Восторгу путешественников не было предела, впрочем, звонить им было некому. А пообщаться с кем-либо без посредства дисплеев оказалось проблематично.
— Для чего обременительные личные свидания, если любой вопрос можно утрясти дистанционно? — искренне уклонялись от всяческих контактов обитатели вооруженной непревзойденными технологическими прибамбасами державы и нескрываемо хвастали (при помощи разнообразнейших ретрансляционных устройств): «Мы на пике модернизации, уровень нашего прогресса зашкаливает!»
Заводы и фабрики сплошь оснащались самым передовым оборудованием, оно подлежало неуклонной ротации, фланировали такси, управляемые сигналом-импульсом, шоферы не требовались, в процветающей сфере наноразработок многоканальные агрегаты, сочлененные с многочисленными орбитальными космическими станциями, напрочь вытеснили и заместили отсталый ручной труд. Но свое название государство получило не в связи с повсеместной схематизацией бытия и повальной оптимизацией электронно-вычислительных методов его преобразования, а потому, что арифметические правила и аксиоматические табу граждане распространили на сугубо интимные взаимоотношения, мельчайшие частные сомнения поверяли законами роботизации, решения о вступлении в брак или переезде из квартиры в квартиру осуществляли исключительно с привлечением алгебраических уравнений и основываясь на манипулировании таблицей умножения и апеллируя к хитро сочетаемым математическим интегралам и коэффициентам. Что говорить о глобальных реформах и подвижках в экономике, политике, культуре! Господствовала (во всех областях) не потачка потребностям и свойствам гибкой непоследовательной противоречивой натуры, скроенной из плоти и крови, а не признающая сбоев и пауз ритмично отлаженная конвейерная логика, торжествовала запрограммированность панацеи долженствования: «Должно быть так и не иначе».
Например, хрестоматийно вменялось уполовинивать деревья, достигшие роста среднестатистического обитателя империи машин — дабы ствол, случайно надломившись, не обрушился и не причинил вред припаркованному поблизости лимузину. Автомобилей прибавлялось, деревья истаивали: нечем стало дышать.
Небоскребы строили из брикетов и панелей, полученных путем прессовки переработанного мусора. Оконные проемы вместо прозрачных стекол законопачивали наглухо вмонтированными телевизорами, обращенными экранами внутрь жилья, возможность выглянуть наружу не предусматривалась. Прилавки магазинов изобиловали условным шоколадом и гипотетическим молоком, съестное изготавливали из синтетических ингредиентов (строго калькулируя процентное соотношение химически сцеженной жировой массы и ароматизированных вкусовых усилителей аппетита), о чем мелким шрифтом оповещали этикетки, их лепили поверх рекламной надписи, нанесенной на упаковки крупными буквами: «Самое малозатратное насыщение приносят суррогаты, они не портятся тысячелетиями!»
Демографию регулировали синхрофазотронно: младенцев формовали и формировали в колбах. Перед зачатием будущим отцу и матери предлагали посмотреться в зеркало. И спрашивали: «Чего ждете от соития? Такого же, как вы, дебила, несчастного урода? Если хотите чадо качественнее и красивше, не обойтись без стилистов-эмбрионологов». Подкрепляли посул авторитетными энциклопедическими выкладками: что недовложат (уже недовложили) родители в плод своей слиянности и чем обогатят вундеркинда генетики-трансплантаторы. Не котировались консистенции глупости, доброты, ума, таланта. Предпочтения концентрировались вокруг трезвой холодной расчетливости, четкой исполнительности, скоординированности рук, ног и внутренних органов. Впрочем, допускалось обращение к ортодоксальному ортопеду-кесаревику. «Бывают исключения. Минус на минус дает плюс. Два Квазимоды порой производят красавца или красавицу».
Тертому Калачу понравился подход:
— То, чего в мамаше и папаше нет, где взять? Правильно добавляют. Подмешивают закваску.
Рабочая Лошадь и Шут Гороховый возмутились:
— Чем мастрачить под одну гребенку унифицированных инкубаторских клонов, правильнее компенсировать индивидуальными занятиями, вылепить духовно! Воспитать порядочность, совестливость, не требовать стереотипной смекалки. Неполноценен слепок без грана романтики и при отсутствии юмора.
Ряды работающих централизованно сокращали. Поступала разнарядка из рекомендательно плановой комиссии: «Сократить столько-то единиц». Кого конкретно? Тех, кто хуже справляется? Необязательно. Правильнее: пенсионеров и тех, кто не ладит с руководством. И самых инициативных. Чтоб не баламутили остальных.
— Почему не провести конкурс? — ломали головы путешественники. — Определить лучших. И непригодных. Пусть владелец фирмы заявит, сколько мастеров ему потребно. Пусть скажет: «Справлюсь и один. Или втроем». Иначе получается: нет ничего главнее рычажков, реле, коллайдеров, трансформаторов!
— Конечно, нет! И собственник, и наемный персонал наверняка ошибутся. А машина — никогда. Поэтому управляют всеми процессами машины! — отвечали (в интернет-посланиях) невидимые оппоненты.
Заправлял Механической Страной компактный Приборчик Пересчитывания Денежных Купюр. Первейшими его помощниками были Сканер, он определял подлинность валюты, и бесперебойно поставлявший ассигнации Печатный Станок.
Путешественники наметили повстречаться с этими предводителями его величества Монетного Двора. Соблюдая дипломатический этикет, их принял в Тронном Зале Эффективных Неутомимых Банкоматов весьма недовольный тем, что его оторвали от финансовых приятных забот, Сканер и рентгеновски прагматично изучил своим всевидящим лучом на предмет фальшивости.
— Что надо? — хмуро и без рассусоливания вопросил он.
— Автоматически тупо штампуете ненужную продукцию, — дребезжаще заблеял Козел Отпущения. — Переизбыток нераскупаемого товара. Слегка усовершенствуете, и опять гоните барахло... Надо тормознуть поток никчемности.
— Если производство запущено, пусть оно и нерентабельно, но ведь оно уже есть, значит, должно работать, — пробурчал Сканер.
— А перепрофилировать? Сменить руководителя!
— Руководитель должен быть. Если машина его назначила. Неважно какой. И заместитель должен быть — и точка. И они есть.
— Какой толк в таких пустышках, они же просто придаток машин!
— Не вашего и не нашего ума забота: плохо содеянное или хорошо. Вдаваться в тонкости — приоритет искусственного интеллекта. Биоразум подвержен необъективности, машина — нет! Но ее идеально функционирующему самодостаточному потенциалу мешают ненадежные смертные создания. Эти бренные детали так и норовят скатиться в погрешность! Портачат. Хоть все их повыкидывай на свалку!
Поколебать эту точку зрения оказалось невозможно.
Конструкторское бюро, куда туристы самовольно наведались, носило наименование: «Без вариантов». Стреляный Воробей бойко предложил титул повеселее: «Сослагательное наклонение».
— Зачем? — удивился персонал показательно передового предприятия.
— Интересны альтернативы, версии, модификации...
— А зачем?
— Вижу острым глазом: реально усовершенствовать выпускаемый продукт.
— А зачем?
— И тем расширить... Ассортимент...
— А зачем? Если за тебя принимают решения, только дурак станет лезть на рожон и проявлять инициативу.
И тут Воробышек не утерпел и легким росчерком перышка внес в чертеж изменение.
Что началось! Ужас охватил испуганных обслуживателей повелевающего Модуля. На Воробья набросились:
— Мы пропали! Как теперь жить? Кошмар!
— Погодите паниковать. Преуспеете. Вы сейчас опередили свое время! — убеждал и оправдывался Воробей.
Прибежал начальник. И схватился за сердце.
— Кто просил? Вы, посторонние, вмешались...
— Рационализаторское предложение, — доказывал Воробей. — Увидите, когда нововведение будет внедрено...
— Не надо ничего опережать! — в ужасе кричали конформисты.
Однако не все катило гладко в машинизированном обществе. Путешественники, пытавшиеся расшатать холодные устои, выяснили: в бездушной стране орудует странный хищник — пожиратель плазменных и ламповых телевизоров, в редких случаях он покушался — и проглатывал! — транзисторы, жидкие кристаллы и стационарные радиоточки. Шут Гороховый предложил свою кандидатуру в дрессировщики компьютеров — чтобы усмирить их распоясавшееся сонмище. Паршивая Овца выдвинула идею ампутации прослушивающих шпионских устройств.
Ни то ни другое не встретило поддержки. Непоседливые гости спешно покинули поблескивающую металлом, слюдой и пластмассой Механическую Вотчину.
