- Насколько для вас оказалось неожиданным нынешнее «молчание» Пелевина? Почему он не оправдал ожидания читателей?
- Лично мои ожидания он оправдал, потому что после 24 февраля этого года наша реальность изменилась. Это никакая не тайна — мы стали жить в новом мире, который существует по новым правилам, и русские писатели, как, впрочем, и писатели всего мира, осмысляют эту ситуацию. И судя по тому, что я читаю в соцсетях, и что слышу в личном общении с литераторами, такое осмысление дается им с трудом. Слишком масштабными оказались перемены. Понятно, что Виктор Олегович, не смотря на свой декларируемый космополитизм и трансгуманизм, этакую надмирность, все же русский писатель. И он тоже переживает все это и оказывается не готовым представить какие-то выводы. Тем более, что ситуация только развивается. Я знал, что ему трудно будет выпустить свой роман в августе, как он делает, если не ошибаюсь, с 2003 года без перерыва.
- «Матрица» дала сбой, хотя, казалось бы, импортозамещение в словесности тоже должно быть «в тренде».
- Это первый сбой программы. Но я не в коем случае не упрекаю его - он не робот, чтобы работать по программе. С точки зрения рынка это досадно — отвалились, извините за выражение, Стивен Кинг, ряд других западных авторов, и было где развернуться Пелевину. Но писатель — это не фабрика по производству автомобилей. Тем более, что писать, повторюсь, стало гораздо сложнее.
В завершении отметим, что ореол загадочности всегда окружал Виктора Пелевина. В 90-е он скрывал свою личность так эффектно, что в Интернете очень популярным был запрос «существует ли Пелевин на самом деле».
