От беды — к катастрофе
В отличие от двух общероссийских бед, которые всем известны, отечественный АПК имеет свою классификацию несчастий. На первый взгляд совершенно алогичную, но, по сути, верную. Первая степень несчастья — это неурожай. Это горе. Но горе, как известно из народного фольклора, — все же не беда. Беда — это урожай. Потому что с ним нужно биться и как-то его побеждать. Квинтэссенция несчастий — это рекордный урожай, который становится настоящей катастрофой. Потому как к нему обычно никто не готов. Примерно как ЖКХ к зиме. То, что сейчас происходит в рыболовецкой отрасли России, можно классифицировать как переходную стадию от беды к катастрофе.
По отчетам все получается здорово. На Международном конгрессе рыбаков, прошедшем во Владивостоке в начале сентября, глава Росрыболовства Андрей Крайний приводил очень убедительные показатели. Исходя из озвученных им цифр, в нынешнем году вылов рыбы вырос на 12%, зарплата в отрасли поднялась на 22%, инвестиции в основные фонды — на 29%, а денежный оборот увеличился на 25%.
Цифры великолепные. Если не сравнивать их с другими. Например с данными Росстата, согласно которым с декабря 2008 года по конец августа 2009-го рыба и морепродукты подорожали в России на 14,4%, а с прошлогоднего августа за год — на все 24,6% (почетное второе место по рекордам подорожания после сахарного песка). При этом мировые цены на рыбу за тот же период значительно снизились, что ставит под вопрос выживаемость и рентабельность российских рыболовецких компаний.
Вот, к примеру, рыба минтай. В советские времена — излюбленное лакомство домашних кошек. Продается сейчас рыбаками по 45 рублей за кг на внутреннем рынке. В начале года оптовики закупали ее по 49 рублей. Оптовые цены снизились почти на 9%. Никто не заметил снижения цен в магазинах? Нет? Странно. А по законам рынка оно должно было быть.
Еще более интересная ситуация с лососевыми (путина как раз подходит к концу). Налицо должно быть как минимум снижение цен хотя бы в тех регионах, где проходит “большая рыбалка”. И полные свежей рыбой прилавки каждого второго продовольственного магазина в регионе. Между тем из отечественного морского и океанического изобилия на рыбном рынке Владивостока чуть ли не в гордом одиночестве присутствует замороженное филе сиротливой худосочной горбуши. И предлагается по 250 рублей за кг. А рыбаки в это время дошли уже до ручки, предлагая выловленную рыбу по 20, 15 и даже 10 рублей за кг.
Примечательно, что, выйдя к журналистам после пленарного заседания конгресса рыбаков, губернатор Приморья Сергей Дарькин, перечисляя первоочередные задачи в этой сфере, которые стоят перед властями, сделал упор на том, чтобы не допустить в страну не отвечающего критериям качества импортного пангасиуса. Есть такая рыба, по отношению к которой еще один участник конгресса выразился гораздо жестче: “Мы предотвратили ввоз в Россию дерьмового пангасиуса!”
Вот только лозунг “не пустим пангасиус к россиянам”, мягко говоря, неактуален. Потому что потребитель сам бы не стал брать того пангасиуса, если бы филе горбуши во Владивостоке стоило бы не 250 рублей за кг, а, к примеру, 120. На 250 у потребителя кошелек не рассчитан.
Но вот почему рыбаки отдают рыбу по 20 рублей за кг, а продают ее на территории, за которую губернатор отвечает, в 10 и более раз дороже, его, по всей видимости, не заботит.
Я хочу тебя, рефсекция…
“Редкая птица долетит до середины Днепра”, — воспел могучую реку в ХIХ веке Николай Васильевич Гоголь. Редкая российская рыба доберется до родного берега — так и хочется воскликнуть ему в унисон. Имея в виду, конечно же, не саму полосу прибоя, а прилавки и лотки в магазинах.
А рыбаки готовы отдать свой улов любому. И их можно понять. В путину каждый продуктивный день неделю кормит. Им главное, чтобы траулеры ловили, транспортники разгружались и шли за следующей партией. Но вот с этим как раз и проблемы.
Буквально за несколько дней до начала конгресса промышленные холодильники во Владивостоке были заполнены рыбой до отказа. На рейде стояли два судна с 6 тысячами тонн улова, которые некуда было отгружать, а на подходе было еще около 30 тысяч тонн лосося. При всем при этом в августе “Дальрыбпорт” поставил рекорд, обработав 78 тысяч тонн рыбы.
Но сама рыба практически на прилавках не появилась. Из-за транспортной пробки. Вывозить рыбу из Приморского края было просто не на чем. Железнодорожники требовали сначала за 10 дней заказывать транспорт, и лишь приезд высокого чина из Москвы заставил их перейти к оперативному реагированию. Которое в общей ситуации мало что дает.
В начале сентября первому вице-премьеру Правительства РФ Виктору Зубкову доложили на совещании — на Дальнем Востоке находится 204 рефрижераторные секции (рефсекции) и 278 пустых изотермических вагонов. Из них под погрузку готовы 122 рефсекции. Которыми можно вывезти максимум 23 тысячи тонн. Но при этом железнодорожники якобы готовы “своевременно выполнить все заявки грузоотправителей”.
Порвалось, где тонко? Нехватка транспорта? Вроде бы так. Но наши коллеги из местной газеты “Ежедневные новости” своими глазами видели, как в прошлом году столь необходимые сейчас рефрижераторы разрезались на металлолом в промзоне Уссурийского депо. В ответ на их запрос директор уссурийского филиала ОАО “Рефсервис” пояснил, что порядка 2 тысяч вагонов отработали свой нормативный срок и их сейчас списывают. Как говорят свидетели того процесса, вагончики были вполне еще работоспособными, произведенными в ГДР в 1986 году. И могли еще возить по нашим просторам и рыбу, и мясо, и бананы со всякими там киви. Ведь ездят же по нашим дорогам вагоны производства и 1980-го и даже более лохматых годов!
Вот так и получилось, что всего 2 года назад в Уссурийске базировалось 220 вагонов этого ОАО, а нынешним летом, когда ученые еще за 10 месяцев предупреждали о рекордной путине, их там оказалось всего 122. Порезали. И кто-то наверняка положил в карман себе денежки за утилизацию. А возить рыбу не на чем.
Стоит ли говорить, что в условиях дефицита транспорта резко выросла стоимость доставки рыбы до центра России. Дефицит, сами понимаете. Если до начала путины только аренда рефсекции обходилась в 700 тысяч рублей, то с первым кораблем, зашедшим с уловом в порт, она выросла более чем в 3 раза. С учетом транспортных тарифов и прочих накладных расходов (у нас ведь ручку позолотить надо даже для подачи вагона под погрузку) транспортировка доходила до 3 миллионов рублей.
А впереди — сельдевая путина.
Зато семга и форель из Норвегии спокойно доплывают до нашего Тихоокеанского побережья и уютно укладываются бревнами на прилавках рыбного рынка Владивостока.
А стоило ли вообще городить огород с программой “Российская рыба — на российский берег”?
Дан приказ ему — в Россию
Парадоксальная ситуация в начале сентября во Владивостокском порту лишь подтвердила избитую истину о том, что лучшее — враг хорошего.
Действительно, пароходы, груженные доверху, стоят. Рыбу у них никто не берет, а они никуда не уходят. Пошли в чужеземные порты рыбаки лишь тогда, когда совсем приперло. До того побаивались вроде как непатриотичного поступка: нехорошо поступать вразрез с задачей, поставленной в высоких кабинетах: “обеспечить отечественных потребителей дешевой и качественной российской рыбой”.
Их понять можно. Сейчас уйдешь с уловом в тот же Пусан (южнокорейский порт), а по возвращении от проверок и иных административных неприятностей отмахиваться замучаешься.
Тем более когда подобные неприятности прилюдно обещаются весьма громкими заявлениями. Так, например, на конгрессе Андрей Крайний очень жестко и недвусмысленно сформулировал пожелания к иностранным компаниям вкладываться в техническое обновление и модернизацию отечественного рыболовного флота. Нынешнее состояние флота таково, что каждый год суда будут выбывать из строя. При этом невыбор квот станет расти. И “если не будут выбираться квоты, то Правительство РФ будет принимать все меры, чтобы обеспечить потребности внутреннего рынка. И население ряда стран Юго-Восточной Азии недополучит российской рыбы”. В переводе на обычный русский — не вложитесь, господа соседи, в наши суда, хрен мы разрешим экспорт — и будете голодать.
Не правда ли — редкое по силе и убедительности приглашение к взаимовыгодному сотрудничеству. Примерно в таких тонах прозвучало и обращение-предупреждение к одной китайской компании, которая, по некоторым данным, вольно трактует нормы закона о присутствии в капитале российских предприятий. Как стало известно позднее, китайцы после такого предупреждения попросили перенести консультации по вопросам повышения качества поставляемой ими в России продукции. На неопределенный срок. В переводе с дипломатического китайского опять же на русский — не устрашились, а далеко послали высокую российскую договаривающуюся сторону.
Российская власть хочет ставить перед рыбаками задачи. Российскую рыбу на российский берег — это раз. Что с того, что тут нет ни перерабатывающих в должном объеме мощностей, ни транспортной и прочей, даже для хранения, инфраструктуры.
Глубокая переработка российской рыбы, желательно еще на судах — это два. С целью повышения стоимости и качества продукции. Дескать, нечего продавать в Китай того же минтая в виде мороженой тушки без головы (б/г). Надо туда выпускать уже филе, которое стоит дороже. Но самые простые расчеты заставляют усомниться в такой арифметике. Из 1 кг тушки минтая получается 0,8 кг минтая б/г. Килограмм которого по мировым ценам стоит сейчас $1,7. Из того же килограмма минтая получается от 200 до 220 граммов филе, которое продается по $3 за килограмм. Продав тонну минтая б/г, российский рыбак выручит $1700. Из той же тонны он сделает 220 кг филе, что обеспечит ему выручку в $660.
Спрашивается, на фига козе баян и новые установки по разделке рыбы на филе и его заморозке на судне? Которые стоят не один миллион долларов, да еще к тому же на наших посудинах и ставить их негде.
Впрочем, это вовсе не означает, что никаких норм тут быть не должно.
Наоборот, порядка в отрасли стало, пардон за каламбур или тавтологию, на порядок больше, а браконьеров — меньше. Улов декларируется, таможенные пошлины платятся. А куда компании потом денут рыбу, когда выплатят государству все, что положено, — это, извините, их личное персональное дело. Будет выгодно, рыбаки сами привезут и сгрузят, завалят родные берега по самые высокие холмы своей рыбой.
Но — надо вовремя останавливаться. Тем более что государство надавало обещаний на максимум, а выполняет минимум. И реально в ближайшие пару лет рыбакам надеяться не на кого, кроме как на самих себя.
Вот только сдвинуть всю махину российского рыболовства отдельным людям не удастся. Взять ту же путину. Кому, как не Министерству транспорта, следовало бы обеспечить своевременную загрузку вагонов и “зеленую улицу” рыбным составам. А господам из Министерства промышленности и торговли — разработать план действий вместе с владельцами ритейлерских компаний, чтобы улов оперативно поступал на прилавки по нормальным конкурентоспособным ценам.
Ведь если говорить откровенно, задача перед рыбаками заключается в том, чтобы обеспечить вылов и доставку рыбы до нашего берега. Дальше должны работать другие ведомства. По единому плану. Но ничего подобного и в помине нет.
Последний пример. На конгрессе было объявлено, что 14 сентября должны состояться первые рыбные интервенции. Которые отрезвят зарвавшихся и сговорившихся оптовиков, не желающих покупать лосося по нынешним ценам и ждущих его дальнейшего удешевления. В отличие от государственных интервенций на рынке зерна рыбные должны были финансироваться не из федеральных средств, а за счет доступного кредита “Россельхозбанка”. Но вот на дворе уже октябрь, путина на исходе, а интервенции по лососю все обещают и обещают. А ведь о них можно было договориться еще “на берегу”. Или о фьючерсных контрактах.
* * *
Недавно, знаете ли, увидел и купил того самого пангасиуса. В Москве. По 159 рублей за кило. Ради интереса. И, знаете, не фонтан, конечно, но есть можно. Ничуть не хуже филе отечественного минтая по 112 рублей за 0,5 кг.
Не ждать же, когда российская рыба доплывет до российского берега. И рыба реальная, и берега конкретные, а процесс все равно получается мифический.
Владивосток—Москва.
