Почти год назад, в самый канун открытия после длительной реконструкции здания минского Большого театра, разразился скандал - руководитель более 35 лет возглавлявший балетную труппу этого театра, живой классик являющийся к тому же сенатором республики с чьим именем ассоциировался, а, по сути, им и был созданный бренд «белорусский балет» написал заявление об уходе. Елизарьев рассчитывал стать полновластным хозяином обновленного и вновь объединенного (до этого балетная и оперная труппы были разделены) Большого театра Беларуси, генеральным директором-худруком, в чьих руках концентрировалась бы вся полнота финансовой и художественной власти. Тем не менее, ему против ожидания посулили лишь должность худрука балета, оставив директорское кресло совсем для других людей. Незадолго до скандала почуяв неладное всесильный тогда сенатор написал письмо президенту Лукашенко на которое так и не получил ответа.
Тогда разгневанный классик стал публично высказываться в том смысле, что вожделенное им место рассчитывают прибрать к рукам те чиновники, которым не нашлось место в самом Министерстве культуры. Получилось, как в воду глядел – спустя некоторое время гендиректором театра действительно стал бывший зам. министра культуры Беларуси, а до того в советские времена секретарь ЦК ЛКСМ этой республики и один из руководителей белорусской пионерской организации Владимир Гридюшко.
- Решение о том, в каком качестве возможно Валентину Николаевичу Елизарьеву вернуться в театр сегодня, прежде всего, будет принадлежать ему самому – рассказал МК министр культуры Республики Беларусь Павел Латушко. - Я неоднократно с ним беседовал на протяжении прошлого года и в рамках этих встреч мы рассматривали различные варианты его возвращения в театр. На сегодняшний день, я говорил об этом Валентину Николаевичу и подтверждаю это публично, мы готовы пригласить его для постановок балетов и будем рады видеть его в нашем театре.
Как бы там ни было, спектакль на гастроли привезли именно елизарьевский. Без ведома его создателя и, как водится, не пригласив опального руководителя быть членом белорусской делегации по случаю инаугурации года республики Беларусь в России. Спектакль более чем 30-летний давности в советские времена неоднократно показывавшийся в Москве был создан ещё очень молодым балетмейстером для Мариинского (тогда Кировского) театра. Балет на столько шокировал и революционно выглядел в 77 году, что вызвал в цитадели классического балета скандал (говорят, артисты просто отказывались его исполнять). Он не удержался в репертуаре и через год был срочно перенесен недавно назначенным худруком в подведомственное ему учреждение. В белорусском театре он и был канонизирован в качестве признанной классики, имел несколько редакций и не сходил с репертуарной афиши.
Впервые на сюжет одноименного романа бельгийского писателя Шарля де Костера балет для дягилевской труппы на музыку Рихарда Штрауса поставил легендарный Вацлав Нижинский. Потом к этому произведению обращались такие хореографы как Джордж Баланчин и Леонид Якобсон. Елизарьев же использовал музыку современного белорусского композитора Евгения Глебова.
Сегодня белорусская классика смотрится несколько обветшало и странно. Безусловно, современно и впечатляюще выглядят разве только костюмы и декорации, придуманные для спектакля художником Евгением Лысиком. Фантастические картины, написанные под влиянием фламандских живописцев эпохи Возрождения Питера Брейгеля и Иеронима Босха, придают зрелищу масштабность. Чего не скажешь о самой хореографии.
Созданная в 70-е годы она отражает очень распространенную тогда моду усложнять её разного рода спортивными и акробатическими элементами, которыми особенно и злоупотребляет в неумеренных количествах господин Елизарьев. В Москве на Международном конкурсе артистов балета полгода назад насмешками и улюлюканьем встретили поставленное им акробатическое па-де-де из балета «Щелкунчик». Без особого пиетета была принята и больше напоминающая физкультурный парад однообразная хореография балета «Легенда об Уленшпигиле»: модные в ту пору поддержки на вытянутых руках со шпагатом и ловким переворотом балерины в воздухе, акробатическое колесо, другие каверзы из циркового арсенала. Особенно излюбленной у Елизарьева оказалась позиция по недогляду не названная у нас в те времена порнографической и прошедшая сквозь бдительность советской цензуры, когда балетные артисты широко раздвинув ноги лежат попой кверху.
С этого балет начинается: символизирующая рождение поза наблюдается и у венценосного короля Филиппа, и у веселого озорника Тиля. Этим движением балет и заканчивается. Не будет большим преувеличением сказать, что больше половины балета главный герой и находится в такой рискованной и пикантной позиции. При этом весьма целомудренными выглядят любовные сцены Тиля сразу с тремя девицами легкого поведения и взятые у Григоровича эротические дуэты главного героя с возлюбленной Неле (Ольга Гайко). Лишь сцены второго действия изображающие народных повстанцев, бой, казнь Тиля и его бессмертие, как и сросшиеся в единый организм пуки (Инквизитор - Олег Еромкин и король Филипп - Юрий Ковалев) добавляют балету зрелищность и динамику. А, кроме того, помогают понять, что же так брало за живое зрителей 30 лет назад и позволяло канонизировать балет по разряду «нетленки».
Притчевость и символичность персонажей, которую как прием использует Елизарьев, сегодня иногда его балет спасает. А иногда смотрится весьма архаично. Тут предстают не живые герои со своими страстями, а танцующие символы и функции: Тиль – «хохочущий бунтарь», «дух Фландрии»; его любимая Неле – «её сердце»; Филипп - «коронованный паук» этой страны; Инквизитор – «её жестокость».
Тем не менее, артисты труппы, а по преимуществу это все же мужской балет, смотрятся впечатляюще, и особенно хорош сам Тиль - Денис Климук. Танцовщик настолько красив, что с него слепили гигантскую статую Аполлона, водруженную на недавно отреставрированное здание белорусского Большого театра.
-Боже, какой красавец – запричитали седевшие сзади меня старушки-балетоманки, которых запустили в партер после третьего звонка для наполняемости полупустого зала.
- У Костера Тиль акробат, жонглер, стрелок и вообще на все руки мастер – заступается за Елизарьева после спектакля Климук, реагируя на моё замечание о том, что половину спектакля он находится в весьма пикантной позиции. – Для меня его хореография очень интересна. Я безгранично люблю и уважаю Валентина Николаевича. Очень бы хотелось, чтобы руководство нашло с ним общий язык, и он возобновил работу в театре, потому что мне кажется, что его наследие дорогое для республики. Его нельзя так просто терять.
