Заодно Путин дал совет по оформлению межвузовского кампуса на базе строений бывшей Большой ивановской мануфактуры: «Здесь, совсем недалеко от Кремля, очень хорошее пространство. Посмотрите, как там сделано». Воскресенский пообещал «изучить опыт». Так что, кто знаешь, может, Дома культуры а-ля ГЭС-2 теперь пойдут в регионы. Тем временем на арт-площадке близ Кремля открылись три новые выставки – «Краткая история отсутствия», «Облачное хранение» и «Чародеи». Обозреватель «МК» оценил премьеры.
Каждый из новых проектов по-своему развивает исследование, начатое в трехчастном цикле «Надстройки», в который можно было вслушиваться в Доме культуры весь прошлый год. С апреля 2022-го в ГЭС-2 показывали проекты, где в центре внимания был звук, а не изображения.
Первую «Надстройку» нужно было слушать в абсолютной пустоте, но каждый следующий проект все больше обрастал визуальным рядом. Сама музыка была максимально непривычной. Задачей того исследования было понять, что происходит, когда возникают помехи, нарушается связь, можно ли перенастроить свое сознание и подсознание? Новые проекты снова обращаются к теме пустоты, промежутков и пауз, которые неизбежно заполняются – случайными звуками, нереальными снами, воображаемыми мифами.
Путешествие по «заполненной пустоте» начинается с выставки «Облачное хранение». Перед зрителем сетки для картин – какие можно найти фондах музеев и галерей. Они плотно развешаны работами, только в самом центре зияет пробел. А через него, сквозь прутья, виднеется черно-белое движение где-то вдали.
В финале путешествия по хранилищу нас ждет видео, посвященное, как выразился его автор, художник Аркадий Насонов, «текучести времени». В кадре классический натюрморт – шар, тетраэдр и многогранник (три фигуры, на которых обычно студенты художественных вузов отрабатывают навык передачи света-тени). Объекты мы увидим в статике, но над ними двигается стремительно невидимое солнце, оттого их тени от фигур, словно живые, кружат вокруг статичных предметов. Время ускользает на глазах.
Само хранилище заполнено работами, которые создавались с 1992 года арт-группой «Облачная комиссия». Свое название она получила от случайно найденного артефакта – «Руководства для определения облачных форм», изданного в Ленинграде в 1930 году. Основатель группы художник Аркадий Насонов вместе с присоединившимися позже десятками авторов, среди которых Павел Пепперштейн, Владислав Мамышев-Монро и Ольга Чернышева, часто использовали ненароком найденные вещи для создания своих работ. Вот, например, серия Насонова, основой для которой стали старинные книги с барахолки в Амстердаме.
– То, что не продалось, просто оставляли на асфальте, когда рынок закрывался, а я подбирал. Сначала не знал, что буду делать с книгами, а потом заехал в голландскую глубинку, где один местный житель мне сказал: вам кажется, что все тут скучное, спокойное и неторопливое, но на самом деле у каждого здесь – есть своя страшная тайна. Тогда я придумал душещипательные истории про книжки – что-то среднее между бразильским сериалом и хардкором Достоевского, – рассказывает Аркадий.
Художник приделал обложкам книг ручки и ножки и разыграл среди деревенских пейзажей душещипательные истории. Вот книжки играют в жмурки и – как гласит машинописная подпись под картинкой – «еще не знают, какой коварный план зреет в голове выбывшего из игры «Тренки». А вот живая книжка сжигает что-то в тазу. «Банкротство и отсрочка платежей» во время очистительного ритуала в казахских степях весной 1952 года», - объясняет подпись.
Другая серия сделана на бланках офтальмолога, в центре которых нарисованы условные очки со шкалой дефектов зрения. Эти бланки 1920-х годов Насонову опять же достались случайно, когда умер сосед друга-художника, известный профессор, их выбросили. Листки с пометками врача Аркадий домыслил: например, закрасил черным очки и подписал: «Эти глаза видели свет в конце туннеля…» В других кружках от очков он нарисовал ясные глазки и прокомментировал: «Эти глаза только что открылись…».
Другая серия сделана на золотой фольге, которая тоже нечаянно досталась художнику от покойного сотрудника шоколадной фабрики. На этом тонком материале Насонов нарисовал волнующие и в то же время сладкие сны: в каждом сновидении есть детские игрушки и немного драмы.
Вообще, большая часть работ здесь напоминает галлюциногенный сон. Будь то портреты спящих, на которых начертаны красным привидевшиеся им предметы-символы, или серия, написанная после посещения острова Беннета в Арктике. Там Насонов оказался под воздействием слуховых галлюцинаций и каждую из них превратил в фантастический портрет композитора.
Путешествие в подсознание очень плотное: одна «галлюцинация» висит на другой, так тесно завешено хранилище. Но, как рассказывает автор, еще больше работ пропало. Одни украли, другие осели в коллекциях кураторов, а некоторые пометил кот художника по имени Пушкин. История искусства – это и не только история находок, но история потерь.
«Облачное хранение» – это и история бурного, игрового, полного залихватской иронии с толикой грусти прошлого, но московский концептуализм в ГЭС-2 продолжается взглядом в будущее. Второе «облако» – виртуальное, его создатели – молодые художники Полина Абина и Алексей Себякин – предлагают отправиться в путешествие по цифровому миру. Начинается оно из разрушенного дома, откуда зритель проходит по разным фантастическим миражам, испытывая разные эмоции, и снова оказывается в тех же руинах. Виртуальная галерея водит нас по кругу – из прошлого в будущее и обратно.
Следующей главой в ГЭС-2 выставка «Чародеи», в основу которой легли мифы в разных своих проявлениях. Тут и галерея акварельных портретов от художницы Мики Плутицкой гостьи из будущего Алисы Селезневой, которая то напоминает мираж из сна, то превращается во вполне реалистический образ. Начинается серия листом из загранпаспорта, где маленькая Мика как две капли воды похожа на героиню фильма.
Сходство случайно найденного старого документа показалось Плутицкой поразительным и немного жутким, поэтому она решила создать «групповой автопортрет», где советская утопия переплетается с рефлексией о собственном детстве. Визуализировать «голос из прекрасного далека».
Разные грани фантастического, сверхъестественного и ужасного соседи Мики по пространству отыскивают в народном мистицизме. Слава Нестеров показывает серию деревянных объектов, в которых угадываются жуткие и чудные образы из славянских, уральских и скандинавских сказок и легенд. Михаил Максимов в проекте «Новая игра окончена» предлагает публике поиграть на машине-вертепе и помучить виртуальную куклу. Словом, тут молодые чародеи соединяют современные технологии с древними кошмарами.
А финальная выставка под названием «Краткая история отсутствия» обращается напрямую к теме пустоты и ее значению в истории искусства последних десятилетий. В качестве эпиграфа служит визуализация «безмолвной пьесы» Джона Кейджа «4’33» – в виде рояля, рядом с которым, наверху под потолком, сидит фигура в поле роденовского «Мыслителя».
Далее зрителя ждет весьма насыщенная объектами и артефактами экспозиция, где центральное место отдано «ничто» и «никому», будь то легендарный «Объект ноль» группы «Новая реальность» Тимура Новикова (представляющей собой дыру в стенде) или абстрактные картины Гюнтера Ферга.
Здесь три раздела с подзаголовками – без автора, без зрителя и без произведения. Все работы говорят о пересмотре понятия искусства и его функций, о стирании грани между реальной жизнью и визуальным произведением. По крайней мере, так заявлено в обстоятельной и многословной программке, напечатанной к выставке. Впечатление же другое – перед нами перенасыщенная пустота, где настоящего не обнаруживается, есть лишь многослойное прошлое и призрачное будущее.
