сказал, что возникнет масса проблем и подлогов. Кто-то использует чужой голос, а сам будет только губами шевелить. Сидит человек где-нибудь в глухом райцентре и рассуждает: «А пусть меня послушают. Я потом товарищам расскажу, как меня в ГИТИСе или где-то еще слушали, как я пел». Ради прикола, не ради поступления. Так и вышло.
Поток желающих показать свои таланты оказался огромным. Уважаемым людям с творческими званиями пришлось все это слушать. Куда деваться? Заявка дистанционно подана, будь любезен – прослушивай. Я вчера на дистанционном экзамене увидел паренька, кажется, из Калуги, который сказал: «Уважаемые члены комиссии, я один в квартире. Кто-то звонит в дверь. Я отлучусь ненадолго». Мы сидим, переглядываемся. Через несколько минут абитуриент вернулся. «Так о чем мы говорили?» Вот такой экзамен. Надо будет сделать монтажный фильм о поступлении- 2020.
Мы тоже решили, что сможем дистанционно отобрать талантливых ребят на киноведение, драматургию, продюсерский факультет. Все идет нормально. С художниками сложнее, поскольку они должны целыми днями рисовать: по два дня уходит на натюрморт и обнаженную натуру, потом - портрет. Хорошо, что у нас есть старое здание, которое мы тоже задействовали.
Сейчас уже в большей степени волнует начало учебы. Министерство высшего образования объявило, что 1 сентября начнутся очные занятия. Приедут ребята из разных регионов, в том числе и неблагополучных с точки зрения эпидемиологической ситуации. 29 июля вышла рекомендация Роспотребнадзора о том, как проводить занятия. Для каждой группы нужна отдельная аудитория. Не разрешается общение в коридорах между группами. Через определенные интервалы надо измерять температуру. Пока не представляю, что будет с питанием. Надо же студентов кормить. С иностранцами – отдельная история. По прибытии в Москву их надо 14 дней держать в карантине в общежитии, а на 12-е сутки сделать тест, и только потом допускать к занятиям. А их свыше 100 человек.
- И как быть?
- Я бы не рисковал. Раз уж мы целый семестр дистанционно обучали, почему еще не потерпеть месяц-полтора, не поработать дистанционно. Сейчас в Москву вернуться отдыхающие. Из-за одного-двух человек институт может оказаться под угрозой закрытия.
