В католическое Рождество в «Покровка.Театр» случилась премьера спектакля «В тишине» по одноименной пьесе Владимира Малягина. О том, что есть такая пьеса, помнят, скорее всего, немногие: ставилась она нечасто, и обращался к ней режиссер Сергей Арцибашев, которого с нами нет уже десять лет. Первый раз он поставил спектакль почти сразу после создания произведения — в 1991 году, в Театре комедии Росконцерта, а затем — в десятилетие своего Театра на Покровке в 2001 году. В третий раз, в 2025-м, на этой же сцене постановкой занимается Алина Гударёва — хрупкая обаятельная красавица, и, как выясняется потом, еще и смелая. Глядя на нее, никак не ожидаешь обращений к таким непростым сюжетам, который разворачивается в спектакле.
На премьере был сам автор Владимир Малягин, который рассказал специально для читателей «МК», почему вообще возникло это произведение:
— Эта пьеса родилась довольно странно, как вообще все пьесы рождаются. Потому что Сережа (Сергей Арцибашев и Владимир Малягин дружили. — М.Б.) хотел, чтобы я написал пьесу о молодежи конца 80-х годов, — слишком общая задача. И в то же время у меня появилось ощущение света, которое должно в этой пьесе родиться. Написал я ее очень быстро: поехал в какой-то Дом творчества (тогда еще, в 80-е годы, Союз писателей имел дома творчества) и, помню, пробыл там неделю или дней десять — и за это время написал пьесу. Когда привез ее, то Михаил Швыдкой, который тогда работал в журнале «Театр», очень быстро ее взял и напечатал, и Сережа ее подхватил.
Произведение по своему содержанию непростое, а точнее сказать, страшное и тяжелое, но если такая режиссерская величина, как Арцибашев, обращался к произведению дважды, то что-то он в нем видел, искал — явно делал спектакль не просто так. И возвращение театра к этому произведению в 2025-м тоже не просто так, а в память о мастере, которому в 2026 году исполнилось бы 75 лет.
А сюжет вот такой: трое парней-студентов, подрабатывающих санитарами в больнице, и две девушки живут вместе как братья и сестры, снимают квартиру у хозяина Николая Львовича, которому приглянулась одна из героинь, красавица Вера. Хозяин, по правде говоря, вызывает тревожные ощущения — как говорят зумеры, от него «вайбы маньяка», а у любителей тру-крайма он и вовсе будет ассоциироваться с Чикатило. Под потолком размещен телевизор с «подсказками», и когда хозяин появляется впервые, на экране его именуют «Николаем Львовичем», и первое впечатление — жадный и мерзкий гад, желающий нажить себе побольше бабла. Во втором своем появлении перед нами уже влюбленный «Коля», который пытается ухаживать за Верой, но «Коля» этот явно нездоровый на голову — и тут сразу мурашки по телу, и не зря, потому что «влюбленность» хозяина страшная, он тут же пытается изнасиловать свою «возлюбленную». Когда же он появляется в третий раз, мы понимаем, что перед нами существо, не имеющее право носить имя и зваться человеком, поэтому его именуют просто «хозяин». Он расправляется с Иваном, одним из парней, который помешал ему надругаться над Верой, а Вера… Девушка, обведя погибшего друга мелом на полу по контурам его тела, тоже выбрала не жизнь, а смерть. И вот какая штука: зло не будет наказано, по крайней мере, на сцену этого не вывели, но таков маркер времени, о котором многие из тех, кто был в зале, не знают или не хотят помнить.
Думаю, те, кто застал ту эпоху, либо не столкнулись со злом в той степени, либо их оно, слава богу, и не коснулось. Возможно (так бывает), психика попросту защитилась и стерла часть страшных воспоминаний из памяти, и спустя годы пережитое не кажется таким кошмаром.
В 1991 году в зрительном зале сидели те, кто проходил через все ужасы эпохи, и им, вероятно, в театре хотелось отвлечься, а не снова видеть беду, которая, возможно, коснулась и их самих. В 2001-м в зале сидели снова те, кто только-только пережил страшные времена и, вероятно, едва выдохнул, как вдруг им снова напомнили о том, через что они только что прошли. В 2025 году на постановку пришли совсем другие люди — сегодняшний зритель, на мой взгляд, воспримет историю совсем иначе, ведь в конце здесь звучит старая добрая «А знаешь, все еще будет», которая говорит о том, что сейчас-то мы живем в счастливые времена, на которые тогда лишь надеялись, в них верили и ждали (и вообще-то дождались!). Получается, что страшная картина, жуткий сюжет напоминает нам о самых важных и очень простых ценностях: береги то, что имеешь, будь благодарен за все то, что у тебя есть сейчас, увидь и заметь свое богатство — оно в близких людях, которые живы и рядом. И жив ты сам, а значит, бери жизнь в свои руки и делай ее еще прекраснее.
Спектакль многослойный: режиссер вплетает библейский мотив об Аврааме и Исааке; героев не было дома, когда с Верой и Иваном случилась беда, не просто так: они помогали несчастному в больнице — важный мотив помощи ближнему, которому хуже, чем нам. В общем, есть о чем порассуждать — например, о том, что жертвы той эпохи не напрасны и Вера с Иваном погибли не просто так, ведь того больного, напротив, спасли, выходили, и его жизнь продолжилась. И, кстати, интересно еще и то, как настраивали зрителя на спектакль еще в фойе: для гостей театра в день премьеры играли студенты мастерской Владимира Панкова в ГИТИСе, группа «Тюли-Пули», которые в своей музыкальной программе чередовали такие позитивные песни, как «Мое сердце» группы «Сплин», и произведения на тексты Бориса Рыжего, — тонкий намек… на толстые обстоятельства.
Раз уж речь зашла о музыке, отдельно стоит сказать о жанре саундрамы, в котором решили спектакль. Создатели постановки говорят, что это репетиционный метод, однако зритель не видит репетиций, ему доступен лишь результат, — и перед нами спектакль, насыщенный музыкой, дорогими сердцу песнями («Крылья» «Наутилуса Помпилиуса», «Зурбаган», «Розовый фламинго»), которые и сами становятся действующими лицами. В этом смысле именно музыка становится решающим фактором, благодаря которому из зрительного зала выходишь не в состоянии уныния и безысходности, а со светом и с надеждой, что и те сложности, с которыми столкнулась наша молодежь, обязательно пройдут и решатся. Непременно в нашу пользу. Иначе и быть не может!
