Впрочем, наши украинские коллеги мало что слышали о бывшем главе Пенсионного фонда и министре соцздравразвития РФ. Поэтому на первом пресс-брифинге с послом России, где присутствовал и спецкор “МК”, местные акулы пера были более чем милосердны, обтекаемо рассуждая, чем все же Зурабов отличается от Черномырдина.
— Михаил Юрьевич, сейчас раздаются разные заявления о том, что российские банковские структуры прокредитовали Украину. Ходят слухи, что ВТБ недавно передал Украине большой кредит. Вроде бы сумма идет чуть ли не о двух миллиардах долларов.
— Председатель правительства Украины Николай Азаров в одном из своих последних интервью сообщил, что собирается выйти на рынок заимствования. Я не помню, какую сумму он назвал, но речь идет о порядке 1,3—1,5 миллиарда долларов. Что касается кредита, о котором вы упомянули, то в средствах массовой информации сейчас присутствуют обрывочные сведения о денежных средствах, которые поступили из России на счета Национального банка Украины. Я допускаю, что те средства, которые поступили сейчас на Украину, являются своего рода бридж-кредитом, выделенным одним из коммерческих банков правительству Украины на срок до шести месяцев под достаточно неплохие проценты в 6,7 процента. Эти средства будут возвращены по мере того, как страна начнет занимать на международных финансовых рынках, возможно, в той же России. Я не вижу скрытого драматизма в этом решении. Нормальная практика.
— Когда вы только приехали на Украину, свои первые слова вы сказали по-украински. Насколько продвинулся ваш словарный запас за последние месяцы?
— Сегодня вряд ли кто-то что-то скажет по-украински, чтобы я не понял. Даже нюансы. В этом отношении за четыре месяца я достиг большого прогресса. Но что меня, конечно, удивило и было некоторой неожиданностью, это когда я прихожу в гости к украинским политикам. Для них мой украинский выглядит приблизительно так же, как рассказ моим семилетним сыном стишка у елки. Важно, что он знает стишок наизусть, но это вовсе не значит, что его приглашают к столу за то, что он этот стишок рассказал. Я сейчас пытаюсь определить для себя, в каких случаях, при каком объеме и в каком качестве украинский язык в ближайшие годы мне может пригодиться. Но то, что я готов буду эти знания продемонстрировать, можете не сомневаться. Я человек упорный.
— А для вас было сложно его учить?
— Скажу так: китайский язык стоит семь европейских. Арабский язык — четыре европейских. Украинский для меня — пол-европейского.
— И к вопросу о газе…
— Мы прекрасно понимаем всю чувствительность энергетического сотрудничества России и европейских стран для Украины. В данном случае я говорю не от своего имени, а в некоторым смысле передавая слова политического руководства. Путин чувствует и относится к коллегам из украинского правительства как к тем, с кем он занимается серьезной работой. И любая озабоченность, высказанная ими на переговорах, воспринимается премьером всерьез. В частности, предложение, которое прозвучало в свое время об объединении активов “Газпрома”. Поскольку строительство дополнительных маршрутов транспортировки российского газа в Европу — это вопрос, который в конечном итоге заставит нас установить какие-то минимальные объемы прокачки газа через Украину. Коллеги, партнеры, переговорщики постоянно задают этот вопрос. Если не будут определены объемы прокачки газа через украинскую газотранспортную систему, то в этом случае невозможно заниматься и модернизацией. Потому что именно под будущие доходы от транзита газа можно привлекать инвесторов. Но при этом надо четко понимать, каковы будут потребности Европы в российском газе. За последние месяцы мы убедились в том, что конкурентность на рынке начинает резко возрастать. Американцы стали активно разрабатывать программу так называемого сланцевого газа. Потребность в сжиженном газе у них резко снижается. И уже сейчас, мы знаем, идут переговоры по поставкам этого газа в Европу. Это миллиарды кубометров. Мы знаем, что не прекратились переговоры о поставках газа из Ирака. В южную часть Европы поставляет газ Азербайджан. При этих условиях само строительство российской газотранспортной сети является не экономическим, а стратегическим решением.
— В чем же заключается стратегия?
— Обращали ли вы внимание, как в последние годы действуют на международных рынках китайские инвесторы? Они приобретают активы, которые им сегодня вроде бы не нужны. Природные ресурсы, структурные объекты покупают — по какой причине? Все это происходит на фоне серьезных изменений финансовой структуры мира. Никто не может быть уверен в том, что Бретон-Вудская система и в дальнейшем будет функционировать так же успешно, как в предыдущие годы. Рассуждайте здраво, у вас есть деньги в банке и два варианта — оставить их там или купить недвижимость? Вложение России своих средств в инфраструктурные проекты, которые могли бы обеспечить наиболее эффективные маршруты поставки российского энергетического сырья, в том числе и через территорию Украины, очень важны. Заметьте, точно такие же транспортные системы Россия строит и на Восток. Это элемент государственной политики. Поэтому Украина не должна усматривать в этом что-то, что могло быть направлено лично против ее интересов. В преддверии второго тура выборов Янукович сказал, что Украина тоже была бы заинтересована вложить свои средства в “Южный поток”. Украина готова выступить в качестве инвестора. Тогда Украине не очень важно, каким маршрутом поставляется газ, — она сама примет участие во всех проектах.
— А готова ли Россия отказаться от строительства обходных путей в обмен на долю в ГТР Украины?
— Знаете, я знаю ответ на этот вопрос, но не скажу… Иначе о чем будем потом разговаривать…
В заключение Михаил Зурабов сказал, что сегодняшняя Россия крайне заинтересована в сильной, стабильной и, наконец, предсказуемой Украине. “Каждый имеет право на свой независимый проект. Самое главное, это вовремя за него заплатить”, — пошутил напоследок господин посол.
Киев—Москва.
