Все мы – или родители, или дети, или и то и другое. Вот почему книга неизвестного пока автора Регины Кимм «(Не)хорошая девочка Машка» касается всех. Поможет ли она добить советскую систему воспитания, которая живет в нас до сих пор?
Смех сквозь слезы в теме «отцов и детей» можно бы назвать одним из направлений современной российской прозы. Почему книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» уже несколько лет не сползает с верхних строчек рейтингов продаж? Потому что в ней, как и в любом талантливом произведении, ярко рассказано о том, что всем так или иначе знакомо.
Рефлекторы в ванной, чтоб ребенку из-под двери не надуло, гомеопатия, бритва для счищения ошибок в тетрадке и маленький мальчик, для которого бабка «таскает все на больных ногах», а он из нее «кровь пьет», «сволочь», «гицель проклятый». Всем понятно, что мальчик ничего плохого в этой жизни не сделал, это просто бабушка его так сильно любит. Регина Кимм продвинулась по подобному сюжету куда дальше: в ее романе ребенок, который вечно ощущает себя «сволочью», вырастает и по полной программе получает последствия этой жертвенной любви.
Жила-была девочка Маша, и были у нее родители. Мама – «профессионально психованная учительница» и очень крепко любящая дочку родительница. Очень крепко. Очень.
«Так! Опять сутулишься? Скрючилась вся! Да еще и не съела ни черта?! Нет, ну что за ребенок! Наказание! Родила на свою голову. Ты почему ужинать не стала? А? Мать из кожи вон лезет, готовит! Чтоб и вкусно ей, и полезно: овощи, рыба. Фосфор для мозгов… для глупых! И в комнате своей грязищу развела! Скоро муравьи с тараканами изо всех щелей попрут! Девочка называется! Привыкла, что чуть что мать с бумажкой несется задницу ей подтирать! Все на мне! Все! Хлещусь день и ночь, буквально день и ночь!»
Был у Маши и папа. Обычный папа, ученый в НИИ, «в силу вовлеченности в процесс познания заоблачных сфер» часто пребывающий в сомнамбулическом состоянии. Дома он старается бывать как можно реже, чтобы не вызвать мамин гнев, а если он дома, то буквально ходит на цыпочках.
«Мужик называется! И то у него не так, и другое не эдак... Недоделанный какой-то, честное слово! То пузатый, то с родин, то подбитый глаз один! Затоптал коридор. Жена намывала, корячилась… Нет, ну достался же идиот! Пока муженек ножки боится замарать, жене землю рыть приходится. Носом. Бегать, высунув язык, по всему району. Между прочим, по слякоти. А что делать! Должен кто-то позаботиться о куске хлеба на стол? Ба-а-альшо-ой ученый! Беги, беги в свой институт, без тебя же не справятся! Прямо рухнет все, к чертям собачьим!»
И это – нормальный, ежедневный быт. Маша, как и все дети, понимает все услышанное по-своему. «Малахольный папочка» превращается в малахитового, а стать «настоящим мужиком» папе точно помогут усы, как у Чарли Чаплина. Все мы в детстве пребывали в совершенно непередаваемых мыслях и мечтах. И если родители заняты только тем, чтобы ребенок был накормлен, напоен, одет, обут, чист, а главное, здоров и регулярно делал уроки, а до душевного контакта вечно хлопочущие родительские руки не доходят, то эти мечты и мысли превращаются в пугающие кошмары.
Папа неосторожно назвал Машу «тетей-бегемотихой». И в голове у девочки сложилось, что она вырастет страшилищем, жиртрестом. Маша точно знает, что правильная мать всегда и всем жертвует, всегда корячится и лезет из кожи вон. А главное, Маша точно уверена, что она всегда, всюду и во всем виновата.
Отец из семьи, разумеется, ушел, не выдержав ежедневного промывания мозгов. Маша быстро поняла, что причина крушения семьи – она сама! Ведь она могла подсказать папе о необходимости отрастить усы, стать начальником, надеть оранжевые трусы, как у супермена… «Гэ» - это я, я, я!!! И тварь, и скотина, и паразитка, и все ругательства, которыми мама костерит ни в чем не повинного папу, все это тоже надо переадресовать – мне!»
Мать переключилась на Машу. И Маша стала учиться в ненавистной музыкальной школе, корпеть над учебниками «до судорог»… Посетив пионерлагерь, Маша узнала от новой подруги Илоны, откуда берутся дети. И осознала, что и ее родителям приходилось заниматься этой гадостью, и все ради нее, «дубины стоеросовой».
Изложение данного сюжета время от времени прерывается нервным монологом о каком-то убийстве, о крови… Только в конце станет ясно, что это и откуда. Пришла пора – Маша влюбилась, будучи на первом курсе института. Большего греха перед мамой, учитывая еще прошлые, неискупленные грехи, просто представить невозможно. Роман пришлось отчаянно, страшно скрывать. А закончилось все нервным срывом, мнимой беременностью, попыткой убийства возможной соперницы и больницей.
Регина Кимм рассказала о своем литературном дебюте «МК».
- По образованию я преподаватель китайского и английского, но работаю журналистом, пишу на военные и социальные темы: нищие, пьяные, побитые, дедовщина в армии. Всех жалко, обо всех пишу.
- А что вас заставило сесть и написать роман?
- Один эпизод. Стало очень жаль одного маленького трехлетнего мальчика. Я хожу в спортклуб, а там разрешено мальчиков до пяти лет водить в женскую раздевалку. И вот ходит туда одна мама с сыном. Она этого крошку постоянно третирует, вечно она чем-то недовольна. И я вижу: ему три года, а он уже несчастный человек. Чего ей не хватает? Такой хороший сынок. Ведь это на самом деле старуха из сказки Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке». Вечно недовольная женщина. И в моем романе мама такая же. Она на самом деле заботится только о себе. Она вбила девочке в голову, что всем и всегда надо жертвовать. А сама она ничем таким не жертвует, просто взяла себе имидж героини. Ну готовит она обед семье, разве это жертва для женщины. «Машка, ты должна, ты должна, ты должна…» И у ребенка ломается психика, она почти сходит с ума.
- На вас, как мне кажется, сильно повлияла повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Это так?
- Замечательная книга, я восхищаюсь его мастерством и смелостью – ведь это его родная бабушка там описана. Потрясающе, что все равно там полно любви, как бы не было все ужасно. Этот мальчик любит свою бабушку. Я все время это вижу: как бы ребенка не мучали, даже когда есть настоящее, преступное насилие, он все равно любит родителей.
- Трехлетний мальчик у вас вылился в девочку. У вас было похожее детство?
- Нет, у меня другая семья. Родители вместе до сих пор, есть младшая сестра… Нет, это не из моего опыта.
- Почему такое название – «(Не)хорошая девочка Машка»? Зачем скобки?
- Девочка-то хорошая, это ясно. А себя она представляет каким-то исчадием ада. В этих скобках ее подсознание. Оно во всех нас сидит иголками.
- Когда на ребенка так давят, он, вырастая, выбирает один из двух путей: или революция, бунт, на который уходят все жизненные силы, или покорность, вечный прессинг на всю жизнь. Маша бороться не смогла, только лишь подспудно, секретно, все равно при этом чувствуя свою вину.
- А из этого сложно выйти. Даже бунтари не будут свободны никогда. Они вынуждены бунтовать, но это дает отпечаток на всю жизнь. Вырваться нельзя.
