Реэкспозиция охватила шесть залов. Патрик Уркад снес старые выгородки и открыл вид на историческое пространство Главного здания, открытого для публики в 1912 году. Сотрудники музея проделали большую архивную работу, чтобы восстановить сложную биографию каждого зала, и теперь зритель может узнать ее из описаний. Однако классическое вступительное слово к содержанию пространств исчезло. Раньше зритель мог прочитать на стене основную информацию о представленном искусстве: условно, здесь итальянская живопись таких-то веков, ее главные герои — такие-то художники, обратите внимания на следующие вещи. Теперь подробности придется искать на сайте музея.
Зал №31, расположенный в левом крыле Главного здания за Греческим двориком, с 2000-х годов использовался для камерных временных выставок. Теперь в него вернули североевропейское Возрождение XV–XVI вв., которое показывалось здесь с середины 1920-х по 1945 год. Однако шедевры Крана, Артсена и Бекелара рискуют лишиться внимания публики, поскольку находятся поодаль от остальной части постоянной экспозиции этого периода. За этим залом начинается история древнего мира — Египта, Ближнего Востока, Греции и Рима. Искусство немцев и голландцев XV–XVI вв. хронологически не вписывается в эту компанию. Здесь что-то не так с логистикой.
Экспонаты в этом зале, как и в остальных, обновленные, расположились на белых выставочных стендах. Однако работы размещены ниже, чем принято, словно рассчитаны на детский рост. При этом зал в отличие от других не кажется перегруженным. Стены здесь перекрасили в светло-бежевые тона, и камерное пространство визуально увеличилось.
Зал №7 последние 15 лет был отдан под итальянское искусство ХIII–XVI веков — иконы, фрески и другие христианские образы. Осталось оно здесь и теперь, но в другой конфигурации. Первое, что видишь при входе в зал, — большой житийный образ Мадонны с Младенцем на троне, выполненный в XIII веке во Флоренции художниками круга Коппо ди Марковальдо. Эта одна из лучших итальянских икон из собрания в ГМИИ разместилась на высокой желтой стойке, за которой публику ждет пространство, условно стилизованное под католический собор. Два прохода по бокам ведут мимо высоких арочных проемов, в которых выставлены итальянские шедевры — кисти Боттичелли, Тициана и Веронезе. Стены здесь опять же белые и бледно-бежевые. Правда, возвращаясь к выходу, натыкаешься на пустую желтую стену — это «изнанка» выгородки с флорентийским образом Мадонны и сюда так и просится какой-то экспонат или текст.
Правое крыло первого этажа преобразилось до неузнаваемости. Четыре зала (№8, 9, 10 и 11) полностью «переоделись» в белый и светло-серый. Из окон, прежде закрытых, теперь струится естественный свет из-под полупрозрачной занавеси. Благодаря такому решению взгляду открылись потрясающие расписные потолки, пространство наполняется воздухом. Осмотр начинается с шедевров Рубенса, Йорданса, Субарана и Мурильо (зал №10), которые экспонируются в своеобразном лабиринте из белых стендов. По ним любопытно прогуливаться, хотя и тут картины выставлены на уровне груди (может, тоже в расчете на детей?). Однако не ясно, насколько такое «лабиринтное» решение оправдано с точки зрения безопасности. Некоторые панели перекрывают обзор для смотрителей, образуя «слепые зоны».
Отсюда направо путь ведет в 11-й зал, где представлены работы Рембрандта, а также его предшественников и последователей. К сожалению, живопись великого голландца меркнет на белом фоне. Не случайно на родине художника, в том же музее Рейксмюсеум, его картины всегда выставляются на темных стенах и с правильной подсветкой — так краски на картинах начинают играть, светиться изнутри, показывая нюансы образов мастера светотени и раскрывая все оттенки живописи. На белом фоне темные картины (а у Рембрандта все такие) становятся еще более темными, так уж устроено наше зрение. Поэтому белый фон с локальным пересветом для экспонирования его живописи не годится.
8-й и 9-й залы с картинами итальянцев и французов тоже оставляют вопросы, озвученные выше, — о «слепых зонах» и заниженной точке обзора. Из общей экспозиции выделена, однако, картина Лука Джордано «Брак в Кане Галилейской», которая повествует о первом чуде Христа, когда он превратил воду в вино. Работа выставлена на конструкции пирамидальной формы, мы наблюдаем картину под углом, из-за чего живопись бликует. И в отличие от многих других выставленных картин она несколько выше привычной для взрослого человека точки обзора, что усложняет восприятие.
Реэкспозиция — это смелый эксперимент. Нужный и своевременный. Но, кажется, не вполне продуманный в деталях. Музей на пути глобального обновления, к 2026 году он превратится в модерновый современный арт-кластер. А к 2027 году площадь ГМИИ увеличится более чем вдвое — до 105 000 кв. м. Уже началось обновление остальной постоянной экспозиции: постоянной экспозиции Главного здания залы №16–30 закрыты для посещения до 9 ноября. К тому же там готовит выставку «Бывают странные сближения» еще один француз — Жан-Юбер Мартен. Для показа классического искусства и правда стоит искать новые неожиданные решения, мир меняется — и академический музей должен меняться вместе с ним. Мы увидели залы постоянной экспозиции на первом этаже в новом свете, что подчеркнуло интересные интерьеры исторического здания. Однако пересвет не лучшим образом отразился на экспонировании некоторых шедевров. Стильный белый идет Пушкинскому, но подходит не для всех картин.
