Роман Григорьевич... Он поставил две мои пьесы. Причём, одну из них - «Рогатку» - ему «сосватала» Люся Улицкая. Когда мы были на каком-то писательском семинаре в Пицунде, она прочла мою пьесу и сказала: «Я знаю, кому это показать в Москве». Оставила пьесу на служебном входе Ермоловского театра.
И вот, как сейчас помню, один прекрасный день, пять утра. Звонок по телефону. Со сна хватаю трубку, а там такой бодрый голос: «Доброе утро! Это Роман Виктюк. Я хочу ставить вашу «Рогатку», она мне понравилась». Я решил, что мои дружки меня разыгрывают. А голос продолжает: «Это гениально. Я буду ставить ее в Америке». Я положил трубку и лёг спать.
Снова звонок, и так за день он позвонил раз пять. Когда я наконец поверил, что это Виктюк, все равно не верил, что это происходит со мной: где Виктюк и где я? Кто я такой рядом с ним? Колхоз». 90-е годы, я как будто на Луну полетел. Чехова ставить там или Тургенева - это понятно, а какого-то неизвестного Коляду...
Роман рассказал мне, что в США, в городе Сан-Диего, он должен был ставить, вообще то, Тургенева, а взял мою «Рогатку». Потом ее же он поставил во Флоренции. А вторую мою пьесу - «Полонез Огинского» - играли только в России.
Я не могу сказать, что мы дружили, но Роман столько принёс мне счастья! Два великих человека в моей жизни было - Галина Борисовна Волчек и Роман Григорьевич Виктюк. Они столько для меня сделали! В люди вывели! Кто бы взял мою пьесу и повёз ее в Америку? Кто бы мог так рисковать? Пока жив, буду это помнить.
Потом, когда мы уже общались, он мне рассказал одну очень грустную историю про своего друга Юру, и я написал пьесу «Вор». Ее перевели на многие языки, и Роман хотел ее ставить, но не поставил. Он далеко находился от меня - за полторы тысячи километров. Но двух своих кошек, что у меня жили, я назвал его любимыми словечками: одну - Чичирка, другую - Манюрка, мои самые любимые кошки были. Через них я как будто с ним разговаривал.
Когда вчера сообщили, что Виктюк умер, я вспомнил, что год назад, 17 ноября, я репетировал спектакль «Баба Шанель» в театре Вахтангова. И артистки тогда вспоминали, как много лет назад он ставил в Вахтанговском «Анну Каренину», И как сидя в зале, всё время комментировал в микрофон то, что на сцене происходило: «Так, так, пошли народненькие, народненькие пошли. Все идите, идите гурьбой, народненькие...». Так он говорил о народных артистах. И сегодня, когда я пришел на репетицию «Бабы Шанель», говорю артисткам: «Начинаем репетицию ...Так, пошли народненькие, народненькие пошли ...» И так все смеялись, минут десять не могли остановиться. Ровно год прошел.
Поймал себя на мысли, что не хочу его видеть больным, старым, лежащим в гробу. Хочу помнить всегда его таким летящим, в роскошных пиджаках. На премьере «Полонеза Огинского», помню, он не сидел в зале, а ходил за кулисами. Я спросил его: «Почему вы здесь?» - «Здесь я лучше чувствую энергию артистов». И потом эти его поклоны: он выбегал под музыку Фредди Меркьюри с одним артистом, потом другого выводил вперёд - праздник! Таким солнечным пусть и останется. Не зря же он свой театр назвал Домом Света. Я пост сделал в ФБ и написал: «Роман Григорьевич, встретимся на небесах».
Читайте также: Названа дата и место прощания с Романом Виктюком
