Очень странная тусня имела место в уик-энд в уныло-помпезном помещении, пропахшем ностальгией по совковым временам, — в Кремлевском Дворце съездов. Так называемый “Бабий бунт” там учинило зачем-то (ведь не Восьмое, вроде, марта, не женский, понимаешь, день) русское MTV. Надо полагать (исходя из названия), идея имелась следующая: некие бабы (то ли зрительницы в зале, то ли солистки-вокалистки на сцене, то ли они все — в едином порыве-экстазе) должны были устроить в Кремле дикий кипеш, бучу, возможно даже — яростную потасовку, бунтуя-протестуя против какого-нибудь засилья, либо просто во славу всепобеждающих феминистских ценностей-достижений. Ради такой идеи даже выписали из Лондона в качестве главной воинствующей бунтарки-фемины, способной показать в самый ответственный момент “бабьей бучи” всем подлинную “кузькину мать”, некогда “sporty” (“спортивную”), а нынче “beefy” (“мясистую”) “специю” Melanie C.
Помнится, вот когда “Мегахаус” полгода назад посещал в британской столице сольник “спайсушки” Меланьи, он действительно наблюдал в обитых бархатом стенах лондонской “Горбушки” — зала “Shepherds Bush Empire” — все атрибуты “бабьего бунта”. Вернее — “тотальной бабьей секс-революции”, опрокидывающей “уныло-привычные стереотипные секс-ориентиры” (цитата из специализированного женского издания). Четыре пятых лондонского зала были заполнены сплошь “интересными девчонками” (или “злыми лесбами”, по взволнованному выражению гражданки Митрофановой, в компании которой “Мегахаус” и тусовал на том концерте). Девчонки бурно выражали свои эмоции, целовались-обжимались, играли накачанной а-ля “Sporty Spice” мускулатурой, орали что-то кокетливо-неприличное своему секс-символу Mel C и совершенно не обращали внимания на скудное меньшинство (одна пятая зала), робко притулившееся у стеночек. На мужиков то бишь! Тот лондонский концерт всей своей пикантной атмосферой и недвусмысленным поведением собственно героини — Меланьи — продвигал модный нынче (по крайней мере в лондонах-то) тусовочный лозунг: “С мужиками спит одна деревня!” (На то они и лондоны — анклавы изощренной модности и свободы жизненных позиций!)
Вряд ли устроители кремлевского “Бабьего бунта” задавались целью продвинуть тот же лозунг на московской отмороженной земле. Тем паче в КДС, как на новогоднюю елку (где в роли Деда Мороза — модный Антоша Комолов, а Шелест — в роли Снегурки-феминистки), притащились вовсе не “злые лесбы”, а в основном школьники младших классов с мамашами в шалях и праздничных кофтах с люрексом. Кому-то из них (то ли школьникам, то ли мамашам) предназначался, впрочем, другой поминутно загорающийся на электронном табло лозунг: “Слушай Mel C! Думай о безопасном сексе!” (то же, знаете ли, как-то наводит на двусмысленные “пролондонские” мыслишки). Детишкам, прыгающим в проходах между креслами, как показалось “Мегахаусу”, пока вообще о сексе незачем думать, однако “бунтующие” ведущие настырно напирали на шуточки с оттенком “секс-просвета”. Типа: Бат-Хеду, Шелест, сегодня здесь точно дадут! Конечно, дадут, например, вон тот мужчина в пиджаке, размахивающий голубым шариком! Мамаши в люрексе от такого морщились, но дитяток из Кремля не уводили. Поскольку дитятки трепетно хлюпали носом не столько в ожидании Melanie C, сколько в надежде увидеть Децлка, “Иванушек” и особенно — милашек “татушек”(!). И тут до непонятливого “Мегахауса” допетрило, в чем фишка детсадовского “феминобунта”: поют, значит, в Кремле только “звездные” фемины (причем нашенские — сплошь под фанеру), а мужикам-звездунам не позволено. Мужики тут фемин представляют. Вот вышел Децлок. Хихикнув, представил “звезду авангарда” Лику. На него зашипели: попутал, однако. Вышла не Лика, а Линда, ко всеобщему детскому возмущению. Ведь детки ждали, что Децлок им что-нибудь продекламирует. “Кровь моя кровь”, например.
Вообще, странность происходящего заставляла “Мегахаус” поминутно щипать себя за разные телесные мягкости: уж не в фантасмагорично-дебильном ли шоусне приходится находиться?! Вот промеж неких “Девочек” и псевдолесбонимфеток “Тату” нарисовалась на сцене и “побунтовала” слегка псевдорокерша Чичерина (хотя удачнее смотрелись бы матерые “Ночные снайперы” после юных “татушек”-то). Вот умаявшаяся вести псевдоэкшн Шелест, сделав страшные глаза, псевдояростно крикнула: “Эй, бабий бунт в Кремле!” Десяти-двенадцатилетние “бабцы” местами что-то в ответ взвизгнули.
И вот он настал, главный миг показывания всем феминистской “кузькиной матери”: заграничная “бунтарка”, увеличившаяся за последние полгода еще кило на семь, Меланья, выскочив на кремлевскую сцену под энергичную песнь “Go!”, затрясла своими тройными подбородками вполне миролюбиво и обаятельно даже. Что, впрочем, ввело “детско-бабий” зал в состояние оцепенения: ужель она это, мускулисто-голосистая “специя”? Ну да, что пополнела барышня несколько, — все по телевизору уже нагляделись. Но пополнела-то не до такой же степени! Пока зал выходил из ступора, постепенно привыкая к “новому имиджу” любимой “спайсушки”, и начинал пританцовывать под “I Turn To You”, “Мегахаус” радовался-ликовал, будто сам был из фанатов-младенцев. Собственно, так же реагировал на Меланью “Мегахаус” и полгода назад в Лондоне: радовался удивительной непосредственности и незакомплексованности девушки. Невзирая на многочисленные появившиеся жировые складки, “звезда” сознательно напяливает (хотя и — с трудом) самые обтягивающие маечки и джинсики, будто крича всем злопыхателям прямо в ухо: “Да по фигу мне! Что естественно — то не безобразно!” и продолжает прыгать, скакать, трясти даже по-рокерски “хаером” на сцене, ничуть не смущаясь, что при этом неэстетично сотрясаются и “лишности”, скажем, на животике (или еще где). В общем, не девушка — а полная самодостаточность. Однако, самодостаточность эту в Лондоне “Мегахаусу” пришлось наблюдать как минимум час двадцать в абсолютно живом исполнении. В Московском Кремле же Меланью хватило лишь на шесть полуфанерных песен. Понимаем! Уж очень угнетающая, сплюснуто-искусственная царила на этом “Бабьем бунте” атмосфера! А уж какая атмосфера витала вокруг! За, так сказать, кремлевскими зубчатыми стенами! Вот тут “Мегахаус” переходит к самой главной хохме, точнее — скандальном обкаке этой странной тусни в КДС.
В соответствии с замысловатым сценарным ходом: “бунтующих баб”, дескать, представляют смирные мужики, и “звездень” Mel C должна была выводить на кремлевскую сцену соответствующая по калибру (популярности) нашенская “звездень” сильного полу. То бишь — кто? Ну понятное дело — Илюхон. Лагутенко. Но — не вывел. Не дали. Кремлевские доблестные охранники.
Дело в следующем. Прервавший гастрольный тур, в том числе и — ради этого представления в Кремле британской энергичной фемины (о чем настойчиво просило Илью МTVшное руководство), Лагутенко тютелька в тютельку, пунктуальнейше подкатил в положенный час к охранным кордонам перед Дворцом съездов. Но кто-то совсем не пунктуальный из организаторов “бабьего действа” позабыл вынести людям в униформе список с фамилией главнейшего из “троллей”. “Какой такой Лагутенко? Не слыхали! Вот есть в списке Айзеншпис, вот — Алсу имеется! Но не знаем ни про какого там Лагутенко!”
Очень вежливый, как обычно, Илья, озарив всех улыбкой, пожал плечами и уехал в японский ресторан ужинать и пить сакэ. А “Мегахаусу” подумалось меж тем: случись такое с Земфирой... Не пусти ее в Кремль представлять на “Мужском бунте” какого-нибудь там Робби Уильямса... Нет, улыбок бы не было! Было б несколько взмахов ногой! И люди в спецодежде собирали бы зубы в грязном сугробе, наверное! К артистам все же надо относиться толерантнее! Тем паче две большие разницы: обаятельный звездный мужчина и темпераментная звездная девушка!
P.S. “Мегахаусу” прямо-таки жаль, что там Земфиры-то не было!